Он вздрогнул и побледнел, но сохранил непроницаемое выражение лица.

Вдруг вся накопившаяся ярость выплеснулась на поверхность, и она сделала шаг, намереваясь ударить его.

Как молния, он перехватил ее руку и удержал, но не настолько сильно, чтоб причинить ей боль.

— Ты не можешь ударить меня, если не знаешь, что и почему произошло тогда, — сказал он.

Прошло несколько мгновений, они смотрели друг на друга, и тут ее гнев уступил место другому чувству.

Пока Кэтрин заглядывала в глубину его глаз, он изучал ее губы, и от этого они будто пульсировали. С самого начала его поцелуи лишали ее всякой воли к сопротивлению.

Жар влечения охватил ее тело. Оба тяжело дышали. Потом все исчезло, осталось лишь желание поцеловать его. Кэтрин уже тянулась ближе к нему — и вдруг поняла, что делает. Она откинула голову назад и встряхнулась.

— Черт тебя побери, Кейд. Ты так мне ничего и не объяснишь?

— Я не для того вернулся в Техас, чтобы ковырять болячки и разбрасывать упреки, — сказал он, выпуская ее руку. — Нет смысла вытаскивать все эти воспоминания. Не сейчас. Я причинил тебе боль и сожалею об этом, — произнес он примирительно, отчего она рассердилась еще больше.

— Сожаления здесь не годятся! — бросила она и, отвернувшись, отошла к окну. Слезы подступили к глазам. — Я не хочу иметь никаких дел с тобой, Кейд.

— Но ты можешь взглянуть на план дома.

Кэтрин обернулась и посмотрела на него, а он стоял и невозмутимо ждал. Она пересекла комнату и встала в нескольких футах от него.

— Вот это столовая, и я хочу, чтобы на стене была фреска, — сказал он, показывая пальцем. — Здесь задуманы окна с витражами, и сад снаружи не будет виден, поэтому подойдет пейзаж.

Кэтрин внимательно изучала план залы со сводчатым потолком и громадным каменным камином. Он заказывает шесть фресок. Она прикинула стоимость и предположила, что с Кейда легко можно

взять больше. Каким счастливым случаем была бы эта работа, если бы ее предлагал кто-нибудь другой!

Кейд достал новые бумаги, и она снова уставилась на его красивые руки, которые заботливо разглаживали лист. Кэтрин помнила эти руки на своем теле, соблазнительно гладящие его, волшебные руки, от прикосновения которых ее охватывало пламя. Все, что он делал, провоцировало воспоминания, которые были слишком живы. Пытаясь полностью сосредоточиться на чертежах, она наклонилась над столом.

— Здесь кухня и обеденная зона. И тут я тоже хочу роспись.

— Зачем ты показываешь мне эти рисунки? Ответ — «нет», — повторила она.

— Ты отвергаешь хорошее предложение. Мой дом привлечет всеобщее внимание, и для тебя это будет прекрасная реклама, — сказал Кейд. Он стоял всего в паре футов от нее, и она глубоко вздохнула. Почему ей так трудно находиться с ним рядом?

Она подошла к балконной двери и, открыв ее, вышла наружу, позволив себе подумать о том, что такая работа могла бы значить для нее.

— Хорошо, — неожиданно сказал Кейд. — Я все же сделаю тебе предложение.

Кэтрин покачала головой.

— Нет смысла.

— Мне нужны шесть фресок. Как насчет восьми миллионов долларов за все?

— Восемь миллионов долларов? — задохнулась она от изумления. — Это чересчур! — Слова вырвались раньше, чем она успела их обдумать.

— Нет, цена не слишком высока, если я получаю то, чего хочу, — ответил он спокойно. — И, разумеется, я оплачиваю все расходы.

И снова Кейд глубоко изумил ее. Никогда еще ей не предлагали столько за работу. У Кэтрин закружилась голова от названной суммы и того, что можно было сделать с такими деньгами.

— Кейд, я не верю, что ты заплатишь так много за мое искусство. Ты можешь нанять потрясающих художников, которые сделают превосходную роспись за гораздо меньшую плату.

— Может быть, я задолжал тебе, Кэтрин, — сказал он негромко.

— Погашение долгов, — произнесла она отрывисто. Настроение испортилось, но забыть названную сумму она не могла. В ее сознании возник план будущей рекламной кампании ее фирмы, и нельзя было так просто от него отмахнуться.

