В омерзительном настоящем стали появляться мысли о далеком прошлом. Дело было в 1982 году. Как-то доктор Фадиль зашел к ним, чтобы вернуть матери две книги, которые он взял из обширной библиотеки. Вскоре после его ухода Майада услышала, как в дверь позвонили. Мать сидела в саду и читала, поэтому Майада подошла, чтобы открыть дверь. Она немного удивилась, когда увидела, что к ним пришла Ум Сами, мать семейства, проживающего в соседнем доме.

Несмотря на соседство, семьи не общались. Раньше они только вежливо кивали друг другу, сталкиваясь на улице. Но, впрочем, недавно Майада и Сальва обсуждали Ум Сами: раньше она была полной, но всего за несколько недель она словно испарилась, и теперь казалась скорее худой. Кроме того, они не раз замечали, как Ум Сами ходит по саду и рвет на себе волосы и одежду. Очевидно, она кого-то оплакивала. За неделю до того, как соседка неожиданно появилась у дверей их дома, Майада подошла к ней и спросила, не умер ли у нее кто-то из родственников. Но Ум Сами жестом показала, чтобы она уходила, и Майада повиновалась.

Может, теперь ей удастся найти причину слез бедной женщины?

Ум Сами на минуту замерла у порога, а затем быстро проговорила:

— Здесь только что был доктор Фадиль? Шеф тайной полиции?

Майада кивнула, зная, что иракцы легко узнают доктора Фадиля, потому что его фотографии часто помещали в газетах и показывали по телевизору. Майада догадалась, что с Ум Сами или ее семьей случилось что-то ужасное.

— Да, это доктор Фадиль, — подтвердила она.

Ум Сами бросилась к Майаде, воскликнув:

— Я ищу своих сыновей. У меня близнецы, Омар и Хасан. Им всего четырнадцать лет. Они пошли на рынок за новым футбольным мячом, но так и не вернулись.

Майада вежливо пригласила Ум Сами в гостиную.

— Проходите, садитесь, пожалуйста, — предложила она.

Ум Сами никак не могла успокоиться.

— Мы обыскали весь Багдад. Мы звонили в больницы. В полицейские участки. Были на кладбищах. Но ничего не нашли. Ничего. Ничего! — плакала она. — Мои любимые сыновья как будто под землю провалились!

Майада поспешила налить Ум Сами воды и села рядом с несчастной соседкой. Майада смотрела на ее лицо, сгорбленные плечи и трясущиеся руки.

Ум Сами отпила воды и осторожно поставила стакан на круглый столик. Откашлявшись, она продолжила:

— Сегодня утром мужу позвонил неизвестный человек. Он сказал, что раньше сидел в тюрьме тайной полиции. Наши сыновья были с ним в одной камере. Они дали ему телефонный номер. По его словам, они шли по улице, и вдруг двое мужчин, члены «Мухабарат», напали на них, стали бить и давать пощечины. Мои мальчики якобы смотрели на них. — Женщина взволнованно посмотрела на Майаду. — Смотрели! С каких пор это считается преступлением?

Майада сцепила руки.

— Продолжайте.

Ум Сами ударила себя по лицу и громко запричитала:

— Мои сыновья еще дети. Они учатся в школе. Они никогда не делали ничего плохого.

Майаде стало дурно: она вспомнила, как Омар и Хасан играли на улице в футбол. Это были вежливые, симпатичные мальчики. Они всегда улыбались и прекращали игру, когда Майада выезжала на улицу. И эти дети оказались в тюрьме? За то, что осмелились совершить «преступление» — посмотреть на кого-то? Вряд ли в их учебниках говорилось о таком злодеянии.

— Что я могу для вас сделать? — пробормотала она.

Ум Сами взволнованно, неуверенно посмотрела на Майаду и коснулась ее щеки.

— Я знаю, доктор Фадиль поможет. Пожалуйста, позвони ему от моего имени. Попроси найти моих детей. — Она машинально притронулась к подбородку длинным бледным пальцем. — Они наверняка в тюрьме. Звонивший в точности описал их. Высокие, стройные мальчики с темными волосами. Разве в Багдаде много близнецов, которые так выглядят? — Ее голос смягчился, затем опять настойчиво возвысился. — Этот человек сказал, что их пытали! Пытали!Я должна найти своих сыновей. — Сказав это, Ум Сами опять ударила себя по лицу, и Майада схватила ее за руки и крепко сжала их.

