Брэнт торопливо задвинул штору, чтобы не видеть холодный лунный луч, который так напомнил ему его самого.

Брэнт спал меньше четырех часов, но проснулся отдохнувшим и настроение у него было самое решительное. Почему женщинам обязательно хочется переделать мужчин, превратить их в мурлыкающих домашних котиков? Он никогда не станет таким котиком и будет презирать себя, если не улетит в Торонто!

Брэнт достал костюм, приготовленный для запланированной на сегодня поездки в тропический лес, и присоединился к остальной группе. Роуэн стояла к нему спиной.

— Доброе утро, Роуэн. Как спала?

Роуэн почувствовала, как все ее нервы напряглись.

— Прекрасно, спасибо, Брэнт. А ты?

Взглянув на него, Роуэн не могла не заметить на его лице следы бессонной ночи.

— Замечательно, — ответил он дружелюбно. — Сегодня ты удивишь нас целой стаей попугаев?

— Это моя работа. Находить птиц и заботиться о том, чтобы каждый из вас был счастлив.

Солнце мерцало в ее волосах, а подбородок был упрямо вздернут. Брэнт подавил искушение поцеловать ее в пухлые губы.

— Роуэн, ты можешь узнать насчет папайи? — обратился к ней Стив.

— Сейчас выясню.

Стив и Брэнт обменялись недружелюбными взглядами.

— Доброе утро, Брэнт! — раздался строгий голос Пэг. — Сегодня мы увидим очень много попугаев. Вы уже знаете об этом?

— Я не очень слежу за программой экскурсий.

Пэг нахмурилась.

Заметив, что Роуэн вышла из кухни с порцией папайи, Брэнт сказал громко:

— Я буду сегодня сидеть рядом с Роуэн, впереди. Там как раз два места около водителя. Ты согласна, Роуэн?

— Пожалуйста.

Через полчаса Роуэн сидела между водителем и Брэнтом. Брэнт положил ей руку на плечо, и, будь на его месте кто-то другой, она восприняла бы это совершенно спокойно, учитывая тесноту в автобусе.

— Твой отъезд в Торонто связан с работой? — спросила Роуэн.

Брэнт оглянулся: водителя он больше никогда не увидит, а сидевшие ближе всех Карен и Шелдон были заняты только друг другом. Он наклонился к Роуэн:

— Ответь мне на один вопрос: в последний год нашего брака ты действительно хотела детей?

Роуэн сжала руки, до этого спокойно лежавшие на коленях. Водитель притормозил, громко приветствуя кого-то из знакомых, и у Роуэн, таким образом, появилась секунда передышки, чтобы собраться с ответом. Она решила сказать только часть правды.

— Да хотела, — сказала она.

Ему удалось сохранить спокойствие и спросить:

— Это одна из причин того, что ты хочешь начать все сначала?

— Это — главная причина.

— А если бы я тебе сказал, что изменил свое отношение к... этому вопросу?

— Я бы тебе не поверила, Брэнт.

Обняв Роуэн за плечи, он почувствовал, как она вздрогнула.

— Я заметила, что в тебе появилось что-то новое. Но не хочу ничего обсуждать сейчас, в автобусе, на глазах у всей группы. Да и нет смысла — ты завтра улетаешь.

— А могу и остаться.

— Ты никогда не менял своих решений.

— Я уже не тот человек, который уезжал в Колумбию три года назад. И это касается не только отношения к детям. Я изменился во всем.

— Прекрати, Брэнт. Лучше посмотри книгу о птицах. Рассматривай попугаев, дроздов. Мы здесь для того, чтобы наблюдать птиц, а не заниматься латанием браков, которые уже не подлежат реставрации.

Брэнт чувствовал, что становится совершенно беспомощным рядом с Роуэн. И еще он узнал, что она действительно хочет иметь детей. Она только не желает, чтобы он был их отцом.

Водитель спросил:

— Будем делать остановки, Роуэн?

Роуэн рассматривала лежащую на коленях карту, и Брэнт заметил, как у нее дрожат руки. Она спокойно ответила:

— Только если по пути встретятся водоемы. Возле них могут появиться редкие птицы.

Она сама не узнавала свой голос. Двадцать четыре часа не могут длиться вечно. Завтра Брэнт улетит. И она будет в безопасности.

