— Что ты говоришь? Я должна поехать в Литл-Хэвен без тебя? Но, мама, это невозможно…

Анна пристально взглянула на свою мать, сидевшую за массивным столом из тикового дерева. Как всегда, та была слишком занята и не могла уделить разговору с дочерью должного внимания. Но Анна привыкла к подобному раскладу вещей. Ведь ее мать всегда равнодушно относилась к тому, что не могло принести ей большой выгоды…

— Да, скорее всего, я не сумею поехать туда, — наконец произнесла Хилари Кавано, не пытаясь даже притвориться, что может заинтересоваться этой поездкой. Она продолжала просматривать список самых значительных мероприятий в Нью-Йорке, на которых ей предстояло побывать на неделе.

— Ты ведь знаешь, как я занята. А если пропущу хоть одну премьеру или фотосъемку или не дам вовремя телеинтервью, то у клиентов нашего рекламного агентства появится повод не доверять ему, что, в свою очередь, может привести к краху моей карьеры, которой я посвятила всю свою жизнь. Ты же не хочешь этого, милочка? Значит, я постоянно должна находиться на месте, вовремя улаживать все конфликты. Ты понимаешь? — Женщина вздохнула.

Возможно, у кого-то этот вздох и вызвал бы сочувствие, но Анна услышала лживые нотки в голосе матери, а наигранное страдальческое выражение ее глаз не могло обмануть девушку.

— Нельзя относиться к своей работе небрежно. Я всегда должна быть на службе. Всегда! — продолжила Хилари, слащаво улыбаясь.

Сколько раз Анна Кавано слышала подобные заявления. Как часто ее мать оправдывала нежелание участвовать в жизни дочери своей занятостью. Это длилось годами…

Анна пыталась держать себя в руках.

Прекрати, сказала она себе.Мать усердно трудится, заботится о людях, на которых работает. Она заботится, конечно, и о тебе. Потом другая мысль мелькнула в голове Анны.Она была тем человеком, который захотел тебя взять с собой.

Анна сделала умышленно длинную паузу, что помогло ей подавить вздох отчаяния, готовый вот-вот сорваться с уст. Затем девушка попыталась урезонить свою мать:

— Но, мама, умер твой муж. Разве тебе не следует приехать хотя бы для того, чтобы выразить соболезнование?

— Мой бывший муж, — жестко напомнила Хилари дочери. — Мы не видели этого мужчину двадцать пять лет. Кроме того, после его смерти прошел почти месяц. Похороны, естественно, уже состоялись. Если, конечно, отсталые и невежественные люди из этого ужасного захолустного городишки, где проживал мой бывший муж, не придерживаются некоего траурного ритуала, который длится неделями.

Потом Хилари с издевкой добавила:

— По крайней мере, меня бы не удивил подобный кошмар.

Ее резкий и уничижительный тон еще раз доказал Анне, что ее мать презрительно относится к так называемому плебсу. Если люди неродовиты и бедны, они не заслуживают уважения — таков был жизненный принцип Хилари Кавано. Но принес ли он ей счастье?

— Нет, мама, — попыталась продолжить разговор Анна, — было бы лучше, если бы ты…

Девушка в растерянности запнулась. Молчание матери действовало угнетающе, взгляд ее холодных глаз был невыносим, пронзал до костей, будто лазерный луч.

Затем Хилари Кавано заявила:

— Я не покину город. У меня клиенты. Им нужно мое внимание. — Заявление сопровождалось ледяной улыбкой, которая не отражала практически никаких эмоций.

— Тебе не потребуется много времени, дабы привести дела отца в порядок. Всего несколько дней — и ты сможешь вернуться в свой госпиталь, чтобы продолжить упорную борьбу за продвижение по службе. От медсестры до главного врача — предел мечтаний!

В словах женщины отчетливо прослеживалась ирония. Усмехнулась и Анна. Да, она пошла против воли матери, но занималась любимым делом: лечила людей, поддерживала их здоровье, возвращала к жизни. Разве это не счастье? Но обычно, когда речь заходила о ее карьере, мать начинала насмехаться над энтузиазмом дочери. Однако сегодня Анна поняла, что в поведении Хилари произошли какие-то изменения, мать словно просит об услуге. Мол, ради бога, съезди сама в Литл-Хэвен.

