Я твой мужчина.

Так и было в те три далеких счастливых беззаботных месяца. Но Кэмрин не нужен возврат к прошлому, это слишком трудно, слишком страшно. Поэтому следует отстраниться, уйти в сторону. Да и ему пора уходить.

— Спасибо, все устроится. Мне пора запирать кофейню. Завтра большой трудный день, надо выспаться.

— Ну, конечно. — Допив кофе, Блейн спросил: — Ты говорила, что живешь близко. Может быть, проводить тебя? Говорят, вокруг стало неспокойно.

— Я не собираюсь никуда идти. У меня дома эта нескончаемая перестройка, я буду ночевать здесь, пока квартира в таком состоянии.

— Шутишь? — Блейн явно встревожился. Выходит, Кэмрин вовсе не была ему безразлична. — Ты не можешь ночевать здесь! В этом районе недавно было совершено несколько бандитских нападений на кофейню и рестораны, как раз поздним вечером и ранним утром. Мне рассказал один из моих работников, его сегодня утром вызвали кое-что отремонтировать в суши-ресторане. Это в соседнем квартале.

— Господи, — она и не слышала об этом, — и много взяли?

— Они не только грабили, — Блейн подошел ближе и положил руку ей на плечо. — Кто-то из работников пришел пораньше и получил удар ножом.

— Ох, нет! — Она была в ужасе. — И как он?

— Пострадала женщина. Поэтому, что бы ты ни говорила, ты не останешься здесь.

— Послушай, — пожала плечами Кэмрин, — со мной все будет в порядке. Я привыкла справляться самостоятельно. И к тому же у меня есть сигнализация.

— Думаешь, в этом ресторане не было сигнализации? Или в остальных местах, на которые нападали? Эти негодяи ранили женщину после того, как она отдала им деньги. Понятно, они просто настоящие преступники, которым все равно, кого, зачем и как ранить. Так что ты здесь одна не останешься. Можешь у кого-нибудь переночевать?

— Стала бы я ночевать здесь на неудобной кровати, если бы мне было куда пойти? — Эти слова вылетели прежде, чем она успела подумать.

Теперь он знает, что она неудачница, что у нее нет друзей. Так и было. Кроме Анны, которая снимала комнату в пансионе, Кэмрин ни с кем не была близка. Но не потому, что так сложились обстоятельства. Это был ее собственный сознательный выбор. Так было лучше. Это усиливало чувство независимости, когда она приехала в Мельбурн.

Кэмрин старалась справиться с болезненными воспоминаниями о Блейне, о предательстве родителей; о ребенке, которого у нее никогда не будет… Вопреки всему этому она обязательно должна превратить «Убежище» в самую лучшую кофейню Мельбурна. Кэмрин поняла тогда, что надеяться на людей нельзя. Они могут предать в любой момент, и неважно, как вы были близки и насколько любили друг друга.

— Тогда есть только один выход. Ты должна поехать ко мне.

— Не обсуждается!

— Может быть, не стоит так торопиться с ответом?

Кэмрин отошла назад, отрицательно качая головой.

— Спасибо за предложение, но…

— Кэм, выбора нет. Здесь ты в опасности. Я не приму ответ «нет». Ты останешься со мной, пока твоя квартира ремонтируется. Решено.

Кэмрин, сложив руки на груди, внимательно посмотрела на Блейна. В этот момент его поведение показалось ей самонадеянным, а это всегда было ей ненавистно. Но противиться своим чувствам к этому новому Блейну, человеку, который брал на себя заботу и ответственность за нее, Кэмрин не могла.

Он всегда был отрешенным, спокойным и неторопливым, и нравился ей именно таким. И тем не менее этот новый командный и решительный стиль, властность и сила, которую демонстрировал Блейн, неожиданно понравились Кэмрин.

— Послушай, не надо усложнять. Я не собираюсь давить на тебя или пользоваться ситуацией, чтобы заманить тебя к себе. Я просто очень беспокоюсь за тебя. Отнесись к этому как к предложению друга. Будем считать и вести себя так, как будто нас ничто не связывает. Идет?

Он безумен? Ничто не связывает? Да они связаны друг с другом канатом, который невозможно ни развязать, ни разрезать!

