- Моя кепка, - шепнул Майлз

Они стояли очень близко друг к другу, спиной прижимаясь к грубой коре дуба. Шелби взглянула на него и была поражена, увидев его лицо полностью. Его глаза казались большие. Его волосы беспорядочно растрепанны. Он выглядел... красивым, как будто парень, с которым она никогда раньше не встречалась. Майлз застенчиво пригладил волосы.

Шелби прокашлялась. - Мы заберем ее, как только телега проедет. Просто оставайся вне поля зрения, пока этот чудик на дороге.

Она чувствовала теплое дыхание Майлза на своей шее и бедра прижимающиеся к ней. Почему Майлз был настолько худой? Парень ел как лошадь одно мясо и никакого картофеля. По крайней мере, так бы сказала мать Шелби, если бы она когда-нибудь встретилась с ним - которой больше не будет, если Майлз не сможет найти предвестника, что приведет их в настоящее время.

Майлз заерзал, пытаясь увидеть свою кепку.

- Не шевелись, - сказал Шелби. - Этот парень должно быть какой-нибудь варвар.

Майлз поднял палец, и наклонил голову. - Послушай. Он поет.

Участок снега хрустнул под ногами Шелби, когда она вытянула шею из-за дерева, чтобы проследить за приближающейся телегой. Поводырь был краснощекий с грязным воротником рубашки, в не модных брюках, явно ручной работы, и огромном меховом жилете, который он носил с затянутым на талии кожаным поясом. Его маленькая синяя войлочная шапка напоминала смешную маленькую горошину в центре его широкого, лысого, лба. Его песня была о веселом, хриплом кольце мелодий и мальчике, которую он орал во все горло. Стук копыт его лошадей звучал как барабанный аккомпанемент к его громкому, медному голосу.

- Поезжай в город, чтоб заехать за девицей, грудастой девицей, здоровой девицей. Поезжай в город, чтобы взять невесту, на вечер, Дня Святого Валентина!

- Классный. - Закатила глаза Шелби. Но, по крайней мере, она распознала акцент мужчины, подсказку. - Итак, я предполагаю, что мы находимся в веселой, старой Англии.

- И я предполагаю, это День Святого Валентина,- сказал Майлз. - Захватывающе. Двадцатичетырехчасовое ощущение собственного одиночества и жалости... средневековый стиль.

Она для эффекта изобразила джаз на последнем куплете песни, но Майлз был занят наблюдением за телегой, приближающейся к ним.

Лошади были запряжены бесподобными белыми и голубыми уздечками в упряжке. Их ребра блестели. Мужчина ехал в одиночестве, сидя на гниющей деревянной скамье во главе телеги, которая была размером с кузов грузовика и покрытой крепким белым непромокаемым брезентом. Шелби не увидела, что мужчина вез в город, но что бы это ни было, оно было тяжелым. Лошади вспотели, несмотря на холодную погоду, и обшивные доски древесины в основе телеги выгнулись, когда он ехал к стенам города.

- Надо идти за ним, - сказал Майлз.

- Зачем?- Скривилась Шелби. - Хочешь получить пышногрудую, крепкую служаночку?

- Я хотел бы 'забрать' кого-то, кого мы знаем, чей Вестник мы сможем использовать, чтобы попасть домой. Помнишь? Твой бальзам для губ? - Он прикоснулся к ее губам пальцем. Его прикосновение на мгновенье лишило Шелби дара речи. – Возможно , у нас появится шанс встретить ангела в городе.

Колеса телеги застонали и вышли из колеи мутной дороги, раскачивая водителя из стороны в сторону. Вскоре он оказался достаточно близко, чтобы Шелби могла видеть грубость его бороды, которая была столь же густой и черной как его жилет из медвежьей шкуры. Его песня закончилась на удлиненном последнем слоге Валентина, и он сделал большой глоток воздуха, прежде чем начать снова. Тогда его песня внезапно прервалась.

- Что это? - проворчал он.

Шелби видела, что его руки были потрескавшиеся и красные от холода, когда он грубо, дернул поводья, чтобы замедлить их. Животные заржали, остановившись на небольшом расстоянии от ярко-синей бейсболки Майлза.

- Нет, нет, нет, - пробормотала Шелби себе под нос. Майлз побледнел.

