Однако пригодным, чтоб пришли Кровавые Ангелы и использовали его для свои собственных нужд. Командор Данте шел по зубчатой стене крепости-монастыря, постоянный пустынный ветер слегка дергал края его робы. В вечернем небе, над горизонтом, он видел очертания лун Ваала, их поверхности блестели.

Постоянные бури ржавой окалины в верхних слоях атмосферы Ваала делали небеса мерцающими слабым розовым сиянием. Данте взглядом пробежался по ландшафту, следуя линии Великого Разлома к северу и протяженным горам Чаши. Даже после тысячелетия, воин все еще был тронут этим видом. Ваал жил в его сердце, как и в сердцах всех его боевых братьев. В Книге лордовбыл отрывок, говорящий о рождении планеты, что она была создано Богом-Императором для испытания верующих. Если это было действительно целью Ваала, то Кровавые Ангелы преуспели. Они взяли мир, который насылал смерть на всех осмелившихся шагнуть на его поверхность, и сделали его своим домом. Ваал никогда не будет приручен — это деяние для богов, а не для людей — но он научился уважать своих хозяев. Суровая природа жила в гармонии с людьми.

И только здесь, во внутреннем святилище крепости можно было найти древний и давно минувший настоящий характер планеты.

Данте прошел через изящный воздушный шлюз из меди и синтетического алмаза и вошел в дендрарий. Воздух был влажным и теплым, совершенно не похожий на обдирающую сушь снаружи; его обоняние почувствовало слегка сладкий аромат богатой, плодородной почвы. Мягкая серовато-коричневая земля, деревья и растения росли вверх, к куполу потолка, сделанного из овальных линз. Каждая из них была величиной с глаз левиафана, созданная каким-то технологическим процессом, потерянным в глубинах истории. Скорее всего, с самого начала алмазные окна были чистыми, но теперь, после несчетных веков, они были исцарапаны до белизны истирающим песком, пропуская только молочный и неясный свет на огромный сад. Кровавый Ангел осторожно пробирался через буйную листву, обходя стволы желтовато-коричневых деревьев. Некоторые из братства спрашивали о ценности этого места; они спрашивали, почему столь ценные сервиторы обслуживания направлены в дендрарий для его поддержания. Данте подозревал, что они смотрят на это место как на проявление какой-то его странной эксцентричности, как на личное развлечение магистра Кровавых Ангелов. Возможно, это так и было, но так же это была живая связь с прошлым Ваала. Здесь росли и распускались растения, давно исчезнувшие в мире снаружи. Сад был вратами в далекое прошлое, напоминанием о том, что могло бы расти, только для того чтоб стать пылью, если будущее вторгнется к ним. Это было живым напоминанием о борьбе жизни с весом истории.

— Калистар, — мягко произнес Данте, когда достиг полянки. Перед ним, опустившись на одно колено, стоял человек, проводящий пальцами по лепесткам белых цветов в клумбе.

— Мой господин, — взглянув на него, ответил Мефистон, — я уже многие годы не слышал, чтоб произносили это имя.

Главный библиарий Кровавых Ангелов взирал на Данте из-под капюшона, его жгучий взгляд, пронзающий умы врагов был спокоен.

— Я уже не брат Калистар около века.

Командор изучал лицо своего товарища и друга. Данте был на Армагеддоне в ту ночь, когда из щебня улья Гадес появился он, перерожденный Мефистон, Повелитель смерти. Калистар не устоял перед красной жаждой и сгорел заживо, он оставался мертвым, пока взгляд их примарха не направил его к жизни.

— Прости меня, — сказал Данте, — на мгновение мой разум вернул меня в прошлое. Времена были проще.

— В этом месте так легко потеряться в древней истории. Другие могу сомневаться в ценности этого сада, но не я.

Данте медленно кивнул; псайкер почувствовал его мысли.

— Ты послал сообщение, что желаешь говорить со мной.

— Да, господин. Я думал, будет лучше поговорить наедине, меньше случайных слушателей и разумов поймают то, что я должен сказать тебе.

Он указал жестом вокруг себя.

— Я часто прихожу сюда медитировать, командор. Безмятежность прошлого Ваала сглаживает пути в эмпиреи.

