— Но с тех пор прошло больше полутора лет!

— На самом деле больше двух лет, — тихо сказала она, не зная, зачем говорит ему это.

Роури нахмурился.

— Но Чад женился на тебе в сентябре, а покинул в следующем июне…

— И что же, мистер юрист?

— Что?.. — Он недоверчиво покачал головой, глядя на нее.

— То, что Чад и я поддерживали сексуальные отношения только с сентября, когда поженились, и до Рождества того же года, — призналась она неохотно.

Значит, во-первых, она действительно была девственницей, пока не вышла замуж за Чада.

Во-вторых… Должно быть, его отношения с Джоанн начались на Рождество. И интимная близость с женой прекратилась. Впрочем, похоже, это не было большой потерей для Энджел.

— Просто высший класс! — Энджел глухо рассмеялась. — Надеюсь, в зале суда ты мыслишь более логически, чем сейчас!

Роури устоял перед соблазном сказать ей, что в зале суда он обычно не лежит обнаженным рядом с прекрасной женщиной, которая только что позволила ему пережить самое сильное сексуальное впечатление в его жизни. Женщиной, которой он хотел бы обладать снова и снова. Только на этот раз…

Он заставил себя собраться с мыслями.

— Мне нужно задать тебе несколько вопросов.

— Вот теперь я слышу слова юриста.

— Может быть, это потому, что я и естьюрист. — Он слегка повернул голову, чтобы лучше ее видеть, и тут же пожалел об этом, потому что снова увидел перед собой ее грудь. — Может, нам лучше одеться? — спросил он, понимая, как нелепо это звучит.

— Хорошо. — Она поежилась и пожала плечами, словно не придавая этому значения, но думая, сможет ли она все это вынести. Что-то было не так, и Энджел не знала, что именно. Роури выглядел действительно разочарованнымв чем-то, хотя, по правде, должен бы чувствовать себя настоящим мачо. С ней это было не так уж трудно!

Но то, что начиналось как потребность в нежности и расцвело прекрасной страстью, обернулось в конечном счете чем-то уродливым. И какой-то смутный, глубоко укоренившийся страх удерживал ее от вопроса, почему. Может, это чувство вины? Из-за того, что он только что лег в постель с женой своего погибшего брата?

Энджел старалась подавить застенчивость. В конце концов, они только что были так близки, как только могутбыть близки два человека. Перекинув ноги на край кровати, она встала, заметив откровенное возбуждение, пробежавшее по его мускулам, когда Роури скользнул взглядом по ее обнаженной груди, и снова натянула через голову свой желтый свитер и скользнула в джинсы.

Роури, стоя спиной к ней, пытался справиться со своими джинсами. Потом он подобрал с пола свой свитер, куда, очевидно, швырнул его в поспешном желании сорвать все с себя. К тому времени, как он почувствовал, что готов встретиться лицом к лицу с Энджел, она уже склонилась над колыбелькой Лоркана.

— Он проснулся? — с надеждой спросил Роури.

Энджел тоже очень хотелось, чтобы ребенок потребовал внимания. Если бы ей нужно было успокаивать плачущего младенца, она могла бы помедлить с ответом на убийственные вопросы Роури.

Но Лоркан и не думал пока просыпаться.

Она обернулась к Роури, изумляясь, как ему удается выглядеть таким невозмутимым.Словно он только что не… не…

Он увидел, как краска заливает ее щеки, но знал, что больше не может уклоняться от выяснения того, что было важно сейчас.

— Как ты думаешь, ты могла забеременеть? — услышал он свой голос.

Обиженная и униженная, Энджел накинулась на него:

— Конечно, такая вероятность есть! Это может всегда случиться, если мужчина и женщина не предохраняются!

Мускул задергался на его щеке, и Роури с трудом сохранял хладнокровие: ничего хорошего не получится, если они оба будут выходить из себя. Особенно учитывая ее поразительную невинность.

— Какая фаза цикла у тебя сейчас? — осторожно спросил он.

Энджел сморгнула слезы. Этот вопрос в устах мужчины никак не согласовывался с ее опытом.

— Разве можно задавать такие вопросы?

