Генри Уэнтворт действительно отправился верхом в Осборн-Хаус, и в эту минуту старые друзья, сидя у камина, наслаждались бургундским.

— Уверяю тебя, я обязательно приеду, — сказал сэр Джайлс. — Моя сестра никогда не простит мне, если мы не явимся на торжество. Мы будем точно в восемь.

— Ты настоящий друг, Осборн. Признаться, меня совсем не радует перспектива развлекать кучку сварливых старушек.

Сэр Джайлс улыбнулся.

— Вдова леди Чарлзуэрт весьма грозная матрона. Просто удивительно, как она и ее апатичный муж смогли вырастить двух таких уравновешенных и привлекательных сыновей. Ричард очень приятный молодой человек. Я уверен, что все пройдет у вас сегодня вечером как по маслу.

— Слава богу, стоят тихие солнечные дни, хотя, может, и не везде. Племянница моей жены вчера не явилась, как обещала.

— Она едет издалека? — спросил сэр Джайлс.

— Из Бата. Моя дочь очень расстроится, если кузина не приедет. Каролина ее просто обожает, да и моя жена тоже. Лавиния даже пыталась уговорить ее навсегда переехать к нам, но безуспешно. Катрин, видите ли, приятнее жить в доме, оставленном ей в наследство двоюродной бабушкой.

— Ее родители умерли? — спросил сэр Джайлс.

Генри Уэнтворт утвердительно кивнул.

— Да, к моему глубокому сожалению. Ее отец в 1808 году был послан правительством в Португалию, чтобы закупить верховых лошадей для Британского экспедиционного корпуса. Погрузив лошадей на нанятый корабль и объединившись с двумя другими судами, прибывшими из Англии, они вышли в Бискайский залив, где их атаковали французы.

— Проклятье! — гневно воскликнул сэр Генри. — Где был английский флот? Где была охрана, хотел бы я знать?

— Сестра моей жены так и не оправилась после гибели мужа. Она умерла через несколько недель. Мой тесть, полковник Фэрчайлд, приехал в Ирландию и забрал Катрин к себе. — Генри Уэнтворт печально покачал головой. — Только бедная девочка начала приходить в себя после смерти родителей, как полковник — ее дедушка — умирает от сердечного приступа.

— Да, вашей племяннице пришлось нелегко, — задумчиво проговорил сэр Джайлс, пытаясь вспомнить, где он слышал фамилию Фэрчайлд.

— Полковник решил, что девочке нужно достойное воспитание, и привез ее к своей незамужней сестре в Бат, чтобы Катрин могла посещать там школу. Этот дом в Бате теперь принадлежит Катрин. Правда, она не может тратить деньги, вырученные от продажи недвижимости ее отца, как и деньги, полученные в наследство от дедушки, до тех пор, пока ей не исполнится двадцать пять лет.

Появился дворецкий и объявил о новом посетителе. Сэр Джайлс вскочил и радостно приветствовал высокого молодого человека:

— Росс, мой дорогой мальчик! Какая приятная неожиданность!

Молодой человек пожал руку сэру Джайлсу, а хозяин дома представил сэру Генри Дэниела Росса.

— У меня для вас письмо от Крэнфорда, которое я обещал передать вам лично, — сказал майор.

— Благодарю тебя, мой мальчик, — сказал сэр Джайлс, принимая от майора запечатанное письмо.

— Крэнфорд? Уж не тот ли это высокочтимый Чарлз Крэнфорд, член парламента? — воскликнул мистер Генри Уэнтворт.

— Да, это он, — подтвердил сэр Джайлс. — Ты с ним знаком?

— Нет, но когда я занимался недвижимостью тестя, его дом в Дорсете купил не кто иной, как Чарлз Крэнфорд.

— Чарлз Крэнфорд действительно купил дом полковника Фэрчайлда, — сказал майор. — Мой дом стоит по соседству от дома полковника, которого я очень хорошо знал.

— Боже мой! Как тесен мир! — воскликнул мистер Уэнтворт. — Вы, случайно, не знакомы с моей женой Лавинией, младшей дочерью полковника? Хотя, — добавил Уэнтворт, — вы были мальчиком, когда мы с ней поженились, и она уехала из графства.

— Я помню, что у полковника было две дочери, сэр. Но, как вы справедливо заметили, прошло слишком много времени с тех пор, как я в последний раз их видел.

