Коннор поднялся с земли. Лайен и Гор тоже встали. Пэт стояла перед ними в воинственной позе, гордо вскинув голову. Всем своим видом девушка давала понять, что никто не заставит ее двинуться с места. Коннор безнадежно махнул рукой.

— Лайен, хоть ты ей втолкуй! Зачем этот ненужный риск?

Охраняющий покачал головой.

— Но я тоже считаю, что нам надо остаться. Вам с Гором может пригодиться наша магия.

Коннор развел руками и взглядом призвал Гора на помощь. Тот легко тронул Пэт за руку.

— Пэт, послушай…

Она отдернула руку и задрала нос.

— Нечего меня уговаривать!

— Послушай же! — Гор настойчиво потянул ее за руку. — Неужели ты не понимаешь, что нам легче будет рисковать, зная, что никто из…близких нам людей не подвергается опасности.

Пэт вывернула руку:

— Вот потому и надо пойти с вами — не будете лишний раз рисковать! Я должна доставить своим сестрам их мужей здоровыми и невредимыми! Ясно?

Коннор стоял, скрестив руки на груди, и укоризненно смотрел на свояченицу.

— И нечего на меня так смотреть. — дернула плечом Пэт. — Я иду с вами — и все тут! Только расскажите, что это за третий круг.

Филлис зашивалась. Гора писем, ответы на которые были уже готовы, лежала с левой стороны. Но еще большая гора нераспечатанных конвертов высилась с правой.

— М-м-м, так…не могу ждать…так…готова сделать, что угодно… — бормотала Филлис, прочитывая корреспонденцию, как учили, по диагонали. — Так, это к разводам. Это — любовь к животным…Так…Это…

— Привет! — приятный мужской баритон перекрыл ее бормотанье.

Филлис медленно подняла голову.

— Привет! — негромко ответила она «большому боссу».

— Я вижу, у тебя много работы, — он глазами показал на заваленный письмами стол.

— Много, — ответила Филлис. Она смотрела на Джексона спокойно, хотя сердце ее сжалось от неосознанной тревоги.

— Ты позволишь мне присесть? — невозмутимо спросил мистер Дан.

Филлис пожала плечами.

— Садись. Ты — босс, а я — твоя подчиненная, — с нарочитым смирением произнесла она. Ей вспомнилось признание Элизы, беготня по приемам, банкетный зал, сверкающее кольцо…

— Фил, брось! Зачем ты так! — по лицу Джексона пробежала тень. — Я не сделал тебе ничего плохого, поэтому не надо на меня злиться.

Она промолчала. Он говорил правду. За исключением распоряжения быть на презентации журнала, что, в общем-то, могло быть обычной прихотью босса, Джексон, действительно, не сделал ей ничего плохого.

— Мы можем поговорить? Я бы пригласил тебя на ужин, но, боюсь, ты воспримешь это, как покушение на свою свободу, — сказал он с вопросительной интонацией.

Филлис опять пожала плечами. Ей было неловко. Она сидела, не отрывая глаз от стола.

— Фил, дорогая, — мягким голосом продолжил Джексон. — Я хочу, чтобы ты знала: я по-прежнему люблю тебя. И готов доказать это.

— Ты уже доказал. Я поняла, что ты приказал Элизе занять меня так, чтобы у меня не было ни одной свободной минуты, и чтобы… — Филлис запнулась.

— Чтобы ты не вспоминала своего бывшего супруга? Ты это хотела сказать? Но, Филлис, подумай сама, если за делами можно забыть человека, то может быть, это просто не тот человек?

Филлис прикусила губу.

— Давай оставим эту тему, — твердо сказала она.

Джексон встал со стула.

— Оставим тему… — горько произнес он — Женщины — странные существа. Тому, кто причинил им боль, может покинуть их из прихоти, пуститься в какое-то авантюрное путешествие, забыв о любимой, они отдают свое сердце. А того, кто любит, кто готов на все, только чтобы быть с дорогим ему человеком, они отвергают. Почему так? Это несправедливо, Фил! Неужели ты так легко забыла нашу любовь! — воскликнул мистер Дан, взяв ее за руку. — Разве ты не была счастлива со мной?

