– Мы очень благодарны вам, миссис Хэркорт, за ваше участие и за то, в каком стиле вы сегодня одеты, – сказал ей директор. – Так легко, особенно в этом тропическом климате, пренебрежительно относиться к одежде, потом – ко взглядам, а потом и вообще к жизни. Но ваше присутствие сделало этот день особенным.

Однако, уже сидя в машине по дороге домой, Никола сняла шляпу, положила ее на заднее сиденье и мрачно сказала:

– Сейчас я чувствую себя настоящей обманщицей.

Бретт повернул голову и взглянул на нее. Волосы светло-золотой волной падали ей на плечи.

– Я имею в виду то, что ничем не заслужила такого восхищения, – пояснила она.

Он остановился на светофоре и положил руку на спинку ее сиденья.

– Почему бы тебе не считать себя… одним из самых прекрасных созданий на свете? – проговорил он с легкой иронией. – Не говоря уж о твоей особой привлекательности для мужчин, – мрачно закончил он.

– Разумеется, это другая причина, по которой я чувствую себя обманщицей, – прокомментировала она.

– Мы собираемся снова затеять дискуссию на тему о том, что ты жена только на словах, Никола? – Он убрал руку и тронул машину с места.

– По-моему, это очень злободневно. – Она пристально смотрела вперед. – Вряд ли наш брак можно назвать настоящим.

– Последнее время ты все чаще поднимаешь этот вопрос.

Никола неожиданно почувствовала себя виноватой: то, что состоялось сейчас в школе Бретта, свидетельствовало о том, чего он достиг, и о его стремлении помогать другим. Его речь, ободряющая и увлекательная, была встречена такими же аплодисментами, как и ее появление…

Она вздохнула и откинула голову на спинку сиденья.

– Извини.

– За что? – спросил он невозмутимо.

– За то, что я… недооценивала сегодняшний день. Может быть, ты не отдавал себе в этом отчета, но… я была очень горда тобой, Бретт. И мой отец гордился бы тобой сегодня.

В этот момент они подъехали к дому. Прежде чем он успел что-то ответить, Никола открыла дверцу и вышла. Потом протянула руку и взяла свою шляпу.

– Не думай, что я была погружена в себя и не оценила того, что сделал ты.

– Никола… – Он произнес это со смешанным выражением раздражения и чего-то еще, чего она не смогла понять. Казалось, он не знал, что сказать дальше.

Ее губы дрогнули, и она пробормотала:

– Я удивила тебя, Бретт? Почему бы нам теперь не расстаться? Увидимся позже.

И она пошла по дорожке, неся в руке свою шляпу.

– Заставим их распустить пояса, Эллен, правда? – сказала Никола в тот день. – Я имею в виду завтрашний ужин для гостей.

Эллен, женщина лет пятидесяти, проворная как птичка и невероятно энергичная, кивнула.

– Завтра утром приезжает мой брат. Я уверена, что раздобуду у него свежих кальмаров.

Брат Эллен плавал на траулере. Это на его судне Бретт подростком подрабатывал в свободное время в качестве матроса и сортировщика креветок. Тогда-то и возникли его добрые отношения с семьей Эллен, и теперь Бретт Хэркорт был для нее светом в окошке.

– Кальмары, – мечтательно протянула Никола. – Особенно так, как вы их готовите, Эллен. Великолепное начало! Потом, я думаю, мясо по-веллингтонски и… – она задумчиво постучала карандашом по щеке, – кофейный мусс?

– Этот мусс у вас ловко получается, – заметила Эллен. – Ой, вы только посмотрите! Ну что за ребенок!

– Что он опять натворил? – покорно спросила Никола.

Крис категорически отказывался оставаться дома, пока Саша ходила в школу, хотя сам он три раза в неделю посещал детский сад – школу для малышей, как называла это Саша.

– Я знала, что он не мог съесть все пюре, хотя оно исчезло с его тарелки и он сидел с ангельским выражением лица. Он спрятал пюре в мои туфли. Я сняла их, когда мыла пол.

Никола посмотрела вокруг, не слышит ли их Крис, но его не было видно, и она, не удержавшись, прыснула. Через минуту к ней присоединилась и Эллен, проворчав при этом:

– Подождите, уж я доберусь до негодника как-нибудь!