— Ну, сэр, я уверен, что моя жена будет рада снова встретиться с вами. Она до сих пор тепло вспоминает места, где прошли ее детство и юность. Кстати, мы сегодня вечером будем принимать гостей по случаю помолвки моей дочери. Почему бы вам не зайти к нам? Лавиния с удовольствием вспомнит старые добрые времена.

Выпив свой бокал и отказавшись от второго, сэр Генри бросил взгляд на часы, стоявшие на каминной полке, и сказал, что ему пора возвращаться домой.

— Надеюсь увидеть вас на нашем торжественном вечере, майор.

— Он действительно будет рад тебе, Росс, — сказал сэр Джайлс, когда сосед ушел. — Я не хочу оказывать давление на тебя, но встретят нас с распростертыми объятиями.

— Война закончилась, и все возвращается на круги своя, — сказал майор, принимая из рук хозяина бокал.

— Может быть, для тебя, Росс, — возразил сэр Джайлс, доставая из кармана письмо, которое ему только что вручил майор. — Но среди нас есть те, кто полон решимости добиться истинной справедливости. Крэнфорд сообщил мне, что в начале апреля устроит у себя дома вечеринку и пригласит интересных людей. Ты будешь его гостем?

— Возможно, — ответил майор, явно не желая связывать себя обязательствами.

— Я слышал, что ты продал свой офицерский чин, — сказал сэр Джайлс, сменив тему разговора. — Чем ты собираешься теперь заняться, закончив карьеру военного?

— Своим имением, домом. Вся моя недвижимость — в запущенном состоянии! — ответил Росс.

— Значит, старые раны наконец-то зажили? Рад слышать, что ты готов остепениться.

— Я надену этот жемчуг, Брайди, — решила Катрин, придирчиво осмотрев свое отражение в большом зеркале.

Брайди выполняла самые разные обязанности. Она была домоправительницей, поваром, занималась также и туалетами Катрин, умела искусно уложить ее густые каштановые кудри с рыжеватым отливом в красивую прическу.

— Я думаю, учитывая торжественность вечера, мы поступим правильно, выбрав это нарядное платье, — добавила Катрин. Темно-зеленое бархатное платье ей очень шло: мягкие складки подчеркивали тонкую талию, а цвет усиливал изумрудный оттенок глаз. Брайди застегнула жемчужное ожерелье, в то время как сама она надевала такие же сережки. — В этом наряде я не буду похожа ни на девочку, только что закончившую школу, ни на искушенную кокетку.

Брайди с трудом сдержала улыбку. У ее молодой хозяйки не было ни высокомерия, ни холодного презрения, свойственного светским красавицам, хотя по красоте и обаянию Катрин им не уступала. Природа наградила ее тонкими правильными чертами лица и стройной фигурой, и где бы она ни появлялась, она всегда приковывала к себе восхищенные взгляды мужчин.

— Мисс Катрин, вы прекрасно выглядите, — не удержалась от похвалы преданная Брайди.

Несколькими минутами позже Катрин вызвала восторг и миссис Уэнтворт, которая поднялась наверх, чтобы проводить племянницу в зал, где должно было состояться торжество по случаю помолвки Каролины.

— Каждый раз, когда смотрю на тебя, Катрин, я вспоминаю свою незабвенную сестру — так ты похожа на нее, — с чувством сказала тетя. — Мой отец, а твой дедушка, — продолжала она, — восхищался умными женщинами, которые не боятся высказать свое мнение. Ему бы очень понравилось беседовать с тобой, моя дорогая!

— Да, я не боюсь говорить вслух то, что думаю, — ответила Катрин. — Однако обещаю, что вечером буду вести себя хорошо и держать свой острый язык за зубами.

Капитан Ричард Чарлзуэрт, в сопровождении членов своей семьи и друзей, приехал первым, и вскоре Катрин обнаружила, что сидит рядом с будущей свекровью своей кузины.

Но так как она уже имела опыт в общении с высокомерными, самоуверенными дамами — ее двоюродная бабушка Августа была одной из них, — Катрин мало трогали прямолинейные и колкие реплики леди Чарлзуэрт. Она решила ничего не говорить и не делать такого, что омрачило бы кузину в самый торжественный день ее жизни. Проведя в обществе вдовы целых двадцать минут и даже любезно согласившись сыграть с ней партию в вист, Катрин, прибегнув к хитрости, передала ее на попечение дяди и незаметно исчезла.