— Ты надеешься, если мы с тобой переспим, у тебя выработается иммунитет? Секс в качестве прививки?

— Я не настолько наивен, Морган.

— Мы с тобой без конца ссоримся!

— Потому что привыкли во всем полагаться лишь на себя, а обстоятельства свели нас вместе. Мы оба испытываем отвращение к этой близости.

— Отвращение! Сильно сказано.

Морган было не по душе это слово, но она решила не спорить.

— Я говорю то, что думаю.

— Итак, секс, о котором мы говорим… в нем не будет ничего легкомысленного, но долго он не продлится. Прости, но я, кажется, запуталась.

Райли тоже встал с камня.

— Ты думаешь, я уже успел все разложить по полочкам? — выпалил он. — Я же говорил, мы оба любим риск.

— Приятно это слышать! — крикнула ему в ответ Морган. — К чему ты испытываешь отвращение — к нашей близости или ко мне?

— Не скромничай, — огрызнулся Райли. — Ты меня бесишь, ты меня возбуждаешь, за три дня тебе удалось перевернуть мою жизнь вверх дном — но я не испытываю к тебе отвращения, Морган Кассиди.

— Порой Говард становится мне симпатичен, — мрачно заметила Морган. — Я начинаю понимать его кровожадные намерения.

Запрокинув голову, Райли расхохотался, обнажая белоснежные зубы, и Морган опять с изумлением поймала себя на том, что уже в который раз испытывает небывалый подъем жизненных сил. И снова причина тому не пустыня, а этот мужчина.

Самый сексуальный мужчина на свете. И самый беспокойный.

— Я начинаю готовить обед, — буркнула она. — Если мы собираемся завтра трогаться в путь, тебе надо хорошенько отдохнуть.

— Слушаюсь, мэм, — ухмыльнулся Райли. Морган подавила ответную улыбку, гадая, не является ли ссора проявлением близости. Ибо разве можно ссориться с человеком, который тебе безразличен?

К вечеру дождь кончился. Морган приготовила обед, вымыла посуду, собравшись с духом, сменила повязку на ноге Райли. Он, весело насвистывая, сделал из палки, которую девушка подобрала внизу, что-то вроде костыля, а она тем временем тщетно пыталась сосредоточиться на книге.

Райли рано лег спать. Морган еще долго сидела у палатки, размышляя о сексе и интимной близости и гадая, каким будет следующий день. Не сомневаясь в том, что ей не удастся сомкнуть глаз, она все же забралась в палатку и, едва свернувшись клубком в мешке, забылась крепким сном.

Утром ее разбудил голос Райли:

— Морган, вставай. Нам пора трогаться в путь.

Она испуганно встрепенулась.

— Уже рассвело?

— Твоя прическа напоминает семибалльный шторм, — улыбнулся он, накручивая на палец прядь ее волос.

— Ты хорошо спал? — спросила Морган, зачарованно глядя на его руку.

— Да — после того, как ты пришла.

Наверное, таким тоном говорит заботливый муж.

— Я не знаю, что ты подразумеваешь под близостью, — вдруг выпалила она.

— Желаешь снова исповедаться?

— Не смейся надо мной!

Райли легонько потянул ее прядь.

— И в мыслях не было ничего подобного. Морган, я и сам точно не знаю, что такое близость. Хотя, по-моему, наш разговор имеет к этому какое-то отношение.

— Райли, я тебе нравлюсь? — сорвался с ее уст неожиданный вопрос.

— Очень.

— И ты мне тоже, — едва слышно произнесла она, — несмотря на то, что ты частенько выводишь меня из себя.

— Прекрасно тебя понимаю, — заметил Райли, отпуская ее волосы. — Вставай, женщина! Нам пора в дорогу, нужно собрать вещи.

Морган еще не решила, как быть с палаткой. Разобрать ее означает бесспорно признать, что она останется с Райли в Сореле.

— Нам предстоит идти четыре мили, — тряхнула головой девушка, — и, думаю, часть пути мне придется поддерживать тебя. С тяжелым рюкзаком за плечами у меня это никак не получится.

— В таком случае, — неумолимо настаивал Райли, — спрячь рюкзак под камнем. Не скрою, телохранитель из меня в эти дни был никудышный, но будь я проклят, если отпущу тебя сюда одну, пока не буду знать твердо, что Говард и Дэз убрались восвояси. Так или иначе, я собираюсь заявить в полицию, и ты нужна мне как свидетель.