– Неужели его отец был таким же несносным в детстве?

– Скорее, это у него от мамочки, – сказала Эллен, нахмурившись. Она так и не смогла простить Мариетту за то, что та оставила Бретта.

– Сейчас я освобожу ваши туфли. – Никола взяла туфлю и начала с отвращением выгребать из нее пюре. – Вы знаете, нам надо куда-нибудь пристроить Криса. Пусть занимается каким-нибудь спортом.

– Чтобы тратил там свою энергию? Хорошая идея. Только не дзюдо или что-то в этом роде. Он тут нам покажет тогда!

– Нет, – улыбнулась Никола. – Но Крис ловко играет в мяч. Может быть, уроки тенниса? Пятилетних учат теннису? Спрошу, что думает об этом Бретт. Ну ладно. А теперь вернемся к завтрашнему званому ужину. Мне очень хочется, чтобы он получился особенным.

Эллен одобрительно взглянула на нее.

– Вы всегда устраиваете отличные вечера. У вас отменный вкус. А чем этот вечер отличается от других?

Никола закусила губу. Если кто-то и знал, каким бутафорским был их брак, то это была Эллен, хотя она и не жила с ними. Но Эллен ни разу не подала и виду.

– Я… – Никола запнулась. – Я просто чувствую, что должна завтра показать все, на что способна.

– Так. Я хочу заключить соглашение с вами обоими. Вы сможете опять посмотреть «Уигглов» при условии, что, поздоровавшись с гостями, немедленно отправитесь спать, – заявила Никола следующим вечером.

– А если я ужасно захочу пить или мне надо будет в туалет? – поинтересовалась Саша.

Дети крутились в спальне Николы, пока она причесывалась и подкрашивалась. Бретт еще не вернулся с работы.

– Ты можешь пойти в туалет перед сном, а на свой ночной столик заранее поставить стакан с водой. Крис, прекрати!

– Угу. – Крис поставил духи на место. – Зачем ты ими брызгаешься? И зачем подняла так волосы? Когда они висят – лучше.

Никола посмотрелась в зеркало и критически оглядела себя. Она искусно заплела волосы на затылке в аккуратную элегантную косу.

– Ты так думаешь!

– Конечно. Только старушки делают такие прически.

– Да что ты? – Никола вынула шпильки, и волосы рассыпались по ее плечам. – Так лучше?

– Гораздо.

Это был голос Бретта.

– Вот видишь! – торжествующе воскликнул Крис и бросился к отцу, чтобы обнять его. Они не сразу поняли, почему этого не сделала и Саша: девочка щедро размалевала свои губы ярко-алой помадой.

Никола ахнула и потянулась за очищающим кремом и салфеткой.

– В самом деле, Саша! Смыть это гораздо труднее, чем намазать. Это ни на что не похоже!

– Я уведу их, – сочувственно сказал Бретт.

Минут через десять Никола заглянула в кабинет и увидела, что дети спокойно сидят и смотрят телевизор. С облегчением вздохнув, она отправилась в последний раз перед приходом гостей взглянуть на стол.

Гостиная и столовая представляли собой одно большое помещение. В обеденной части доминировал прекрасный старинный обеденный стол. Сегодня его убранство составляли кремовые льняные салфетки под столовыми приборами, покрытые синей глазурью подсвечники, сделанные руками Николы, и фарфоровый столовый сервиз цвета слоновой кости. Между высокими подсвечниками стояла низкая ваза с розовыми орхидеями.

Оставшись довольной, Никола критически осмотрела место отдыха, взбила подушки на диванах и ярких бархатных креслах, потом зажгла настольные лампы, приглушив верхний свет.

Бросив последний взгляд вокруг, она довольно кивнула.

– Удовлетворена? – услышала Никола за спиной голос Бретта.

– Да. А как там дети?

– Они в полном порядке. Обещают вести себя безукоризненно. Я принял душ. Мне кажется, ты заслуживаешь следующие пятнадцать минут посидеть в тишине и покое и подкрепиться.

Он протянул ей шерри.

От удивления брови Николы поползли вверх, и, глотая слова благодарности, она взяла рюмку.

– Присядь, – посоветовал он.

Бретт переоделся в свежую рубашку в синюю и белую полоску и синие брюки.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: