Зак застыл на месте, стараясь осмыслить услышанное.

— Звучит как мелодрама, да? — Женщина горько усмехнулась. — Но хоть это и не кино, все получилось на удивление легко.

— Что? — спросил Зак, совершенно сбитый с толку.

— Похищение моего ребенка.

— Что?!

Она заставила себя взглянуть на него.

— Вы приютили у себя преступницу, Зак. Простите. Мы уедем.

— Прекратите, — остановил ее Зак, подняв руку. — Лучше расскажите мне все как есть.

— Он собирался поместить ее под наблюдение. — Она закусила губу. — В психиатрическую клинику.

— Но почему?

— Из-за денег Николь. Отец Ричарда учредил трастовый фонд, это было еще до того, как Ричард разорил свое агентство по недвижимости.

— Какая сумма?

— Основной капитал составляет четверть миллиона.

Зак присвистнул.

— Эти деньги она получит, когда ей исполнится двадцать один год. Никто из нас не имеет права к ним прикасаться. Никто, кроме…

— Кроме кого? — переспросил Зак. Впрочем, он уже все понял.

— Ричарда. Как главный распорядитель фонда, он также является единственным получателем этих денег в случае… смерти Ники или если она будет признана… — У Моники перехватило дыхание. — умственно неполноценной, — закончил Зак.

Свое «да» она произнесла почти неслышно.

— О Господи! — Зак был просто оглушен. Ему казалось, что он многое в жизни повидал и многого наслушался. Но это… Как же низко может пасть человек! Искалечить жизнь беспомощной маленькой девочке… Ведь она — его собственная плоть и кровь… Нет, это было выше его понимания!

Он с нежностью посмотрел на Монику. Какая она отважная!

Зак подошел и встал у нее за спиной. Ему хотелось прижать ее к себе и сказать ей, что она не одна. Но что-то заставило его вместо этого засунуть руки в карманы.

— Во-первых, как случилось, что она оказалась с ним? — спросил он, откашлявшись. — И, во-вторых, как вы узнали о его планах?

Глаза Моники напоминали озера, наполненные отчаянием. Она выглядела изнуренной и беспомощной, но Заку она казалась прекраснее всех на свете.

Наступила полная темнота. Узенький серп луны висел низко над горизонтом. Моника вздрогнула и поежилась. Он слегка дотронулся рукой до ее плеча.

— Вы замерзли. Пойдемте в дом.

— Нет. — Моника помотала головой. — У меня все в порядке.

Хотя Зак и сомневался в этом, настаивать он не стал. Вместо этого обнял ее за плечи и повел к скамейке у стены. Они сели.

— Можете рассказать мне остальное? Но если не хотите, — поспешно добавил он, — то не надо.

— Я расскажу. — Моника поняла, что должна ему во всем признаться.

Она перевела дыхание.

— Ричард имеет право видеться с Ники по решению суда. Я являюсь главным опекуном, но он получил разрешение видеться с ней несколько раз в год.

Предвидя вопрос Зака, она пояснила:

— Понимаете, я никогда никому не рассказывала о… о его вспыльчивости, никогда не выдвигала никаких обвинений. — Она плотно сжала губы, сожалея о своей былой наивности. — После развода Ричард переехал в Спокан и надолго оставил нас в покое. Как я была этому рада! Все шло очень хорошо. Ники чувствовала себя отлично. Мне казалось, она стала поправляться. И вот вдруг Ричард захотел, чтобы дочь приехала в Спокан. Я пыталась возразить, но… — Моника беспомощно развела руками. — Закон был на его стороне, и поэтому он просто приехал и забрал ее. Он сказал, что на три недели. — Вспоминая об этом, она сжала руки в кулаки. — Где-то в середине второй недели я получила факс в несколько страниц. Это были копии документов о принудительном помещении Николь в психбольницу. В анонимном сопроводительном письме мне сообщали адрес няни, у которой находилась Николь. Следующим же самолетом я вылетела в Спокан.

— Это черт знает что! — возмущенно воскликнул Зак. Он взглянул на собеседницу. Моника откинула голову назад, глаза ее снова были закрыты. — Вы можете ничего больше не рассказывать, — тихо сказал он ей.

Моника вздохнула.