Мужчина, пританцовывая, оторвался от скамьи и его ботинок приземлился в густой грязи. Он подошел к кепке Майлза, кряхтя, наклонился, и подбросил ее вверх в мгновенье ока. Шелби услышала, как Майлз тяжело вздохнул.

Быстрый сильный удар о грязные штаны мужчины и кепка уже была на полпути к чистоте. Не говоря ни слова, он повернулся и взобрался на скамью телеги, засунув кепку внутрь непромокаемого брезента позади него.

Шелби осмотрела себя, и свою зеленую толстовку. Она попыталась вообразить реакцию этого человека, если она выйдет из-за дерева, в странной одежде из будущего, и попытается забрать его находку. Это была не очень обнадеживающая идея. Шелби вовремя опомнилась, и мужчина дернул за поводья тележки, снова покатила в город, и его песня в двадцатый раз началась по-новому. К счастью, Шелби ничего не испортила.

- О, Майлз. Мне жаль.

- Сейчас, мы, безусловно, должны следовать за ним, - сказал Майлз, немного отчаянно.

- В самом деле? - спросила Шелби. - Это – ведь просто кепка.

Но потом она посмотрела на Майлза. Она все еще не привыкла видеть его лицо. Щеки, о которых Шелби раньше думал как о ребяческих, казались более сильными, более угловатыми, а его зрачки напряженно блестели. По его огорченному лицу она могла сказать, что это определенно не была “просто кепка”. Были ли это какие-то воспоминания или просто талисман удачи, она не знала. Но она сделала бы все, чтобы получить такой взгляд от него.

- Ладно,- выпалила она. - Давай пойдем и заберем ее.

Прежде чем Шелби поняла, что происходит, рука Майлза скользнула по ее губам. Он чувствовал себя сильным, уверенным, и немного импульсивным, и затем он потянул ее в сторону дороги.

- Идем! - Она сопротивлялась на мгновение, но потом ее глаза случайно встретились с глазами Майлза, и они были сумасшедшее синими, Шелби почувствовала, как ее окатила волна возбуждения. Они бежали по усеянной снегом средневековой дороге, проходя мимо полей, которые были мертвы в течение зимы, покрытых гладким настом белизны, которая драпировала деревья и определяла грунтовую дорогу. Они направлялись в окруженный стеной город с высокими черными шпилями и узким, обнесенным рвом входом. Взявшись за руки, с порозовевшими щеками, с потрескавшимися губами, смеясь без причины, которую Шелби могла бы облечь в слова - смеясь, так сильно, что она почти забыла, что они собирались сделать. Но потом, когда Майлз крикнул: - Прыгай! - что-то оборвалось на месте, и она прыгнула.

- На мгновение было такое чувство, что она почти летела. Узловатое бревно сформировало обратный выступ телеги, едва ли достаточно широкий, чтобы балансировать на ней. Их ноги по чистой случайности приземлились на него. Тогда телега врезалась в колею и отчаянно грохотала, и Майлз поскользнулся, а Шелби потеряла равновесие на непромокаемом холсте брезента. Ее пальцы соскользнули, ее тело крутилось, и она и Майлз были отброшены назад, слетая вниз, в грязь.

Всплеск.

Шелби хмыкнула. Ее грудная клетка пульсировала. Она взглянула на телегу, уезжающую все дальше. Кепка Майлза уехала.

- Ты в порядке? - спросила она.

Он вытер лицо подолом футболки. - Да. А ты? - Когда она кивнула, он улыбнулся. - Представь лицо Франчески, если она узнает, где мы сейчас находимся. - Голос Майлза звучал бодро, но Шелби знала, что внутри он был расстроен.

Однако она подыграла ему. Шелби любила подражать их величественному учителю Береговой линии. Она выкатилась из лужи, приподнялась на локтях, выставила грудь и зажала нос.

- И я полагаю, что вы собираетесь отрицать то, что вы преднамеренно пытались опозорить наследие Береговой линии? Я даже не хочу думать, что скажет совет директоров. И я упомяну, что сломала ноготь, в попытке зацепиться за края Предвестника, чтобы отследить вас двоих.

- Сейчас, сейчас, Франческа. - Майлз помог Шелби подняться из грязи, поскольку он углубил свой голос, чтобы приложить все усилия для лучшего подражания Стивену, более мягкого мужчины-демона Франчески. - Давайте не будем слишком несправедливы к нефелимам. Один семестр чистки туалетов действительно должен преподать им урок. В конце концов, их ошибки начались с благородной цели.