Ну разумеется. Иначе незачем обращаться в полицию. И почему ей раньше не приходило в голову подумать о последствиях собственных действий?

— Если Говарда и Дэза схватят, их будут судить. — Она ужаснулась, высказав вслух эту мысль. — А значит, нам с тобой опять придется встречаться.

Выражение лица Райли можно было назвать каким угодно, только не нежным.

— Вставай, Морган, — проворчал он. — В любом случае первым делом надо уйти отсюда.

— Ну вот, мы опять ссоримся, — сказала Морган.

Увы, все ее вчерашние рассуждения о том, что ссоры — это проявление близости, не более чем сладкие мечты.

Девушка протянула руку к рубашке. Быстро собравшись, они через час уже были готовы выступить в путь.

Все вещи аккуратно сложили в сухой расселине. Позавтракав, Морган и Райли захватили фляжки с водой и бутерброды; Морган к тому же положила в маленький рюкзак аптечку и смену белья.

Девушка обвела все вокруг прощальным взором. Площадка у обрыва казалась странно пустой. Морган еще не привыкла к мысли, что она разобрала палатку. Что эту ночь ей предстоит провести в Сореле. Вместе с Райли.

В одной кровати или в разных?

— Пошли, — решительно сказала она.

Морган старалась идти медленно, чтобы не утомлять Райли, но он постоянно торопил ее. Все же она настояла на том, чтобы отдыхать не реже чем через двадцать минут. По мере того как они спускались вниз, двигаясь по скользким скалам, привалы становились все более длительными. Когда путники устроили привал у третьего бокового каньона, Райли, покрытый потом, тяжело оперся на импровизированный костыль.

— Обопрись на меня, — приказала Морган. — Нам нужно перебраться через завал из бревен.

— Я сам, — отрезал он.

Замечательно. Вольному — воля.

Взбешенная его отказом принять помощь, девушка решительно шагнула на залитую солнцем землю, не глядя себе под ноги. И тут услышала характерный треск и увидела мелькнувшую среди камней ленту; у нее в мозгу успели запечатлеться раскрытая пасть и зловеще изогнутые зубы. В то же мгновение Райли обхватил ее сзади и бесцеремонно отшвырнул футов на десять от гремучей змеи. Ядовитая гадина неторопливо скрылась под бревном, оставив на песке изящную извилину.

Повернув девушку лицом к себе, Райли встревоженно спросил:

— Укусила?

— Н-нет, — заикаясь, выдавила она.

— Это и есть гремучая змея?

Морган кивнула.

— Какая-то она маленькая… Я перестарался?

— Ты что! Ее яд — один из самых сильных. — Поежившись, Морган взглянула ему прямо в глаза. — Нога твоя в ужасном состоянии, но с реакцией все в порядке. Ты спас меня — спасибо, Райли.

Он задумчиво потер ногу.

— В сравнении с этим двенадцатибалльный шторм покажется пустяком.

— Это я виновата, — покаялась Морган. — Я потеряла бдительность, забыв, что в прохладную погоду змеи выползают греться на солнце.

— Я тоже хорош, — отвернулся Райли. — Обидел тебя, отвергнув твою помощь. Слушай, давай заключим перемирие хотя бы до тех пор, пока не дойдем до машины. Тогда у нас появится надежда добраться до нее живыми.

— Как твоя нога? Ты ведь прыгнул ко мне…

— Ну, лучше ей от этого не стало.

— Извини, Райли. — Увидев выражение боли на его лице, Морган прикусила губу. — Потерпи еще часа два. Думай о том, что в мотелях есть горячий душ, — слабо улыбнувшись, добавила она.

— И кровати, — чмокнул ее в нос Райли.

— Глядя на тебя сейчас, я уверена в своей безопасности.

— Совершенно напрасно, — возразил он тихо.

Издав невнятный звук, Морган решительно положила его руку себе на плечо и двинулась вперед, огибая перегородивший дорогу завал.

Еще через два с половиной часа Морган и Райли добрались до тополиной рощи, где была спрятана машина. Солнечный свет и тени играли в салки на золотистой листве, что-то нашептывавшей теплому ветерку. Наверное, впервые в жизни девушка обрадовалась шуму проносящихся по шоссе машин: она видела, что у Райли силы на исходе.