Конечно, он и сам был в замешательстве. Таких интимных разговоров ему ни разу не приходилось вести с женщиной. О, он занимался любовью со многими, но не так, как сейчас. Он просто не мог представить такой дикой страсти ни с одной из тех женщин. Каждая из них старалась быть на высоте. Секс был хорошо спланированной игрой. Те женщины — в этом он был уверен — никогда не забывали о своем цикле. Все они словно прочитали одну и ту же книгу и изо всех сил всю жизнь старались следовать правилам, которые в ней были изложены. Конечно, он никогда не задавал им таких личных вопросов.

Роури протянул руку, желая коснуться ее руки, но Энджел зло отдернула свою.

— Расскажи мне о твоем обычном цикле, — убеждал он нежно. — Ты в середине, или ближе к концу, или?..

— Святые небеса! — воскликнула Энджел. — Неужели ты так ведешь себя со всеми женщинами, с которыми был в постели?

Он вовсе не собирался позволить ей думать так.

— На самом деле, если хочешь знать, я не припомню, чтобы когда-либо занимался сексом, не предохраняясь.

Энджел заморгала, не зная, чувствовать ли себя польщенной или оскорбленной этой информацией.

— Итак? — настаивал он.

Мучительно покраснев, Энджел проговорила сквозь зубы:

— Если тебе так нужно это знать, я на десятом дне.

Роури отогнал возрастающую тревогу и постарался выглядеть беззаботным.

— Десятый день? Хмм… — Он сглотнул. — Ну, это… это..

— Это самое худшее, что могло быть, так? — договорила за него Энджел.

— Это значит, что пройдет много времени, прежде чем мы точно узнаем.

— И это будет не слишком весело!

Роури увидел, как она слегка вздернула упрямый подбородок, и чувство ответственности взяло в нем верх.

— Если ты… забеременеешь, — он выговорил это с трудом, улыбаясь довольно жалкой улыбкой, — тогда я, конечно, женюсь на тебе, Энджел. Если ты пойдешь за меня.

Энджел задумчиво посмотрела на него. Это звучало так пошло, так банально. Так мог бы говорить кто-то самодовольный, щеголеватый, хитрый, как лиса. Кто-то, кто даже не представлял, что столь оскорбительное предложение брака может быть отвергнуто.

Она нагнулась к нему, приблизив свое лицо к его лицу.

— Нет, черт возьми, я невыйду за тебя! Я бы не вышла за тебя, даже если бы ты оставался последним мужчиной на земном шаре!

— Энджел!

— Не называй меня Энджел! Я уже однажды вступила в брак, потому что именно этого ожидали от меня, потому что меня убедили, что так будет правильно! Что невозможно спать с мужчиной без золотого кольца на пальце! Ты видишь, куда это завело меня!

Из колыбельки раздался плач Лоркана.

— Говори тише! — нетерпеливо прошептал Роури. — Ты разбудила ребенка!

— Что-то ты не слишком беспокоился, как бы не разбудить ребенка, когда был со мной там, в кровати! А жаль! Тогда бы нам не пришлось вести этот разговор!

— Энджел, пожалуйста, успокойся…

— И не подумаю!

— Тогда поговорим об этом немного позже…

— Я не желаю возвращаться к этому. Яхочу обсудить все сейчас! — закричала она, уже почти на грани истерики, не думая о том, что обитатели отеля могут услышать шум. Всю свою жизнь Энджел приспосабливалась к тому, что ожидали от нее другие люди. Впервые она задумалась, почему это так.

— Хорошо, — согласился Роури, внезапно почувствовав странное спокойствие. Перспектива ее беременности больше не казалась ему несчастьем. В конце концов, несчастье — это смерть, а не жизнь. — Давай обсудим.

— Если я беременна, конечно, я рожу ребенка…

— Очень рад это слышать, — серьезно заметил он.

— И ты, конечно, сможешь видеть его. Или ее.

— Спасибо.

— И вносить свой вклад в его или ее содержание и воспитание.

— Конечно.

Энджел подозрительно посмотрела ему в глаза.

Не смеется ли он над ней? Но он же не может смеяться в такой момент? Она глубоко вдохнула.

— Потому что я не собираюсь работать, если у меня будет ребенок.