— Давай рассуждать. Кон. Тебе нравится, как я готовлю, мне нравится мой новый почтовый ящик. — Ее пальцы медленно скользили по его груди. Ловкое движение — и первая пуговица расстегнута. — Ты любишь покричать на меня, потом — поцеловать. — Она уткнулась носом в его шею. — Мне нравятся твои родители. — Еще одна расстегнутая пуговица… и еще… Ив коснулась языком мочки его уха и одновременно подушечками пальцев ласкала ему грудь. — И нравится, как твое тело реагирует на мои действия.

Ив смотрела ему прямо в глаза, а пальцы проворно расстегивали оставшиеся пуговицы. Ее рука скользнула по ребрам вниз под ремень брюк, другая рука потянула пряжку.

— Я обожаю шампанское. Ты тоже полюбишь его.

Кон замер от ее прикосновений и прикрыл глаза.

— Я люблю шампанское…

Ив потянула молнию на брюках и улыбнулась, чувствуя растущее в нем напряжение. Кон открыл глаза и, увидев, что она взяла бокал, похоже, забыл выдохнуть от изумления. Удерживая его взгляд. Ив набрала полный рот пенистого вина и наклонила голову. Пузырьки бурлили и шипели вокруг его горячей плоти.

Я добилась своего, думала Ив позже, когда убирала из холла две пустые бутылки из-под шампанского. Кон настоял, чтобы они открыли вторую бутылку. И все-таки есть у них кое-что общее. Ив хихикнула, выключая свет и отправляясь в спальню. Они оба обожают шампанское.

На следующий день Ив сопровождала Кона на встречу с мэром, с которой они уходили полные надежд и с чувством выполненного долга. Мэр признал, что ему необходимо выступить в поддержку строительства стадиона, и теперь остальное зависело от жителей города. День был в самом разгаре.

— Кон, мне кажется, мы заслужили отдых, — сказала Ив, останавливаясь у его машины. — Давай отпустим водителя и навестим твоих родителей.

Кон посмотрел на часы.

— К ним ехать полтора часа.

— Я поведу машину, просто умираю от желания проехаться на ней. Потом, у тебя недавно был день рождения, тебя там ждут подарки.

Кон тяжело вздохнул и отпустил водителя до конца дня.

Мать Кона несказанно обрадовалась их неожиданному визиту. Ив принимали, как дорогого гостя, она помогла накрыть на стол. Кон молчал, во всей его фигуре сквозило беспокойство. Он нервно ходил по комнате, односложно отвечая на вопросы матери.

— Когда была сделана эта фотография? — Кон взял фото в рамке, где сидела улыбающаяся женщина с двумя детьми на коленях.

— Год назад. Это его сестра Эрин, — пояснила миссис Баннерман для Ив. — Она на год старше Кона.

— Когда же вы виделись в последний раз? — спросила Ив. Ей казалось странным, что никто из его семьи не приехал к Кону на день рождения. В ее семье дни рождения и Рождество всегда по традиции отмечали шумно.

Кон пожал плечами.

— Я не видел Эрин примерно пару лет.

— Четыре года, дорогой, — поправила его мать. — Вы не встречались с тех пор, как они переехали в город. — Она снова обернулась к Ив. — Муж Эрин — полицейский.

Ив была просто шокирована услышанным. Сестра Кона живет в городе, где он работает, а они не виделись четыре года. Что же произошло в этой семье?

Ив видела, как беспокойно Кон ходит по комнате, словно зверь в клетке, и только правила хорошего тона удерживали ее от вопросов. Она решила отвлечь Кона.

— Кон, покажи мне свою комнату.

В комнате повисла пауза, у Кона был озадаченный вид. Первой спохватилась миссис Баннерман.

— Кон покинул дом в тринадцать лет, сказав, что он уже взрослый, и поселился в домике во дворе. Нас он туда никогда не приглашал. Я покажу, где это.

С этими словами они вышли из комнаты и направились во двор, мужчины последовали за ними. Войдя в домик, Ив увидела массу памятных вещей и фотографий, по которым можно было восстановить жизнь Кона примерно лет с семи. Его легко было узнать. Как он умудряется всю жизнь быть таким красавчиком! Сама Ив лет до тринадцати была долговязой и нескладной. Когда в домик вошли мужчины. Ив заметила, как загорелись глаза Кона при виде мяча для регби, который лежал на кровати. Кон взял его в руки.

