— Двадцать пять?.. Почему вы не сказали мне? Ведь я имела право знать свое финансовое положение, сэр!

— Вам лишь стоило спросить.

— Спросить? Но я спрашивала! Я посылала вам письма! Но вы ни разу не потрудились ответить!

Равенхерст промолчал, какое-то странное напряжение появилось в его взгляде, как будто он смотрел сквозь нее и что-то видел. И вдруг она тоже это увидела. Все стало абсолютно ясным: он никогда не получал ее писем, ни одного! Просто потому, что миссис Фэйрчайлд их не отсылала.

В эти секунды до Сары дошло, что ее пособие должно было быть очень щедрым, но большая его часть шла прямо в карман Харриет Фэйрчайлд. Вернее, растрачивалось на главную и пагубную страсть этой женщины — карточную игру.

Так вот почему миссис Фэйрчайлд не допускала свою подопечную до городских балов и частных приемов! Сара могла бы встретить там подходящего молодого человека, положив, таким образом, конец ее безбедному существованию. Пока девушка оставалась в Бате, миссис Фэйрчайлд спокойно предавалась своему пороку за счет богатого кузена.

— Дама, которую я встретил в Аппер-Камден-Плейсе, сказала мне, что многое требует расследования, — грозно заявил Маркус. — Так оно и оказалось!

— Так вы все-таки встретились с миссис Стэнтон! Я так и подумала. Ваша кузина не догадалась бы, куда я направилась.

— Да, я познакомился с матерью вашей подруги. — Равенхерст направил гнедых на дорогу. — И в ближайшем будущем мне придется серьезно поговорить с вами относительно вашего участия в том побеге.

Попробуйте! Только мне все равно, беспечно подумала Сара, а вслух спросила:

— Почему вы вдруг решили посетить Бат? Специально чтобы увидеться со мной?

— Конечно, глупое дитя! Зачем еще мне тащиться в эту чертову глушь?

— Но вы ни разу прежде не потрудились меня навестить. У вас появилась какая-то особая причина?

— Я собирался спросить, как бы вы отнеслись к лондонскому сезону.

— Правда? — воскликнула ошеломленная Сара.

— Да. Но, учитывая ваше недавнее поведение, я не уверен, что это будет разумно.

Несколько блаженных мгновений Сара позволила себе помечтать о головокружительных удовольствиях высшего света, но… лучше не принимать соблазнительное предложение! Она столько лет провела, можно сказать, в заточении, что мысль о новой дуэнье привела ее в ужас. Испробовав за последние дни сладкий вкус свободы, Сара не имела никакого желания отказываться от так недавно обретенной независимости.

Нет, лучше придерживаться первоначального плана и пожить с Алкотами в Хартфордшире. К счастью, ей не придется теперь искать работу! Достигнув же совершеннолетия, можно будет сразу вернуться в свой дом под Плимутом.

— Вы очень добры, сэр, но я не поеду в Лондон.

— П-прошу прощения! — прорычал он, поворачивая двуколку на извилистую сельскую дорогу. — Почему вы решили, что вас будут спрашивать? Если я скажу, что вы едете в Лондон, поедете как миленькая! И нечего больше обсуждать!

— Я уже решила, что буду делать, — возразила Сара. — И почему вы сюда свернули?

— Потому что вы поживете с моей бабушкой, пока я не сделаю более подходящие распоряжения.

— Нет! Я еду в Хартфордшир!

Маркус призвал на помощь все свое самообладание.

— Сара, вы будете делать то, что скажу я.

— Вы так думаете? На вашем месте я бы на это не рассчитывала.

Опекун издал уже знакомое Саре тихое рычание, но ничего не сказал.

В леденящем молчании они продолжали путешествие, но время от времени Маркус подозрительно поглядывал на строптивую спутницу. Она же, сложив руки на коленях, неотрывно смотре, а на дорогу — ну просто невинный ангелочек; только его ей не одурачить!

Он прищурился. Дерзкая девчонка определенно что-то замышляет: наверняка собирается сбежать. Придется следить за ней день и ночь.

Въехав в обширное уилтширское поместье дяди через северные ворота, Маркус свернул на аллею, ведущую к бабушкиному дому, и, как только упряжка остановилась на конном дворе, а пожилой грум придержал лошадей, выпрыгнул из двуколки и, не дав Саре опомниться, обхватил ее за тонкую талию и поставил на землю.

