Одо де Шатеруа замер, вглядываясь в лица слушателей, словно желал знать, какое дей­ствие оказывают его слова на толпу, и когда прочитал в глазах людских жадное внимание, кивнул с едва заметной, чуть злорадной удов­летворенностью.

Постепенно голос кардинала становился все громче и громче. Он сравнивал мусульман с крысами пустыни, что пришли из-за покрыто­го песком горизонта и теперь на беду христи­ан распространяют чуму своего лжеучения. Он бросал в толпу описания всех преступле­ний неверных:

—

начиная с уничтожения хри­стианства в Северной Африке в эпоху отца Церкви святого Августина и заканчивая всеми убийствами и насилием, чинимым неверны­ми над европейскими пилигримами в Святую землю.

В конце концов кардинал принялся пере­сыпать свою речь апокалиптическими ужа­сами:

—  

Натиск степи повергнет христианский мир в гибель, нависнет черной тенью над все­ми человеческими и историческими ценностя­ми. Ежели долго пребудет Святая земля под пятой ислама, ежели и дальше армии кресто­носцев будут терпеть поражение, орды безбож­ников обрушатся на наши христианские земли и государства, и власть кошмара изогнутых мечей, призрак нищеты и глада и полнейшего подавления истинной веры будут грозить нам. Наши страны, спасенные кровью Христовой, погибнут и падут.

Когда пламя слов Одо де Шатеруа возгоре­лось ярко и сильно и голос его начал почти срываться в пронзительном крике, Жан-Пьер де Вуази почувствовал, что у него по щекам стекают слезы.

И тут внезапно голос кардинала сорвался. А потом вновь сделался спокойным и реши­тельным. Одо де Шатеруа широко раскинул руки. Его взгляд скользил по толпе прихожан.

—  

Противники крестового похода утвержда­ют, что христианский люд утратил веру в победу над мусульманами и устал от борьбы. Я же спрашиваю вас: согласны ли вы поддер­жать короля в борьбе за победу, поддержать в тяжкий час и принести страшную жертву?

По рядам прихожан прошел вздох, а потом раздался крик из многих десятков, а то и со­тен глоток:

—  

Да, готовы!

А кардинал продолжил:

—   

Я спрашиваю вас: готовы ли вы нанести мусульманам смертельный удар? А вы, матери и жены? Я спрашиваю вас: готовы ли вы добровольно отдать ваших мужей, сыновей и возлюбленных ради священного похода на Ие­русалим? И всех вас, остающихся в отчизне, спрашиваю я: готовы ли вы молиться за рыца­рей и воинов, борющихся за нашу победу?

—   

Готовы!

—

прокричала толпа. Из рядов рыцарей понеслось: «Deus  volt!» -

на латыни, а простой люд вторил на родном языке: «Dieu le  veut!»

И тут кардинал вновь вскинул руки. Во весь голос он воскликнул:

—   

Как говорил Царь наш Небесный?

—   

Deus  volt! — Dieu le veut!

—

Так хочет Гос­подь!

—   

К оружию! К оружию!

—   

Да будет так!

—

подытожил удовлетво­ренно кардинал.

Одо де Шатеруа все рассчитал правильно. Одной лишь искорки было достаточно для то­го, чтобы идея очередного крестового похода вновь возгорелась как пламя.

Жан-Пьер де Вуази все уже решил для себя...

Наука  не  знает,  каким образом бесценная реликвия  — плащаница  Иисуса  — могла  оказаться  в Лирее  в руках  семейства  де Шарне. Науке  кажется,  что  «владельцы попросту нашли  реликвию  на  чердаке или  же  создали  ее благодаря  трудам  не  слишком  щепетильного в  средствах  художника,  вероятность  чего время  от  времени  высказывалась  в  последующие  века» [1].

Не следует забывать, что семейство де Шар­не, причастное к Лирейской плащанице, — Жоффруа де Шарне, его сын Жоффруа II, внучка Маргарет и их супруги — тесно связа­но с орденом тамплиеров. Так, исследователь Ян Вильсон утверждал, что именно тамплиеры представляли собой промежуточное звено ме­жду исчезновением в 1204 году мандилиона из разоренного Константинополя и его пред­полагаемым появлением в начале 1350-х годов уже в качестве Лирейской плащаницы. Жоф­фруа де Шарне был связан с одним из самых высокопоставленных тамплиеров, казненных в 1314 году, — своим дядей, звавшимся также Жоффруа де Шарне.

