— Возможно, нам следовало поговорить об этом девять лет назад, но мой характер влиял на мои суждения и твой отец тоже. Я был...

— Мой отец! — воскликнула она. — Что это значит?

— Много чего, - ответил Кейд. - Я был мальчишкой, обиженным жизнью. Твой отец объяснил, что ты интересуешься мной только назло ему, что в этом нет ни капли любви, — отрубил он.

— Ты никогда не говорил мне, что вы с ним общались. И ты поверил ему, ни о чем меня не спросив?

— Черт возьми, да. А почему я должен был сомневаться? Я слышал это и от других. Он сказал, что твои братья подтвердят это, если я спрошу. Но их не было в городе.

— Ты же знал, что мой отец готов на все, лишь бы сделать, как он хочет.

— Такова же и его дочь.

Кэтрин бросилась к нему. Так же легко, как и раньше, Кейд перехватил ее запястье и привлек девушку к себе. Оба тяжело дышали.

— Отпусти меня.

— Скажи мне, что ты не хотела выйти за меня замуж назло отцу. Ты делала в тот год все назло ему.

— Нет! Будьте вы оба прокляты! Ты — за то, что верил ему, а он за то, что наговорил тебе такого! Я была влюблена в тебя! - выкрикнула она.

—Тогда, черт побери, почему ты не отвечала на мои звонки и письма? — резко спросил он.

— Потому что ты ушел, не сказав мне ни слова! И я не хотела тебя видеть. — Она взглянула в его потемневшие глаза, в которых полыхало пламя. Ее ярость прошла, и все изменилось. — Нет, — прошептала она, но ее протест был почти неслышным.

— Тихо, Кэтрин, — приказал он, пристально глядя на нее. — Я до сих пор помню, как это было, когда я целовал тебя.

Он наклонился, прижавшись губами к ее губам, и Кэтрин охватило пламя. Его поцелуи становились все глубже и нетерпеливее, его горячий язык двигался у нее во рту.

Она хотела Кейда с отчаянным желанием, накопившимся за девять долгих лет, которое шокировало ее саму, но уже не поддавалось контролю с того момента, как он прикоснулся губами к ее губам.

Поцелуй зажег в ней огонь. Волосы растрепались, но она этого уже не сознавала. Кейд нежно скользнул рукой вниз по ее спине и быстрым легким движением, которого она почти не ощутила, расстегнул застежку юбки, а затем освободил ее от пояса и подвязок.

Под ее шелковой блузкой цвета морской волны его пальцы нащупали груди и тихонько терли сосок, увеличивая ее наслаждение и сладостное волнение.

Кэтрин знала, что должна остановить его, иначе они достигнут точки, откуда нет возвращения, и потом возникнет миллион проблем.

Застонав, она обхватила его запястья и откинулась назад.

— Ты должен немедленно остановиться! — выдохнула Кэтрин.

Желание светилось в его глазах, у нее перехватило дыхание. Не оставалось сомнений, что он тоже хочет ее.

— Ты сжигаешь меня, — шепнул Кейд, и ее сердце отозвалось глухим ударом.

— Мы не будем повторять этого, Кейд. Снова — никогда!

— Шшш! — он приложил палец к ее губам.

— Нет же, нет, — повторила она, откидывая голову. — Если ты на это рассчитывал...

— Не надо говорить «никогда» о таких замечательных вещах, как наш поцелуй. — Глядя ей в лицо, он ласкал пальцами ее волосы. — Они такие мягкие. — И последние заколки упали к ее ногам.

— Ты знаешь, я не могу отклонить предложение ценой в миллионы. Но не хочу твоих поцелуев...

— Минуту назад было не похоже на это, — произнес он нараспев, выгибая темную бровь. — Ты еще красивей сейчас.

— Спасибо, — ответила она, быстро приводя себя в порядок и стараясь не обращать внимания на учащенный пульс и волну удовольствия от его комплимента. — Ты убил мое доверие, и если ты думал, что я не любила тебя, то ошибался. Ты говорил с моим отцом, но не поговорил со мной.

— Это был не просто разговор.

— А что еще? Что еще мог отец сделать такого, чтобы заставить тебя сбежать почти из-под венца?

— Если бы он угрожал тебе физической расправой, это только увеличило бы твою решимость, — сказала Кэтрин.

— Ты права, и я уверен, что он знал об этом.

