Улыбка тронула уголки ее губ, и у него опять все сжалось внутри. Что же он за кретин, если с ним происходит такое всего лишь от женской улыбки…

Пара дней это означает, что загадки и догадки пока откладываются. Ему остается сидеть сложа руки, пока не станет известно, по какой причине след, связанный с номерами машины, ведет к губернатору штата. Помимо прочего, эту пару дней он счастливо проведет рядом с этой женщиной.

– Я приготовила макароны с грибным соусом, – с гордостью сообщила она.

Дэн не удержался от улыбки.

– Запах просто божественный.

– И ничего не сгорело, – таинственно прошептала она ему на ухо.

Дэн невольно рассмеялся – она дьявольски очаровательна. Прелесть – он любит это слово, и оно лучше всего подходит к ней. О-о, если не следить за собой, то он очень скоро привыкнет к таким сценам. К ней.

– А на десерт…

Она указала на подоконник жестом ведущей телеигры.

Дэн подошел и увидел ошеломляющий пирог. С золотой корочкой. По бокам сочилась вишневая начинка.

Дэн повернул голову:

– Это ты сделала?

Она кивнула, сияя.

– Ангел, это что-то потрясающее. Ты, наверное, работала…

– Вчера целый день, и сегодня тоже. Провалила три попытки. Надеюсь, на четвертый раз получилось что-то стоящее.

Восхищение охватывало Дэна с космической скоростью. Ни разу за всю свою невеселую жизнь он не встречал подобной женщины. Решительной, умной, пылкой, земной, веселой. Большинство женщин, с которыми он встречался, состояли из правил, недомолвок и замечаний вроде «бриллиантовых сережек недостаточно».

Что бы он ни думал о том, откуда она возникла, она настоящая, цельная. Она трудилась два дня, чтобы приготовить для него ужин.

Вот вам и смирение.

– Ты упорная личность.

Она застенчиво улыбнулась, но смотрела на него ласково и прямо.

– Да уж.

Стрела желания пронзила его, но он не потерял самообладания, остался невозмутим. Впрочем, неизвестно, как долго ему удастся противиться природе.

Сверкая улыбкой, Ангел пошла на кухню и достала из шкафа вилку.

– Мне кажется, у человека все получится, если он твердо решит добиться своего.

– Согласен.

– И если он очень чего-то захочет, – добавила она и приблизилась к Дэну.

Ее слова подобно шелку обволокли его. Он как будто изготовился к прыжку, но опять сохранил почву под ногами.

Глядя на него словно кошка, она заложила за ухо выбившуюся прядку.

– Хочешь попробовать пирог?

Дэн почувствовал, как у него участился пульс.

– Подашь кусочек, Ангел?

Она зацепила пирог вилкой, и на той остался маленький кусочек корочки со слоем начинки. Недостаточно, чтобы насытить, но чтобы раздразнить – то, что надо.

Не сводя взгляда с Ангела, Дэн наклонился к вилке. Сейчас он отчетливо видел, как на ее горле с сумасшедшей силой бьется жилка.

– Замечательно, так и хочется вручить тебе приз. Скажем, голубую ленту.

Она нежно улыбнулась и погладила его по щеке.

– Я бы предпочла поцелуй.

Он застонал.

– Ты что, смеешься надо мной? Это же будет приз для меня.

Очень медленно Ангел закусила нижнюю губу. Лишь на мгновение. Возможно, бессознательно. Но от этого движения у Дэна закружилась голова. Их губы сблизились. Он обхватил ее и притянул к себе, ни о чем не думая, впился ей в рот. Она издала стон, и он изменил положение головы, поцеловал ее уже по-другому, последовал за ней, когда она вовлекла его в игру, отдавая ему один пронзительный поцелуй за другим.

Потом она отстранилась – всего на какой-нибудь дюйм, и ее взгляд застыл на его губах. Она прерывисто дышала.

– Ты в порядке?

Если бы он знал!

Она кивнула, затем с трудом выговорила:

– Я точно знаю, что ты проголодался не меньше меня.

– Ангел… Ты и представить себе не можешь.

Стоявшая перед ним женщина сделала глубокий вдох, губы у нее еще оставались красными от поцелуев.

– Принял бы ты душ перед ужином.

– Может, вместе?