Она знала, что самым благоразумным было бы ничего не делать, но она не могла забыть о горе Ум Сами. Бедная женщина так исстрадалась, что Майада бездумно пообещала:

— Завтра я свяжусь с доктором Фадилем и попрошу его узнать, где находятся ваши сыновья. Если они в тюрьме, он освободит их.

Ум Сами вскочила на ноги и расцеловала Майаду в обе щеки.

— Я верила, что ты мне поможешь!

Вдруг женщины обратили внимание на то, что говорят по телевизору. Начались вечерние новости. На экране возник улыбающийся мужчина; за его спиной показывали солдат на фоне фейерверков. Он запел песню о Саддаме. Ее повторяли перед каждым выпуском новостей:

Затем появился Саддам Хусейн. Сначала показали, как он гладит по кудрявым головкам школьниц в кипенно-белых платьицах. Зрители увидели, как Саддам выходит на балкон, чтобы помахать сторонникам, которые приветственно гудели внизу. Затем появился ведущий новостей. Он продолжил славить Саддама.

Майада и Ум Сами переглянулись, посмотрев на экран. Ни одна не призналась в том, что подумала, но Майада почувствовала: Ум Сами считает Саддама злодеем.

В течение долгих лет иракцы то впадали в отчаяние, то обманывались надеждой, становясь свидетелями переворотов или попыток переворотов. В итоге простые граждане утратили всякую связь с правительством. В 1968 году, когда партия «Баас» захватила власть, иракцы надеялись, что новая партия не окажется очередным тираном, сменившим старого. Сначала Саддам очаровал людей, убеждая, что прислушивается к ним. Но теперь его жизнь была словно скрыта за занавесом, и люди видели лишь проблески истины.

Ум Сами попыталась улыбнуться, но, подойдя к двери, она сморщилась, как от боли, и повторила:

— Я сказала мужу, что ты мне поможешь. Я верила. Я знала, что ты мне поможешь.

На следующее утро Майада проснулась рано. Она оделась и пошла на работу на час раньше обычного, чтобы позвонить доктору Фадилю и объяснить, что случилось.

Сначала он разговаривал с ней дружелюбно, но затем холодным, безразличным тоном сказал:

— Майада, я бы предпочел, чтобы ты занималась своими делами.

Майада не сдавалась. Она настаивала:

— Но не в этом случае! Ум Сами обезумела от горя. Мальчикам всего четырнадцать лет. Я сама видела, что они лишь ни в чем не повинные дети. Я знаю, что вы можете им помочь. Пожалуйста!

Доктор Фадиль молчал. Майада представила, как он втянул щеки, обдумывая свои действия. Наконец он сказал:

— Передай Ум Сами, чтобы она пришла в полицейский участок в парке Аль-Садун. Она должна быть там в десять утра завтра. — Затем он добавил: — Майада, надеюсь, это было в первый и последний раз. Возможно, мальчишки были убийцами или контрабандистами. Все матери считают, что их дети ни в чем не виноваты.

Майада повесила трубку, ничего не сказав, и ушла с работы, чтобы быстрее сообщить Ум Сами радостную новость: доктор Фадиль собирается помочь ее сыновьям.

Прошло несколько дней. Майада ждала хороших новостей о мальчиках. Когда доктор Фадиль ненадолго зашел к ним, чтобы задать Сальве несколько вопросов о книгах Сати, Майада спросила его о деле. Но доктор Фадиль ледяным тоном парировал: «Ты веришь в то, что преступники говорят правду?» И быстро добавил: «Я обсуждаю подобные вещи только в рабочем кабинете». Затем он попросил позвать Сальву и повернулся спиной, разглядывая стопку книг Сати, которые лежали на столе. Его поведение отбило у Майады охоту задавать дальнейшие вопросы.

Она была так разочарована его бездушностью, что быстро, насколько позволяли правила приличия, вышла из библиотеки.