— А больше нечего рассказывать. Я тогда ничего не соображала. Эта няня… — Моника запнулась. Она вспоминала, с какой яростью она набросилась на женщину, которая этого не заслужила. Единственная ее вина была в том, что она делала свою работу. — Я… я… заперла ее в ванной.

В изумлении Зак покачал головой. Каждая ли мать готова так неистово защищать своего ребенка? Его родителей убили, когда ему было всего шесть лет. Бекки, тогда девочка-подросток, заменила ему мать, несмотря на то, что они скитались из одного сиротского приюта в другой.

О да, она боролась бы за него точно так же!

Опять принимая молчание Зака за осуждение, Моника резко оторвала голову от стены. В ее взгляде была злость.

— Я снова совершила бы все это!

Моника чуть не задохнулась от возмущения, когда Зак обнял ее за плечи и крепко поцеловал в губы. Выпуская женщину из своих объятий, он искренне произнес:

— Вы все сделали правильно!

— Что? — Она в ужасе уставилась на него. — Вы не можете так думать! Я совершила преступление.

— Знаю.

— Но… Разве вас это не беспокоит?

— Нет.

Обескураженная Моника поднялась с лавочки.

— Мы должны уехать. — На этот раз она твердо приняла решение и знала, что оно единственно правильное. — Нам следует уехать отсюда еще до того, как он выследит нас в Виндемиере.

— Не будьте смешной. — Зак тоже поднялся. — Вы не можете все время быть в бегах. Вы хоть думаете, каково это Николь?

— Конечно, думаю. Но разве у меня есть выбор?

— Вы можете остаться здесь.

— Чтобы навлечь на вас еще больше неприятностей?

Он взял ее руки в свои и сказал:

— Моника, посмотрите на меня. — Когда она робко подняла на него глаза, он продолжил: — Вам здесь нравится?

Моника нахмурилась.

— Да, конечно, нам нравится здесь, но…

— Тогда оставайтесь, — сказал Зак. — И выходите за меня замуж.

Моника в изумлении посмотрела на него.

— Вы шутите?

— Нет, уверяю вас. — Взгляд Зака был тверд. — В общем, так. Я не хочу, чтобы вы уезжали.

Моника ничего не ответила на его слова. Он плотно сжал губы, его захлестнула волна горечи. «Глупый старый дурак, ты только что оттолкнул ее». Он отпустил ее руки, и она тотчас же отошла в сторону.

Монике необходимо было отстраниться, прервать физический контакт с этим мужчиной, который, сам того не подозревая, сумел взволновать ее так, как не удавалось ни одному мужчине…

Зак был бы прекрасным другом. Даже за время их столь короткого знакомства Зак проявил себя более заботливым и внимательным, чем Ричард за целых семь лет. Он оказался бы и великолепным отцом — стоит только взглянуть на оживающую Ники.

А еще он был бы великолепным любовником… Она не осмеливалась взглянуть в его сторону, так как боялась, что он сможет прочитать эти мысли у нее на лице. Он нежный и страстный одновременно…

Многое в Заке притягивало ее. Это было что-то волнующее, возбуждающее — то, в чем она испытывала недостаток. Это было даже нечто неистовое… Неужели страсть?

Моника закрыла глаза. Да, Зак вызывал в ней страсть. О Господи, если она не будет начеку, он так же легко может заставить ее почувствовать… любовь.

Чувствуя, что молчание слишком затянулось, Зак проклинал себя за свои речи. Когда напряжение достигло апогея, молодая женщина наконец посмотрела на него почти умоляющим взглядом и прошептала:

— Я не могу, Зак… Я правда не могу.

Моника очень надеялась, что Зак оставит эту тему.

Но Зак решил идти до конца. Он подавил самолюбие и сказал:

— Если не хотите, это может и не быть настоящим браком. Я не прошу вас любить меня, ведь я на четырнадцать лет старше…

— Ваш возраст не имеет никакого значения! — горячо возразила Моника.

Она подошла к нему, крепко сжала его руку и заглянула в глаза.

— Влюбиться в вас очень легко. Но я не могу себе этого позволить. О, Зак, подождите! — воскликнула она, сопротивляясь, когда он обнял ее за плечи и попытался притянуть к себе. — Дайте мне закончить. Пожалуйста…