Дэн вошел в дом, стряхивая с рубашки клочки сена из кормушки Ранкона, и Ангел улыбнулась. Может ли он помочь? Ммм… Вот в чем вопрос. Именно сейчас, когда за все время ужина ее тело так и не успокоилось.

Да, он может помочь. Он может вывести ее из отчаяния, утишить непрерывный зов.

– У тебя был тяжелый день, – отозвалась она, домывая посуду. – Расслабься.

– Я расслаблюсь, когда расслабишься ты. Что мне сделать?

На этот раз она едва не сказала…

– Если хочешь, можешь вытереть тарелки.

Он встал у нее за спиной, и она затылком ощутила его теплое дыхание.

– Ужин был шикарным. А уж пирог…

– Хороший?

– Убийственный.

Она оглянулась через плечо.

– Ты удивлен?

– Ты меня все время удивляешь.

– И это хорошо?

– Великолепно.

Его руки легли ей на талию, скользнули в горячую мыльную воду и встретились с ее пальцами. Когда они переплелись, в ее животе поднялся жар.

– Мне казалось, ты согласился вытереть посуду.

– Мне всегда лучше давался водный спорт.

Он подвел ее руку к губке, они вместе ее выжали и провели шершавой поверхностью по тарелке.

Губы Дэна коснулись шеи Ангела и принялись целовать. Зубами он слегка прикусывал ее кожу.

Она задохнулась.

– Ты мне нравишься, – зашептал он ей в самое ухо. – Я устал делать вид, что ты мне не нужна. Мне надоело изобретать предлоги и отступать, когда становится чересчур жарко и мучительно. Ангел, скажи, что ты хочешь меня. Скажи, что мне можно тебя трогать.

– Можно. Можно.

Лишившись способности дышать, она стояла перед ним на подгибающихся ногах, в голове царил сумбур. Слишком много ей еще нужно ему сказать. Хотя она уже сказала ему, что ни один человек не прикасался к ней, как он… сердцем и телом.

Но она не успела произнести ни слова, потому что его ладони уже лежали на ее животе, горячие и мокрые. Все мысли испарились без следа, когда он сжал ее тело, смял рубашку и мыльная пена начала стекать по коже.

Дыхание у нее сделалось прерывистым, когда он нашел ее груди под лифчиком и стиснул их, отчего соски затвердели и ткнулись в пальцы.

– Дэн, я хочу… – начала она, желая произнести главные слова. Желая, чтобы он знал, насколько пробудил ее.

Он придвинулся еще ближе, и она нижней частью спины ощутила твердость его тела.

– Говори, Ангел, скажи мне, чего хочешь.

Пока он поднимал на ней лифчик, она делала усилия, чтобы совладать с голосом. А потом он опять стиснул в ладонях ее груди, нежно покрутил мокрыми пальцами соски.

– Тебе нравится?

– Да.

Это слово вышло у нее похожим на всхлип. Голова ее откинулась назад, упала ему на плечо, а влажные руки опустились. Дэн повернул голову так, чтобы заглянуть ей в глаза, продолжая массировать затвердевшие соски.

Что-то происходило у нее глубоко внутри, какое-то отчаянное биение, которое оказалось для нее настолько новым, что почти пугало ее. И тогда Дэн, будто узнав об этом, провел рукой по ее животу, все ниже, ниже, проникая под мягкие хлопчатобумажные трусики, нащупывая ту точку ее тела, которая прежде не напоминала о себе.

– Славные шорты, – бормотал он.

– Твои.

– Я знаю.

– Мне показалось, ты не рассердишься.

– Нет. – Когда он ласкал ее влажную, горячую кожу, из его горла вырвался низкий, прерывающийся звук, и губы, которые оказались точно над ее губами, прошептали: – Хочу войти в тебя.

Повинуясь инстинкту, Ангел подалась вперед. Это жажда потянула ее. И пусть это безрассудство. Она опустила ладонь на его руку и плотнее прижала его пальцы.

– Здесь?

Отрывистый, грубый голос:

– Именно здесь. Где горячо и влажно… – И вот уже его палец внутри. – И невероятно.

У нее оборвалось дыхание. Глаза у него потемнели при взгляде на нее.

– Ты хочешь?

– Я хочу тебя.

– Уверена? – Да.

– Тогда идем со мной.

Его руки оставили ее груди и нижнюю часть живота. Они скользнули под ее колени, и он подхватил ее. Он почти что взлетел в спальню, но там опустил ее на тахту с величайшей осторожностью.