Даже самые красивые птицы не могли поднять настроение Брэнта. Он видит Роуэн последний день. Эта мысль не покидала его. Завтра он вернется в Торонто, позвонит боссу и узнает, актуальна ли еще командировка в Мианмар. И тридцать два мятежника отвлекут его внимание от маленькой группы любителей птиц...

Брэнту захотелось побыть одному. Он повернул направо и обошел бамбуковую рощу. В какой-то момент он услышал громкие голоса. Без сомнения, это ссорились Натали и Стив. У Брэнта не было ни малейшего желания сталкиваться с ними сейчас.

Затем, сквозь толщу бамбуковых стволов, до него донесся свирепый голос Роуэн:

— Натали, я сейчас нарушаю одно из своих правил, и правил нашей компании. Оно гласит: не суй свой нос в личные дела клиента. Я не думаю, что вы ссорились бы так много, если бы ничего друг для друга не значили. Ради всего святого, выясните наконец свои отношения и покончите с этими перебранками.

— Я не... — начала Натали.

— Она не... — начал Стив.

— Заткнитесь, — резко перебила их Роуэн. — Значит так, сегодня на обед вы не идете, вместо этого попытайтесь выяснить, что каждый из вас хочет от другого и как вы намерены жить дальше. По-моему, это не слишком сложно.

— Он...

— Она...

— Жизнь слишком коротка, чтобы растрачивать ее таким глупым образом. Неужели вы этого не понимаете? И любовь, настоящая привязанность не так уж часто встречается, поверьте мне. И сейчас я... Стойте, это не солитер, вон там?

— Ой, где мой фотоаппарат? — воскликнула Натали.

— На плече, — раздраженно сказал Стив. Даже сквозь листву Брэнт слышал учащенное дыхание Роуэн. Она сказала:

— Я, пожалуй, схожу позову Карен. Она не разглядела хорошенько эту птицу накануне.

Брэнт стоял, не шелохнувшись. Роуэн не знала, что он стал невольным свидетелем разговора. Хотела ли она помочь Стиву и Натали, потому что ее брак уже ничто не могло спасти? Или она подсказывала им то, чего желала и для себя?

Н-да, легче иметь дело с тридцатью мятежниками, чем с одной рыжеволосой женщиной.

Вечером Брэнт решил предпринять еще одну попытку. Для начала он взялся отнести прохладительные напитки в автобус. Делая шаг в неизвестное, Брэнт обнял Роуэн за талию, когда та показывала ему, куда поставить бутылки.

— Я... — голос Брэнта звучал неровно, — я изменился, Роуэн. Я привык смотреть на твою работу свысока, ты права. Но сейчас, поверь, я сожалею об этом. Сожалею больше, чем могу выразить словами. Твоя работа действительно очень сложная, и ты справляешься с ней первоклассно.

Отблеск благодарности промелькнул на лице Роуэн.

— Спасибо. — Она высвободилась из его объятий. — Стив, — позвала она, — ты не против подержать треножник на обратном пути? Не хочу, чтоб он болтался в конце автобуса.

Брэнт почувствовал себя лишним. Неужели она не понимает его? Не видит перемен? Или ей все равно?

День прошел быстрее, чем Брэнту хотелось бы. За ужином между Стивом и Натали села Мэй, Роуэн опоздала и заняла место на противоположном конце стола. Когда разливали кофе, управляющий гостиницей принес ей факс: она прочла, допила кофе и удалилась. Больше к столу она не вернулась.

Брэнт отправился в бар и заказал апельсиновый сок. Время шло. Если он собирается еще раз поговорить с Роуэн, он должен сделать это сегодня вечером. Завтра утром она будет слишком занята.

Под полной луной на веранде играл оркестр и несколько пар танцевало. В дальнем углу сидели три девицы и хихикали. Стив, расположившийся неподалеку от Брэнта, пялился на них во все глаза.

— Надо их пригласить, — сказал наконец Стив.

— Желаю удачи, — ответил Брэнт.

— Нет, не хочется... Никогда не думал, что откажусь пообщаться с тремя кобылками. А они выглядят неплохо. Особенно блондинка.

Серые глаза Стива были глубоко несчастны.

— По-прежнему в раздоре с Натали? — спросил Брэнт.

— Да. — Стив выпил. — Знаешь, что она отколола за несколько дней до нашего отъезда в Гренаду? Попросила меня жениться на ней.