— Восемь миллионов за шесть фресок, — повторила она, словно не могла поверить своим ушам.

Кейд подошел к ней и положил руки ей на плечи. Но хотя ее сердце и заколотилось изо всех сил, она покачала головой.

— Нет, нет. Ты не покупаешь мое тело.

— Я всего лишь положил руки тебе на плечи, — ответил он хриплым голосом, который заставил Кэтрин забыть о деньгах и работе, вообще обо всем, кроме Кейда. Ветер трепал пряди его черных волос, и она вспомнила, как запускала в них пальцы. Его руки были теплыми, он медленно погладил ее плечи.

— Ты еще красивей, чем раньше, — шепнул он.

— Остановись, Кейд. Мы не собираемся возвращаться к прошлому, — предупредила она, затрепетав. Она до боли хотела его.

Он приложил палец к ее нижней губе.

— Красивей, Кэтрин.

От его прикосновения по ее коже побежали мурашки, и она приоткрыла рот. Поняв, что с ней происходит, Кэтрин отстранилась от него.

— Давай уйдем внутрь.

Он последовал за ней и затворил дверь.

— Получив эти деньги, ты сможешь никогда больше не работать.

— Нет! — отказалась Кэтрин, нахмурившись. — Моя работа — это моя жизнь. Я преуспела в своем деле и не собираюсь оставлять его.

— Я не знал, что у тебя такие серьезные амбиции.

— Я бросилась в работу, чтобы избавиться от печали, когда ты исчез, и оказалось, что мне нравится успех. Всю свою жизнь я соревнуюсь со своими братьями, Ником и Мэттом. Я хочу зарабатывать больше их, и теперь у меня это может получиться.

Она снова посмотрела на разложенные на столе рисунки.

— У меня нет никаких мыслей, что должно быть изображено на фресках. Это ты решишь сама, — заметил Кейд.

— Большей частью так и происходит, — сказала она. — Редко кто точно знает, чего хочет... И ты можешь себе позволить вот так выложить восемь миллионов за росписи?

— Да, могу. Я был удачлив.

Еще недавно Кэтрин была уверена, что не станет работать на него, но это предложение не из тех, от которых отказываются. Если она не возьмется за эту работу, надо показаться психиатру. Она пообещала себе, что не поддастся его очарованию, а очарование обязательно будет пущено в ход.

Восемь миллионов долларов за фрески. Это искушение без малейшей лазейки для бегства. Кроме того, она не уставала удивляться тому, как страстно Кейд желал заполучить именно ее. Любопытство было еще одним искушением. С бьющимся сердцем Кэтрин смотрела на него и думала, что будет, если она рискнет и еще поднимет цену. В случае отказа она немедленно уйдет.

— Я сделаю шесть фресок за десять миллионов, — предложила Кэтрин.

Затаив дыхание, напуганная собственной смелостью, она увидела, как в темной глубине его глаз промелькнуло удовольствие, которое поразило ее. Она ожидала любой другой реакции.

— Несколько минут назад ты говорила, что я предлагаю слишком много.

— Я была в шоке. Сейчас я думаю о бизнесе.

— Тогда мы поладим, — сказал Кейд. — Десять миллионов. Договорились.

Десять миллионов! Эта цена мгновенно изменит положение «Рэнсом дизайн». В самом скором времени она сможет браться за самые дерзкие проекты, о каких прежде можно было лишь мечтать.

— Какую форму оплаты ты предпочитаешь? — спросил Кейд. — Половина сейчас и половина по окончании подходит?

— С тобой я испытываю одно удивление за другим, — призналась Кэтрин. — Зачем такой большой аванс?

— Я уверен в тебе, так почему нет? В понедельник утром мы вместе сходим в банк и переведем деньги на твой счет.

— Хорошо, — согласилась она, не веря, что все это происходит на самом деле.

— Позволь, я покажу тебе оставшиеся чертежи. Это комната отдыха. Хотелось бы сделать ее праздничной. Это кабинет. Его нужно оживить. Нет ничего скучней однообразной работы, так что нарисуй мне на этой стене картину, которая бы радовала глаз.

Кэтрин поняла, что ей придется как следует обдумать, Что изобразить. Пока у нее не было ни одного предположения на этот счет.