Когда немцы проверили свой участок железной дороги я ничего не обнаружили, обер-ефрейтор дал зеленую ракету, и они все торопливо двинулись к своему дзоту. Теперь ждать оставалось недолго. Самосюк свернул цигарку и, сделав несколько глубоких затяжек, передал ее своему соседу. Едва тот сделал то же, как вдали показался дымок локомотива.

- Ну, держись, ребята! - проговорил командир группы и еще раз проверил состояние толовых зарядов.

Эшелон быстро приближался, и теперь уже было видно, что впереди паровоза прицеплено платформ шесть с песком. Это усложняло диверсию, но Самосюк учел все неожиданности. Вставив шомпола в ящики с толом, которые соединялись со взрывателем, партизаны устремились к насыпи. И в тот момент, когда расстояние до двигающегося поезда было не более 80 метров, они поставили заряды на полотно дороги. Машинист не мог их не заметить, но все равно было поздно. Тщетно он пытался сбросить скорость. Партизаны кубарем скатились вниз по насыпи. И вдруг как будто все раскололось вокруг - страшные взрывы следовали один за другим. Затем лязг, грохот, треск. Партизан осыпало щебнем, кусками дерева и железа, оглушило. Они успели добежать до мелкого кустарника, где и лежали, устремив взгляды на дорогу. Расчет Самосюка был точен: заряды сработали под паровозом, и он вздыбился от взрыва и повалился на бок, увлекая за собой вагоны с немцами и платформы с техникой. Все это громоздилось друг на друга, разваливалось, превращалось в лом. Уцелевшие немцы открыли беспорядочную пальбу, но Самосюк со своими ребятами был уже в спасительном лесу. За эту операцию его и всю группу представили к правительственным наградам.

Рассказывали о нем и такой случай. Как-то на станции Барановичи Самосюк пошел в туалет. Но табличка на дверях предостерегающе его остановила: «Только для господ немцев». Выругался Александр в сердцах, выбрал подходящий момент и быстро юркнул в туалетную комнату. Две минуты - и толовая шашка с детонатором незаметно замаскирована и соединена со шнуром водоспускателя. Затем так же осторожно он вышел из туалета и, не в силах сдержать любопытство, решил подождать, что будет. Вскоре к туалету подошел толстый фашистский майор. Самосюк ухмыльнулся и поспешил замешаться в .толпе. Через несколько минут туалет взлетел в воздух вместе с важным майором.

Отважному партизану-подрывнику не суждено было дожить до славной Победы нашего народа. Он погиб после освобождения своей Белоруссии. Предательская пуля подстерегла его в темную осеннюю ночь 1944 года. Враг навсегда был изгнан с территории Советской Белоруссии, но недобитые фашистские прихвостни еще огрызались и иногда стреляли из-за угла.

ИЗ РАДИОГРАММЫ В НАШ ЦЕНТР

…В ближайшее время следует ожидать выброски диверсионных групп системы «СД». Указываем координаты и приметы вражеских агентов… Ким.

В начале мая оккупанты по всей Белоруссии предприняли отчаянные попытки по ликвидации партизанских районов в своем тылу. Для этого были сняты с фронта несколько дивизий, стянуты отряды полиции. Завязались тяжелые кровопролитные бои.

Гитлеровцы осуществляли так называемую «тактику выжженной земли»: они сжигали целые деревни и села и проводили массовые расстрелы мирного населения. В местных фашистских газетах эти гнусные акции представлялись как боевые операции против «банд» и «террористов» и всячески прославлялись «подвиги» немецких гренадеров и егерей.

На участке нашей бригады немцам не удалось ни шагу продвинуться вперед. Здесь они натолкнулись на стой-кую, хорошо организованную оборону. Бои принимали затяжной характер.

Мне было приказано взять рацию и отправиться на участок обороны, оттуда я должен был поддерживать связь по радио со штабом бригады.

Был чудный майский день, когда я на подводе выехал с базы вместе с молодым партизаном Василием. Ехать нужно было километров 25. Ехали сначала лесом, потом мимо хуторов, по извилистой проселочной дороге. Солнышко ласково грело наши спины. Наша лошаденка весело трусила рысцой, видимо, обрадованная прогулкой. И вдруг - резкий вибрирующий гул мотора. Ржание лошади, темная тень фашистского стервятника и оглушающая очередь крупнокалиберного пулемета - все это слилось в моем сознании. Василий резко рванул лошадь и направил ее в кусты. Снова рев мотора: «мессершмитт-109» шел на бреющем полете. Снова грохот крупнокалиберного пулемета и снова ржание нашей лошаденки, в котором слышался ужас. Фашист сделал еще несколько заходов и взмыл в небо. Вдруг пошел сильный дождь, и мы порядком промокли. На участок обороны мы прибыли к вечеру.