— Интересно, почему в твоем доме такая пустая спальня? Ты все оставил здесь? — поинтересовалась Ив и тут же поняла, что сказала лишнее, заметив, как вздрогнул Кон, по-прежнему держа мяч в руке.

Ив и Кон возвращались в город. По дороге Кон почти не разговаривал, и Ив беспокоилась, что ее неосторожные вопросы разозлили его.

— Прости, что вмешалась во все это. Я имею в виду свою болтовню о твоей спальне.

— Ив, мне тридцать один год, и я уверен, что мои родители не будут шокированы тем, что я иногда делю свою постель с кем-нибудь.

Но для Ив сейчас мнение его родителей было не самым главным. Ей вдруг захотелось узнать его мнение на этот счет.

— По-моему, мне надо пойти домой. Кон, — начала Ив, немного нервничая.

— Ты ходила домой вчера.

Ив мельком взглянула на его профиль, потом — снова на дорогу. Он прекрасно понимал, о чем она говорит. Интерес средств массовой информации к ней пропал, как только пропал интерес к разгрому Скенлона. Машины перед ее домом больше не дежурили. Молчание затягивалось, и Ив заерзала на сиденье. Что это значит?

— Поговорим об этом после выборов, — произнес наконец Кон.

Ну что ж, у нее в запасе еще несколько дней надежды. Вдруг за это время она станет для него так же жизненно необходима, как он для нее.

Кон стоял на улице и смотрел на скалу, когда Ив подошла сзади и обняла его.

— Ты никогда не говорил, что произошло между тобой и твоей семьей? Это все из-за автомобильной катастрофы?

Кон поднял голову, хмурясь при виде собирающихся туч.

— Это слишком сложно объяснить.

Он освободился из ее объятий и облокотился на перила. Он не то чтобы не хотел рассказывать ей, просто все казалось таким сентиментальным, таким далеким и в то же время таким близким для него. Он знал, что она поймет, поддержит его. Но какое все это имеет значение, когда он сам вынес себе приговор? Его отвращение к самому себе отдалило его от любимой семьи. Он потерял самообладание, Рейчел погибла. И неважно, сколько денег он заработал, чего он добился, он все равно был отвратителен сам себе.

— Они тяжело переживали случившееся, выслушали много грязных замечаний в свой адрес. Я возненавидел себя, и чем больше они старались поддержать меня, тем больше ненависти во мне накапливалось.

Кон осмелился посмотреть на Ив. Чувство уверенности и тихое понимание, царившие на ее лице, расположили его к разговору.

— Мы были в ресторане, — начал свой рассказ Кон. — Вечер был ужасным, дождь лил как из ведра. Кто-то из посетителей, должно быть, предупредил фотографов. Она вышла первая и попала прямо в их руки. — Кон тихо выругался. — Они бы не отстали, и я стал грубо расталкивать их. Я готов был раздавить их колесами собственной машины.

Он уже предвкушал удовольствие от того, как врежется в эту толпу, подминая их под машину. Однако разум победил, и он свернул в сторону, никого не зацепив. Он мог бы справиться с машиной, хотя был молод, он мог бы справиться с плохими условиями на дороге. Он мог бы справиться с приступом ярости, ослепившим его, он даже мог бы преодолеть свой стыд за то, что так грубо обошелся с Рейчел. Но он пока был недостаточно силен, чтобы справиться со всем этим одновременно.

Раздался визг шин, и он вжал в пол педаль газа. Они проехали всего пару сотен метров, когда машину занесло, и они ударились в бетонную стену.

— Мы были в машине считанные секунды. Вот такая короткая дорога в ад.

Кон замолчал и посмотрел на Ив. Она плакала. Он резко развернулся и пошел к дому.

— Хочешь выпить?

Ив, шмыгая носом, согласно кивнула. Кон не спешил, доставая лед. Он налил большой стакан виски и половину выпил залпом. Он уже заранее знал, что ему скажет Ив. Ему сотни раз твердили, что в случившемся нет его вины. Трагическая случайность, которая могла произойти с кем угодно. Надо выбросить это из головы… Кон смотрел на Ив и вспоминал ту ночь, когда они впервые встретились. Как бы ему хотелось забыть все, что случилось до этого!