Племянник был одним из главных сторон­ников создания нового рыцарского ордена. Его имя часто мелькает на страницах историче­ских романов А. Дюма-отца, Мориса Дрюона, А. Конан-Дойла. Еще в XIV веке о его жиз­ни был написан рыцарский роман. Он хотел возродить «репрессированную» организацию храмовников. Совместно с собором Нотр-Дам в  Лирее  Жоффруа  де  Шарне  основал  новый орден,  идеалы,  устав  и  церемонии  которого напоминали  тамплиерские.  Называлась  оче­редная  рыцарская  организация  орденом  Звез­ды.  Впрочем,  просуществовал  орден  Звезды недолго:  сам  Жоффруа  и  остальные  рыцари-основатели  погибли  в  битве  при  Пуатье  в 1356  году. Есть  в  этом  «семейном  плащаничном  де­ле»  еще  одна  поразительная  деталь:  именно дядюшка-тамплиер,  тоже  Жоффруа  де  Шар­не,  на  допросе  инквизиторов  признался,  что во  владении  ордена  храма  есть  идол:  «голова с  четырьмя  ногами».  Исследователь  истории ордена  Ноэль  Каррер-Бриггс  считает,  что  это довольно  наглядное  описание...  плащаницы, если  допустить,  что  когда-то  ее  вывешивали на  шесте.  Тогда  края  свешивались,  зримой была  только  голова,  а  ноги  оказывались  вид­ны  и  спереди,  и  сзади  (на  просвет).  Отсюда якобы  и  появились  «четыре  ноги».Столь же  загадочной  кажется  еще  одна  ве­щица тамплиеров,  о  которой много  пишется  в специальной литературе,  — деревянная панель (доска)  с  написанным  на  ней  изображением головы  мужчины.  Эта  панель  была  найдена  в 1940-е годы под обшивкой потолка небольшого старинного  коттеджа  в  Темплкомбе  в  Девоне. Некогда Темплкомб был владением тамплиеров. Изображение  с  деревянной  панели  отдаленно напоминает лик на плащанице.  Исследователи ордена тамплиеров выдвинули предположение, что  это  копия,  снятая  тамплиерами  непосред­ственно  с  плащаницы.

Но вернемся к семейству де Шарне. Вот ведь что странно, оказывается, сеньоры де Шарне были также известны как Мон-Сен-Жан, по названию деревушки неподалеку от Шарне. Жоффруа де Шарне был женат на представительнице рода Верги. Последний же великий магистр ордена тамплиеров — Жак де Моле — был сыном Анри де Верги, прадеда супруги владельца Лирея. Дедом Жоффруа де Шарне был сенешаль Жан де Жуанвиль, автор «Жизнеописания Людовика Святого», восхваляющего набожность и благочестие короля Людовика IX. Именно этому самому сенешалю король Филипп IV Красивый за две недели до начала повальных арестов тамплиеров отдал секретный приказ взять под наблюдение всех храмовников. И именно те, кто оказался в Шампани, под юрисдикцией сенешаля Жуанвиля, сумели благополучно избежать ареста.

Не менее странно и то, что за полтора столетия до появления плащаницы в Лирее предки Жоффруа де Шарне занимали ключевые посты в руководстве Четвертым крестовым походом, результатом которого стало разорение Констан

тинополя.

  Наука  подвергает  сомнению,  что  плащаница  Христа  могла  быть  отдана  в  руки  пусть и  знатного,  но  все  равно  не  королевского рода.

С родом Жоффруа де Шарне связано еще одно знатное семейство из Шампани — дом де Бриен. Именно дом де Бриен в начале XIII сто­

летия был обладателем титула короля Иеруса­лимского. Этот титул считался в ту пору одним из самых заманчивых наследственных титулов в истории. И кому как не «наместникам Гроба Господня» владеть священным символом

—

пла­щаницей Христа?