Капитан Морозов, в чье распоряжение я поступил, велел мне поужинать и отдохнуть, а с утра обеспечить связь со штабом бригады.

В тот день немцы предприняли ряд яростных атак на наш участок обороны. Бой длился до вечера. Вечером я радировал: «Все атаки отбиты, подбито четыре вражеских танкетки; один бронетранспортер, убито…, захвачено…»

На другой день гитлеровцы вновь пытались вклиниться в нашу оборону, но, встретив губительный огонь пулеметов и автоматов, с потерями откатились назад- То же самое было и на других участках нашей бригады. Партизаны не отдали ни пяди освобожденной земли, стойко выдержали натиск регулярных немецко-фашистских войск.

В это же время в штабе бригады был разработан план Операции «Майский гром», согласно которому намечалось нанесение массированного удара по железнодорожной станции Юратишки в момент скопления там наибольшего количества вражеских эшелонов.

Для этой цели были приведены в боевую готовность 6-8 отрядов бригады. Командиры отрядов заранее полу-чили задачу и приняли все меры по обеспечению ее выполнения. Комиссары и парторги провели разъяснительную работу. Данная операция требовала очень тщательной подготовки, так как она существенно отличалась от обычных партизанских операций и осуществлялась большими силами.

Проведение операции «Майский гром» было поручено капитану Морозову, заместителю комбрига. По случайному совпадению они были однофамильцами.

На станции Юратишки работал наш человек, который через связную Марину регулярно информировал штаб о движении немецких эшелонов. Марина, местная девушка лет 20-ти, часто приходила к своему «родственнику» на станцию. Немцы и полицаи знали ее. Заговаривали, шутили: Марина была недурна собой и бойка на язык.

В один из майских дней ее «родственник» встретил Марину около станции.

- Возвращайся в бригаду, на станции большое скопление войск. Одним словом, пробка. Скажи… сегодня ночью самое время. - И взяв у девушки узелок с едой, он зашагал к станции.

А Марина спешила. До вечера надо было добраться к своим. У переезда ее остановили двое немецких часовых. И хотя у девушки не было ничего с собой, ее обыскали. Как противны были ей потные руки ефрейтора, скользнувшие по ее спине, и его наглые глаза, которые, казалось, раздевали ее.

- Ну тебя, Фриц, - отшучивалась Марина.

- Ихь бин кайн Фриц, ихь бин Вилли, - говорил ефрейтор, нехотя отпуская девушку.

Отойдя несколько шагов, Марина сплюнула со злостью и энергично зашагала по знакомой тропинке, терявшейся в густом ракитнике, за которым виднелся лес.

В этот же вечер отряды выступили. Тщательная подготовка операции обеспечила ей полную внезапность. Партизаны бесшумно, почти вплотную подошли к станции. Была полночь, но на станции чувствовалось заметное оживление. В вагонах раздавались песни солдат. Пыхтели паровозы, ожидая сигнала отправки.

Капитан Морозов проявил исключительную выдержку и самообладание. Этот худощавый немногословный человек пользовался большим авторитетом у партизан бригады.

Даже когда цепи партизан приблизились к станционным путям достаточно близко, чтобы открыть огонь, он сдерживал напряженное нетерпение сотен людей.

Из вагонов все явственней доносились слова немецкой песни.

Капитан взял у своего ординарца автомат, поднялся во весь рост и дал длинную очередь по окнам офицерского вагона. И сразу же ударили сотни партизанских автоматов, слившись в единый гром. Взорвались бензоцистерны, озарив ярким заревом все вокруг. Гитлеровцы, находившиеся в вагонах, не успели оказать сильного сопротивления. Партизаны очередями из автоматов прошивали вагоны. Немцы в панике метались среди станционных путей и беспорядочно отстреливались. Те, кто находился в станционном здании, дрались с отчаянием обреченных. Им удалось затащить в вокзал два пулемета, и теперь они держали под обстрелом большой участок боя. Сопротивление врага грозило принять затяжной характер. Капитан Морозов, оценив обстановку, подозвал к себе двоих опытных подрывников.