Филлис сидела, оцепенев. Она никогда не видела Джексона таким. Он всегда был уверенным в себе, собранным и спокойным. А сейчас он был растерянным, страдающим. Жар, идущий от рук Джексона, его глаза, полные боли, внезапно пришедшие воспоминания о счастье, которое она когда-то испытывала в его объятиях — все это лишало ее сил. Она разумом понимала, что должна оттолкнуть его, отодвинуть, но не могла пошевелиться.

Джексон встал перед ней на колени, приложил ее ладони к своему лицу и поцеловал их.

— Джексон, пожалуйста, не надо… — прошептала Филлис.

— Филлис, — шептал тот, закрыв себе глаза ее пальцами, — я люблю тебя так, как он никогда не сможет любить! Разве он мог бы так легко покинуть тебя, если бы любил? И кто знает, чем закончится его безумное путешествие. Ты будешь ждать его и страдать! А я не хочу, чтобы ты страдала!

— Джексон, не надо, я прошу тебя… — у нее не было сил ни оттолкнуть его, ни принять его ласку. Господи, что за мука!

— Филлис, дорогая, опомнись! Я не знаю, чем околдовал тебя мистер Такер! Но вспомни, сколько боли он принес тебе! И теперь с легкостью готов отказаться от тебя из-за своей прихоти…

Фил, действительно, опомнилась. Она встала, высвободив свои руки.

— Джексон, прекрати! Ты же ничего не знаешь! Ты не знаешь, что испытал Коннор, и зачем он отправился в это опасное путешествие. Ты не знаешь его…

— Знаю!

Филлис вытаращила глаза на босса.

— Знаешь?! Откуда ты можешь знать его?

— Я…Я виделся с ним.

Джексон поднялся с колен.

— Я хотел увидеть человека, который отнял тебя у меня, Филлис. И я встретился с ним. Знаю, сейчас ты ослеплена и не захочешь слышать объективное мнение, но, поверь, я лишний раз убедился, что этот человек не любит тебя. Больше того, он готов отступиться от тебя, если…

— Джексон, остановись! — гневно воскликнула Филлис. Она стояла перед мистером Даном, раскрасневшаяся, огромные глаза ее сверкали, и от этого она была так прекрасна, что у него замирало сердце.

— Я уважаю тебя, — продолжила девушка дрожащим от волнения голосом, — и не хочу, чтобы это уважение было развеяно твоими необдуманными словами. Коннор никогда не откажется от меня. Я знаю его лучше тебя!

— Возможно, это так, — горько усмехнулся Джексон. — Я видел его и говорил с ним один лишь раз, но мне этого достаточно. Если ты считаешь, что я что-то выдумываю, просто-напросто лгу, могу привести его слова. Он сказал, что не встанет у нас на пути…

Филлис молча стояла перед Джексоном. Грудь ее вздымалась, а сердце, казалось, готово было разорваться от волнения. Господи, да что же это! Зачем он затеял все это? Коннор не мог так сказать! Он любит ее, всегда любил! И никогда не откажется от нее!

Она закрыла глаза и, постояв минуту, тихо сказала:

— Уходи.

— Ты не поверила мне. Я знал, что не поверишь, — обреченно прошептал Джексон. — Так же, как не веришь, что ради тебя я готов на все. Но только не на ложь.

— Уходи, — повторила Филлис. Она открыла глаза и смотрела на Джексона так, как будто он был ее убийцей: со страхом, отчаянием и мольбой.

Тот опустил голову и направился к двери. Уже выходя, оглянулся и медленно произнес:

— Помни, что я люблю тебя и приду по первому твоему зову.

Филлис с трудом проговорила:

— Я никогда не позову тебя, Джексон

Он стиснул зубы так, что желваки заходили на скулах, повернулся и ушел, тихо прикрыв дверь.

А Филлис, без сил опустившись на стул, долго сидела, уставившись в пустоту. И яд сомнения медленно разливался в ее душе.

— Да, — поджал губы Коннор, — видно, тебя не переспоришь.

Он размерянными шагами ходил взад-вперед вдоль внутренней стены монастыря. Потом, остановившись, поскреб заросший подбородок и посмотрел на Пэт.

— Ладно, — махнул он рукой, — садитесь.

— Третий круг… — продолжил Коннор, когда все расположились на земле рядом с ним. — Ты помнишь, Гор?

Тот кивнул.

— Третий круг — это Стена Искушения. — Коннор помолчал. — Вечный сон, после которого не всем удается проснуться.

— Как это? — вытаращила глаза Пэт.