Защитница медленно поднялась с пола и осторожно повела плечами, проверяя, все ли с ней в порядке.

— Гор…Коннор… — оглядевшись, негромко позвала она.

В комнате было пусто. Пэт подняла голову вверх. Пучок слепящих лучей, струившихся сверху, не давал увидеть, насколько высока была комната.

Опустив голову, Защитница вздрогнула: на светлом островке пола она увидела темный силуэт женщины, закутанной в блестящую ткань.

— Кто Вы? — с осторожным любопытством спросила Пэт.

— Разве ты не узнаешь меня? — мелодичный голос женщины звучал тихо, но отчетливо.

— Нет… — пожав плечами, ответила ведьма, пытаясь разглядеть незнакомку. — А должна узнать?

Женщина сделала шаг назад, и лучи света высветили стройную грациозную фигурку и прекрасное лицо с огромными глазами.

— Это Вы? Оттуда…? Из Стены? — изумленно разинула рот Защитница.

— Я звала тебя. Почему ты не пошла за мной? — голос женщины звучал холодно и властно.

Это не понравилось Пэт.

— И куда же вы меня звали? — насупившись, спросила она. — Вы хотели, чтобы я заснула, умерла!

Женщина тихо засмеялась. Смех ее прозвенел, как россыпь хрусталиков, и затих.

— Глупая ведьма! Если бы я хотела, чтобы ты умерла во сне, никто не помешал бы мне.

Пэт насторожилась.

— Ведьма? Почему Вы называете меня ведьмой?

— Потому что я знаю, кто ты, — спокойно ответила ее собеседница.

Младшая ведьмочка хмыкнула.

— Хорошо, — сказала она с вызовом. — Допустим, я — ведьма. А Вы — кто?

— Я? — женщина усмехнулась. — Я — жрица Демчок!

— Жрица…Я и не знала, что у Демчок есть жрица, — пробормотала Пэт.

— Есть. И не одна. Твои дерзкие друзья скоро узнают, что это значит. Смотри!

Женщина повела рукой в воздухе. Лучи света закружились в полумраке комнаты, образовав круг. В этом круге, как в тусклом экране, Пэт увидела Коннора, стоящего на коленях с опущенной головой, перед женщиной, одетой в такую же блестящую ткань, что и Жрица Демчок.

Жрица еще раз повела рукой, и Пэт увидела еще одну такую же женщину. Перед ней с вызывающим видом стоял Гор. Руки его были скованы за спиной.

— Гор… — прошептала Пэт. — Боже мой!

Она резко повернулась к Жрице.

— Что ты с ним сделала? Почему у него скованы руки?

Жрица нахмурилась. Но через минуту лицо ее приняло бесстрастное выражение.

— Ты дерзка и непочтительна, ведьма. Незваные гости не заслуживают лучшего обращения. Твой демон хотел применить магическую силу против Жрицы! И он получит по заслугам! А ты пока останешься здесь.

Лучи света вспыхнули так ярко, что Пэт невольно зажмурилась. А когда она открыла глаза, в комнате никого не было. И только пылинки плясали в тонких нитях света, по-прежнему ровно струившегося сверху.

Какая-то сила швырнула его на каменные плиты, и бывший демон потерял сознание. Коннор не знал, сколько пролежал здесь. Очнувшись, он медленно поднялся, настороженно озираясь вокруг. Ни Гора, ни Пэт не было видно.

Осмотревшись, Коннор понял, где находится. Он помнил этот огромный полутемный зал, который был так велик, что стены его терялись в темноте. Но центр зала был ярко освещен. На возвышении, повисшем над полом, покоилась небольшая сияющая пирамида, заключенная в сияющий кокон. Он пульсировал, меняя цвет от бледно-розового до алого. И чуть заметное движение пирамиды вызывало короткие, как вспышки, яркие радужные всполохи. Как будто большое жаркое сердце ровно билось в центре зала.

— Сердце Демчок… — прошептал Коннор.

Это было завораживающее зрелище. Бывшему демону показалось, что с тех пор, как видел ее, пирамида стала намного больше, а цвет ее стал более ярким, насыщенным. Безупречные грани создавали ощущение завершенности, покоя и безмятежности. Коннор зачарованно смотрел на пирамиду, и ему казалось, что сердце его бьется в унисон с алыми всполохами. Казалось, теплые волны накрывали его с головой, погружая в расслабленную счастливую дремоту. Пирамида завораживала, притягивала к себе. Коннор знал, что если сесть на каменные плиты пола и смотреть на пирамиду достаточно долго, то можно постепенно раствориться в блаженном небытии, похожем на нирвану. Это была мечта многих смертных. Но за тысячелетия лишь единицы смогли пройти все испытания и достичь сердца Демчок. И смертных среди них не было.