Лицо Данте помрачнело. По тону своего старого друга он понял, что новости Мефистона не будут хорошими.

— Что ты хочешь сказать мне?

— Разум Воде замолчал, величайший. Даже сейчас, когда я отдыхаю здесь и проецирую свои мысли в бездну, я чувствую рябь от его ментального вопля.

— Убит?

— Да, — мрачно подтвердил Мефистон, — и Галлио вместе с ним. Все воины, которых мы послали на Шенлонг, потухли во вспышке огня.

— Ты в этом уверен? — Спросил Данте.

— Пути варпа никогда не стоят на месте, — ответил Мефистон, — подобно песку, реальность утекает сквозь мои пальцы. Но я поклянусь своим мечом. Они мертвы.

Данте ощутил холодное, знакомое отвращение, которое он чувствовал миллионы раз с тех пор как впервые стал командующим Кровавыми Ангелами. Он чувствовал смерть каждого боевого брата так же остро, как и самую первую смерть воина под своим командованием.

— Как?

— Я могу только догадываться, — добавил псайкер, — но если Аркио затронули силы хаоса…

— Должно быть другое объяснение, — отрезал командор, — возможно, несчастный случай, атака вражеских сил.

Старый друг Данте медленно покачал головой.

— Нет, лорд, — с мрачной решимостью ответил он.

— Ты предполагаешь, что наш собственный брат пролил нашу кровь? — Прорычал Данте. — Я буду молиться, что ты ошибаешься.

— Как и я, — согласился Мефистон. Он на мгновение замолк, затем заговорил снова.

— Миссия "Амарео" ненадолго останется тайной для наших братьев, командор. Несмотря на все мои усилия, молва пошла среди людей. Вскоре начнутся вопросы.

Данте покачал головой.

— Я не распущу новости об этой "трансформации" пока мы не узнаем правду. Если разговоры о втором пришествии Великого Ангела будут расти, последует раскол в наших рядах.

— И мы не можем допустить раскол, — он встретился взглядом с Данте, — мои сомнения ушли, лорд. Я верю, что этот мальчишка Аркио не мессия. Только страх мог вынудить его убить команду Галлио.

— Но ты говорил, что не уверен в том, что произошло.

Мефистон нахмурился.

— Темные нити тянутся оттуда. Они сплетаются вместе в паутину обмана, и мы пойманы в нее. Потаенные силы, омерзительно воплощенные во плоти, манипулируют событиями. Этот Аркио в самом центре, командор.

— Мы сможем быть уверенны, только встретившись с ним лично, — ответил Данте, — до этого, он останется неизвестной, не перевернутой картой таро.

Псайкер снова умолк, изучая нежные растения у его ног.

— Вам знаком этот цветок, командор?

— "Красная Родня", — ответил Данте, — в естественном виде на планете перестал существовать с тридцать восьмого тысячелетия.

Мефистон пробежался пальцем по крепким, эластичным лепесткам белого цветка, иззубренная кромка окрасилась кровью. Капилляры на лепестках мгновенно начали всасывать жидкость, окрашивая растение алым.

— Корни цветка переплетены с остальными окружающими растениями, — сказал библиарий, — оно делится с ними собранными дарами.

Распустившийся темно-красный цвет распространился на ближайшие растения. Пальцы Мефистона обхватили бутон, и он сжал растение в кулаке, ломая его, проливая струйки своей собственной крови на плодородную почву.

— Как мы, один дает силу всем. Но если это единство нарушится…

Он сделал паузу, склонив голову набок.

— Мы не одни.

Данте развернулся на звук открывающегося воздушного шлюза. На клацающих механических ногах к ним спешил веретенообразный сервитор-посланник. Когда-то он был человеком: теперь он стал машиной на службе Империума, его разум был очищен от любых следов личности, безликий автомат, сделанный из плоти и имплантированной стали. Его безэмоциональное лицо поворачивалось влево и вправо, и, наконец, нашло командора Кровавых Ангелов.

— С вашего разрешения, лорд Данте. Прибыло сообщение с Шенлонга. Только для вашего рассмотрения.