Предстоящая поездка не радовала Анну. Дорога наверняка будет трудной. И кто знает, куда она приведет? Но, решив, что путешествие в любом случае состоится, девушка сказала:

— Мне придется уладить все побыстрее. Ведь продвижение по службе для меня также очень важно. Я не могу отсутствовать на работе больше недели. Ну, максимум двух.

Уверяю, тебе не потребуется много времени, чтобы продать содержимое дома, — промолвила Хилари. — Позвони агенту по недвижимости. Тебе не нужно оставаться там надолго. Найдется покупатель — будет разговор.

Анна серьезно задумалась. У нее на языке вертелся один вопрос. Однако она боялась затрагивать запрещенную тему. Нарушала табу только дважды в своей жизни. В первый раз, когда была очень мала, где-то в девятилетнем возрасте. Спросила у мамы о своей сестренке. Хилари отгородилась тогда стеной молчания, как будто онемела. Во второй раз Анна своим вопросом спровоцировала ужасную словесную перепалку. И опять все кончилось тем же молчанием, которое было, пожалуй, самым длительным в истории отношений между матерью и дочерью. Анна не хотела, чтобы подобное повторилось. Но она должна была, наконец, все выяснить. Готовясь к самому худшему, девушка еле слышно спросила:

— А как же Тамми?

На лице Хилари Кавано ничего не отразилось. Когда она хотела скрыть гнев, то прикрывалась маской равнодушия. Во время длинной паузы Анна думала, сможет ли ее мать па этот раз сохранить самообладание и спокойно ответить на вопрос дочери или снова обрушит на ее голову поток несправедливых обвинений.

Опустив глаза, Хилари заявила:

— Тебе придется разыскать Тамми. Узнай, будет ли государство платить за нее. Я на это надеюсь. Ведь твой отец не мог обеспечивать девочку, не мог найти работу больше, чем на месяц. Был безответственным, ленивым человеком, не приносящим ничего, кроме неприятностей.

Твой отец. Анну охватила нервная дрожь.

Хилари редко говорила «твой отец», употребляя чаще словосочетание «бывший муж». И в очень редких случаях во время бесед называлось его полное имя. Было названо оно и сегодня. Ведь пришла трагическая новость.

— Бобби Рэй Кавано умер, — объявила Хилари официальным тоном, подчеркивая таким образом равнодушие к когда-то близкому ей мужчине.

Как новость о смерти отца повлияла на Анну? Она знала ответ, но не хотела проявлять свои чувства в присутствии матери. Это было бы неразумным. Хилари не любила проявления эмоций. И Анна решила сконцентрировать все свое внимание на том, что ей предстояло сделать. А чувствам она отдастся потом, позднее, когда будет одна и никто не сможет посмеяться над ее слезами.

Итак, сначала дела. Печаль нужно спрятать главное — действовать.

После смерти Бобби осталось только поместье, — продолжала Хилари. — Если его купят, можешь положить деньги на счет этой девочки. Они ей когда-нибудь пригодятся.

Этой девочки. Этой девочки. Анна испытывала сильное негодование, которое с трудом удавалось скрыть. Наблюдая за матерью, девушка пыталась понять ее мысли, причины столь непривлекательного поведения.

Хилари Кавано всегда была холодной и равнодушной. Возможно ли вызвать ее на откроввнность? Женщину, которая казалась безучастной ко всему, что связано с родственниками. Или она только казалась таковой? Однако сейчас размышлять об этом не было смысла.

Сердце Анны заполнили воспоминания об отце и о Тамми. Ими было охвачено все ее существо. Вспышка. И словно машина времени переместила Анну в счастливое детство, которое она проводила в основном со своим папочкой. Анна даже заулыбалась, несмотря на ужасную новость о кончине отца. Но сейчас ей было нужно поскорее уйти из офиса матери. Тем более что неизвестно, какие планы в голове у этой непредсказуемой женщины.

—  Япоеду в Литл-Хэвен, — внезапно выпалила Анна, отходя к двери, ведущей из комнаты. — Я позабочусь обо всем. Не беспокойся.