Если Кэмрин так трудно было просто видеть его после шести лет, то какой мукой будет для нее жизнь с ним под одной крышей?

Нет, так нельзя!

Однако здравый смысл говорил ей, что в этом случае не надо ставить свою независимость выше всего. Кэмрин вполне может доверять Блейну — и если он предлагает ей безопасное место, где она может пожить, то надо вежливо принять предложение.

«Убежище» может быть смыслом ее жизни, но нельзя же из-за него тупо рисковать этой самой жизнью.

Глядя прямо в глаза, сейчас цвета кобальта, Кэмрин точно знала один-единственный возможный ответ.

Опустив руки, она медленно кивнула:

— Хорошо. Еще раз спасибо за предложение.

— Отлично. Ты готова?

Она могла поклясться, что слышала легкий вздох облегчения.

— Мне нужно кое-что сделать на завтра. Ты езжай, я приеду чуть позже.

— Нет-нет, я подожду.

— Со мной все будет в порядке. Еще не поздно, везде людно. Я приду еще засветло.

— Уверена?

Она снова кивнула. Блейн еще раз взглянул с сомнением, потом сдался:

— Я живу на Южном побережье в «Башне Эврика». Квартира 8801. Жду, — поцеловав ее в щеку и взмахнув рукой, он вышел.

Кэмрин в замешательстве смотрела на кнопки роскошного лифта. Какая-то ошибка, думала она, размышляя, не расспросить ли лифтера о Блейне.

Из надписей над кнопками следовало, что квартира 8801 занимает весь восемьдесят восьмой этаж шикарной «Башни Эврика». Только одна квартира на этаже? В этом доме с девяносто двумя этажами восемьдесят восьмой этаж был последним, куда можно подняться на лифте. Что же получается? Блейн живет в… пентхаусе?..

В пентхаусе, который занимает целый этаж?!

Она нажала кнопку 8801 и прислонилась к позолоченной панели, глядя на свое удивленное лицо, отраженное во всех зеркалах.

То ли Блейн невероятным образом разбогател, занимаясь строительством, то ли кто-то из знакомых попросил его пожить в квартире во время своего отсутствия. В обоих случаях он вращается в более высоких кругах, чем она.

Кэмрин помнила шум в прессе, которым сопровождалось строительство «Башни Эврика». В то время много писали о том, что это высочайшее здание в мире, что пентхаус в нем стоит примерно семь миллионов долларов. Сумма тогда вызвала у нее головокружение, а сейчас голова кружилась от девятисекундного подъема на восемьдесят восьмой этаж.

Двери бесшумно открылись, и Кэмрин, толкая небольшой чемодан на колесах, вышла из лифта. У нее сразу перехватило дыхание от вида золотистых ковров с рельефными завитками, филигранных напольных светильников и неправдоподобно изящных карнизов.

Все это ошеломляюще, сногсшибательно, великолепно, а ведь это просто холл, а не квартира.

Нажав кнопку звонка, Кэмрин руками разглаживала юбку, чтобы хоть как-то унять нервозность. Но ее состояние не было связано с этим роскошным местом. Ее нервы были на пределе из-за человека, который сейчас откроет дверь. Из-за человека, о котором она постоянно думала последнее время. Из-за человека, у которого есть все возможности отвлечь ее внимание от главной цели ее жизни: сделать «Убежище» лучшей кофейней в Мельбурне.

А она не любит отвлекаться. Не может себе этого позволить.

Ее успех, деловой успех — единственное, что спасает ее от одиночества, не позволяет думать все время о потере мужа, о ребенке, которого не будет, о родителях, которые предали ее любовь и доверие…

Дверь широко распахнулась.

— Привет, Кэм. Входи.

Легко сказать! А как девушке сделать шаг, если у нее окаменели колени в тот момент, когда она увидела своего мужа в брюках песочного цвета, белой рубашке и босиком. Он казался отрешенным, спокойным, неторопливым, слегка небрежным и очень сексуальным одновременно.

Неимоверным усилием заставив свои ноги слушаться — сгибаться, разгибаться, двигаться, — она прошла мимо него, вдыхая на ходу его свежий запах после душа, что тоже не помогало двигаться свободно.

— Приятное место. Немножко тесновато, да?