— Так что же это было? — спросила она, не в состоянии вообразить, что ее отец мог предпринять, чтобы поколебать Кейда, который был крепким орешком.

— Он снова и снова предлагал мне заплатить, чтобы я убрался.

— Почему ты не сказал мне?

— Я не видел причины еще больше ухудшать твои отношения с отцом.

— Я не верю тебе. — Кэтрин направилась к выходу, чтобы прекратить разговор.

— Первый раз он предложил мне двести пятьдесят тысяч долларов.

Она остановилась спиной к нему, желая заткнуть себе уши и бежать вон из комнаты, чтобы не слышать того, что считала ложью. Но не могла пошевелиться.

— Затем он предложил четыреста тысяч. Он очень хотел, чтобы я порвал с тобой. Одним из условий сделки было, разумеется, то, что ты никогда об этом не узнаешь. Сейчас я нарушаю это условие.

Она повернулась к нему.

— Ты взял деньги? — спросила она, будучи едва в состоянии произнести эти слова, потому что это означало, что Кейд говорил правду. Ей было трудно поверить, что отец мог поступить с ней так.

— Дело не в деньгах, — ответил Кейд с горечью. — Я отказался, но тогда он сделал мне предложение, от которого я отказаться не мог.

— Какое же? — спросила она, чувствуя, что к' боли старых обид добавляется новая.

— Твой отец придумал, как добраться до меня. Я был тогда очень неопытен, Кэтрин.

— Так что же это было? — спросила она, озадаченная.

— Твой отец увеличил сумму, но не этим он взял меня. Он предложил спасти моего брата.

— Как? — спросила она.

— Мой старший брат, Люк, сидел в тюрьме, его ждал суд за разбойное нападение, поскольку он подрался с ночным сторожем, когда с двумя другими ребятами пытался проникнуть в магазин, чтоб украсть несколько мотоциклов. У Люка уже были однажды нелады с законом, так что на этот раз ему угрожало заключение. С помощью своих связей мистер Рэнсом добился, чтобы все обвинения против моего брата были отозваны.

— Нет! — закричала Кэтрин. — Отец не мог этого сделать. Он был в ярости, когда ты исчез.

— Проклятое притворство, Кэтрин. А что, по-твоему, он должен был рассказать тебе обо всем? Вдобавок к этому, чтобы мы могли уехать, твой отец решил выплатить мне полмиллиона долларов. Я не мог обречь тебя на брак, который разрушил бы все твое будущее, и в то же время смотреть, как мой брат идет в тюрьму, когда я мог вытащить его. В довершение ко всему меня мучили сомнения, любишь ли ты меня в самом деле или просто решила позлить отца. Как долго все это могло продлиться?

Он быстро прошел через комнату и крепко взял ее за руки.

— Сложи все это вместе и скажи, как бы ты поступила? — требовательно спросил он. — И все же я не мог вынести разлуки и мысли о том, какую боль причинил тебе. Я звонил тебе, ты не отвечала на мои звонки. И на письма тоже.

— Я просто не верю, что отец мог так поступить со мной, — сказала Кэтрин, глядя на Кейда и пытаясь понять, что же происходило на самом деле.

— Я даже не знаю, скажет ли он тебе правду, если ты прямо спросишь его. Сомневаюсь.

— Я спрошу.

— Если он будет отрицать, это ложь. Зачем бы я стал сочинять такое теперь?

Она подумала о том же самом.

— Я хочу вернуться в Форт-Ворт.

Кейд кивнул.

— Хорошо, но прежде, чем ты уедешь, я покажу тебе комнаты, которые приготовил под студию и офис. И ты скажешь, что еще тебе понадобится.

— Отложим на другой раз. Я хочу вернуться и поговорить с отцом.

— Если ты собираешься увидеться с ним, Кэтрин, мне бы хотелось присутствовать при этом, — сказал Кейд, когда они спускались по широкой лестнице.

— Зачем?

— Я хочу услышать, что он скажет. К тому же я нарушил обещание и обязан вернуть ему деньги. Ни одного чертова цента из этих денег мне не надо.

— Если он отвергнет все твои обвинения, Кейд, я поверю ему. — На самом деле Кэтрин знала, что ее отец был горазд на самые разные уловки, когда собирался поступить по-своему. Вот только она никогда не думала, что он способен причинить боль кому-либо из своих детей.