Не обращая внимания на возмущение девушки, он крепко сжал ее запястье и потащил за собой по дорожке. Отпустил он свою пленницу только тогда, когда Клег открыл тяжелую дубовую дверь, и они вошли в холл.

— Полагаю, моя бабушка в своей гостиной, Клег? Отлично, — сказал Маркус, снимая пальто и шляпу и вручая их ошеломленному дворецкому, с любопытством разглядывающему очень хорошенькую и, видимо, очень сердитую девушку. — Это моя подопечная, мисс Сара Пеннингтон. Будь любезен, присмотри за ней, пока я не переговорю с ее светлостью.

И Маркус легко взбежал по лестнице, даже не взглянув на Сару. Он обнаружил бабушку в ее любимом кресле у камина.

— Отлично! Рад, что вы не спите. Вдовствующая графиня вздрогнула.

— Боже милостивый! Неужели обязательно подкрадываться незаметно и пугать людей! — сердито воскликнула она вместо приветствия, но в ее серых глазах засветилась нежность. — Ну, должна ли я поздравить тебя? Вижу ли я перед собой счастливого жениха?

— Что? — Маркус не сразу понял, о чем спрашивает бабушка. — О, нет! Даже не доехал до Бэмфордов. Мотался по стране за своей подопечной. Эта плутовка имела наглость сбежать из Бата! Правда, я поймал ее. Она сейчас здесь. И именно об этом я хочу с вами поговорить.

— И я тоже! — раздался звонкий голос.

Бабушка с внуком обернулись и уставились на Сару: графиня — с интересом, Маркус — с угрюмым неодобрением.

— Мне казалось, что я велел вам ждать внизу!

Игнорируя упрек, Сара повернулась и спокойно прикрыла дверь, затем вошла в комнату. Она уже сняла пальто и шляпку, и проницательный взгляд старой графини, остановившийся на ее простом сером платье, несколько смутил ее.

— Ваш упрямый внук, мэм, привез меня сюда по каким-то своим собственным причинам и, должна добавить, против моей воли. Если я не ошибаюсь, он собирается убедить вас предоставить мне крышу над головой. Уверена, что это устраивает вас так же мало, как и меня.

Графиня стукнула палкой по полу.

— Успокойтесь, мисс! Я сама скажу, что меня устраивает, а что — нет.

Она повернулась к внуку, все еще пристально смотревшему на свою подопечную. В его глазах сквозило раздражение, но было и еще что-то.

— Подойдите, дитя, — обратилась графиня к Саре. — Позвольте взглянуть на вас. — Сара покорно подошла. — Ну, вы очень похожи на вашу мать! Только, пожалуй, еще более хорошенькая. А эти чудесные глаза и темные брови точно не от нее. Какое необычное сочетание!

Сара застенчиво улыбнулась.

— Вы правы, мэм. Это от отца. Вы хорошо знали мою мать?

— Да, дитя. Ваша мать и моя Агнес были очень близкими подругами еще со школьных дней. Ваша мать в юности часто гостила у нас, но я мало видела ее после замужества. — Графиня снова повернулась к внуку: — Маркус, что ты стоишь тут как истукан? Иди и дай нам с Сарой спокойно поговорить. Бренди найдешь в библиотеке.

— Стаканчик бренди сейчас мне точно не помешает! — с чувством ответил он, но, подойдя к дверям, обернулся. — И даже не думайте о побеге, моя девочка! Библиотека внизу, а я оставлю дверь открытой.

— Он меня бесит! — пробормотала Сара, чем немало развеселила графиню.

— Мой противный внук успел вам надоесть? Присядьте, дитя, и расскажите мне все. Что заставило вас сбежать из Бата?

Усаживаясь в кресло напротив старой графини, Сара устремила взор к потолку.

— Как я уже объясняла вашему внуку, хоть он, кажется, и не склонен мне верить, я не сбежала, мэм! Я просто предпочла покинуть Бат.

Откинувшись на спинку кресла, графиня внимательно слушала историю Сары. Ее проницательные серые глаза не отрывались от прелестного выразительного личика.

Она узнала о монотонной жизни Сары в Бате, о прибытии своего внука в «Приют путешественников» и последовавших за этим событиях. Не раз меткие замечания Сары сопровождались довольным смехом графини, а рассказ о вероломстве Маркуса, обманом заманившего девушку в свою двуколку, вызвал почти гомерический хохот.