Внезапно Коннор насторожился. Чуть слышный звук…Полувздох-полустон прошелестел по залу. Как будто что-то неведомое нарушало гармонию царящей здесь отрешенности. И Коннор понял, что это неведомое — маленький осколок Солнечного камня, лежащий в кармане его куртки. Крохотная щербинка у подножия пирамиды грубым изломом впивалась в безупречную красоту граней.

Достав камешек, Коннор долго смотрел на осколок, лежащий у него на ладони. Когда пульсирующий свет пирамиды упал на камешек, тот засиял ему навстречу радужным светом. Как маленькие ладошки, осколок Солнечного камня протянул к пирамиде свои лучики, брызнувшие праздничным фейерверком.

— Пора!.

Коннор опустился на колени, и руки его, медленно коснувшись сияющей грани, вложили осколок в излом. Сноп ярко алых лучей, вырвавшихся из вершины, опал и жаркой волной скользнул по вернувшемуся осколку, как будто вплавляя его в материнское тело пирамиды. И тут же раздался высокий звук, который, нарастая, набирал силу, звучал все громче и закончил на почти не слышной ноте, погружающейся в самую глубину человеческого сердца Коннора. Это был уже не тоскливый стон. Это был радостный вздох возрождающейся жизни.

Бывший демон долго стоял у пирамиды с безмятежной улыбкой, застывшей на губах. Казалось, он впитал в себя и этот глубокий звук и теплый ровный свет алой пирамиды, разгоревшийся победным жизнеутверждающим пламенем.

А когда Коннор, наконец, отвел глаза от пирамиды, у алтаря стояла Верховная Жрица Демчок. Бывший демон вздрогнул, ощутив, как кинжалом вонзился в его зрачки холодный взгляд Жрицы.

— И ты решил, что можешь вот так легко получить прощение за оскорбление, нанесенное Демчок? — произнесла она, наконец.

— Нет.

Коннор тряхнул головой, сбрасывая расслабляющее очарование пылающего сердца солнечной демоницы.

— Я не думал, что это будет легко. Но я предполагал, что сердце Демчок, отданное любви, примет мое раскаяние, — тихо сказал он, все еще стоя на коленях на ступенях алтаря.

— А если бы я не напомнила тебе о твоем проступке?

Коннор пристально взглянул на Жрицу.

— Я хочу начать жить сначала. И уже через многое прошел. Даже если бы ты не напомнила мне о Солнечном камне, я не получил бы счастья, не вернув его. Это знаю я, и это знаешь ты. — Он вздохнул. — Зачем нам долгие разговоры? Если сердце Демчок стало холодным и жестоким, оно не примет моего раскаяния. А если оно осталось любящим и понимающим, я принесу ему в дар часть своей любви. Для того, чтобы сделать это, я прошел долгий путь.

Коннор опять замолчал. Потом поднялся с колен и гордо поднял голову.

— Я знаю, что слишком долго ждал, чтобы вернуть Солнечный камень. И пойму тебя, если ты закроешь сердце Демчок для моего дара.

Он выпрямился во весь рост, расправил плечи и завел руки за спину, до боли сцепив пальцы.

— Давай, покончим с этим. Я в твоей власти. Решай!

Верховная Жрица молча стояла перед ним и смотрела прямо в глаза бывшему демону, как будто хотела прочитать его мысли. Коннор не опускал глаза, хотя выдержать ее взгляд было трудно. Он как будто пронзал его мозг, сковывал волю, врывался в подсознание.

— Все желания, все мысли — их нет для мира, если они не воплотились в деяния, — медленно, как в трансе, произнесла, наконец, Жрица. — Я не могу сказать, примет ли сердце Демчок твое раскаяние. И, возможно, она потребует от тебя большей жертвы, чем возвращение солнечного камня.

Коннор вздохнул, и широкие плечи его устало поникли. Но бывший демон тут же упрямо вздернул голову.

— Что ж! Я — готов, — твердо сказал он.

— Оставайся здесь. Я позову тебя, когда будет нужно.