Я ткнула этим же пальцев в грудь ворюги, уперла руки в бока и сердито свела брови.

– Не тебе мне нотации читать. Сама собираешься школу обворовать, – синеволосый тип даже бровью не повел и остался совершенно невозмутимым.

– А кому же еще как не мне? Ведь меня могут обвинить в воровстве. И, кстати, довожу до твоего сведения, если меня припрут к стенке, я все расскажу.

– Да успокой ты! Завтра же я верну книгу. Она нужна мне только на одну ночь.

– Зачем? – шея начала затекать от того, что приходилось постоянно смотреть вверх на оппонента.

– Я же у тебя не спрашиваю, зачем ты полезла в школьную кладовую.

Парень вдруг прищурился, внимательно и оценивающе осмотрел меня и выдал:

– Слушай, мелкая, у меня к тебе предложение.

Я несколько секунд молчала, размышляя выслушать или нет, и в итоге согласилась.

– Слушаю, Ал.

Парень ухмыльнулся:

– Я помогу тебе, ты мне.

Опять послышались шаги, и нам вновь пришлось слиться в одно целое и вжаться в шершавую стену.

– Слушай внимательно, – зашептал мне на ухо василиск, – я отвлеку охрану, а ты проникаешь в кладовую, берешь свой сок пиявки, а для меня вот это.

Синеволосый впихнул мне в ладонь бумажку. Спрашивать откуда он знает, что мне нужно не стала, не важно это. Важнее, что есть вариант получить желаемое сейчас, а не через месяц.

– Хорошо, согласна, – я облизнула пересохшие от волнения губы.

– Отлично. Запоминай: последняя дверь налево, потом вниз по лестнице, до конца коридора и снова налево. Как войдешь в кладовую, справа на третьей полке стоит банка с соком, – быстро наставлял меня новый напарник, – а то, что нужно мне на центральном стеллаже в самом низу. Все банки подписаны, так что даже ты разберешься.

Намек о моих умственных способностях пропустила мимо ушей, но кое-что уточнила:

– А я смотрю, кто-то тут не в первый раз прогуливается, да Ал? – ехидная улыбка расцвела на губах.

– Не твое дело, мелкая. – В том же тоне ответил Дениэрал. – Все, время уходит, нужно действовать. Я иду, ты ровно через минуту. На все у тебя пять минут, не больше. Поняла?

Кивнула, демонстрируя готовность. А когда синеволосый развернулся в сторону коридора, шепнула:

– Удачи, Ал.

– И тебе, мелкая. – Ответил парень и выбежал наружу.

Отсчитав ровно минуту под аккомпанемент собственного бешено колотящегося сердца, я сделала несколько глубоких вдохов для успокоения и шагнула из укрытия. В коридоре подвала стояла тишина, даже жутковато немного было. Некоторое время я просто прислушивалась в ожидании, что кто-то объявиться. А убедившись, что все спокойно побежала к нужной двери. Но уже стоя перед ней, на миг засомневалась в правильности решения довериться синеволосому интригану. А вдруг он меня обманул, и сейчас за дверью стоит охранник?

Однако время поджимало, и нужно было на что-то решаться, и вообще, раньше надо было думать, а сейчас уже поздно. Дернув ручку и сделав шаг, я очутилась в кромешной, неуютной темноте. Однако очень быстро глаза привыкли к новым условиям, и я смогла разглядеть узкую, уходящую вниз, лестницу и стены, сложенные из грубого камня.

Осторожно, касаясь одной рукой шершавой, чуть влажной стены я приступила к спуску. И чем ниже спускалась, тем холоднее становилось. Руки начали замерзать, и пришлось сделать остановку, чтобы натянуть врученные Латтой перчатки. Лестница оказалась длинной, я насчитала аж шестьдесят три ступеньки.

Как только была преодолена последняя ступенька, а моя нога коснулась каменного пола, в конце коридора загорелся один единственный факел. Вот на его огонек я и пошла. Однако оказавшись рядом с двумя дверьми, впала в ступор. Я настолько переволновалась, что забыла, в какую именно мне надо. От досады хлопнула себя ладонью по лбу и, проговорив шепотом детскую считалочку, пошла в правую дверь.

За ней оказалась маленькая без окон комнатка, с неприятным, затхлым воздухом и единственным источником освещения в качестве свечи, слабо чадившей на маленьком столике в центре помещения. Что там еще находилось, рассматривать не стала, а повернулась на выход. И так понятно, что это не кладовая.

– Ты пришла. – Внезапный старческий, дрожащий голос заставил меня замереть.

Я развернулась обратно:

– К-кто здесь? – настороженно вошла внутрь и всмотрелась в слабоосвещенное пространство.

В самом дальнем и темном углу зашевелились, и на неверный свет свечи, прихрамывая, вышла сгорбленная старушка в потрепанном, черном балахоне. Лица ее было не видно из-за глубокого капюшона, накинутого на голову, и свисающих длинных, давно нечесаных, седых прядей.

– Подойди, деточка, – проскрежетала жительница этой комнаты и протянула ко мне худенькую, с длинными, давно нестриженными ногтями руку.

Мне бы бежать, ведь отведенные пять минут не будут длиться вечно, но я послушно подошла к женщине. Может, ей нужна помощь? Она не смотрела на меня, только что-то неразборчиво бурчала себе под нос. Но когда я собралась уходить, старушка неожиданно крепко вцепилась в мое запястье, оцарапав его ногтями незащищенный одеждой участок кожи, и вскинула голову.

Первым порывом было закричать, потом бежать. Однако ни того ни другого я не сделала. Будто парализованная, я была в состоянии только смотреть на яркие, неестественно синие глаза бабки, горящие внутренним светом на испещренном глубокими морщинами лице.

Я попыталась вырвать руку, дернула раз, второй. Однако хватка у на вид щупленькой старушенции оказалась стальной.

– Что происходит? Отпустите! – еще раз рванулась, безрезультатно.

А бабка вдруг начала говорить, жутким, потусторонним, чуть скрипучим голосом:

– Когда огонь по жилам потечет,

И новая надежда загорится,

Предатель в жизнь твою войдет.

Тебе осталось лишь смириться.

Старуха хотела еще что-то сказать, но я почувствовала, что захват на моей руке ослаб и вырвалась. Подбежав к двери, открыла ее, но на выходе все же обернулась. Ни кого в комнате уже не было.

Оказавшись в коридоре, я передернула плечами от охватившего меня озноба, и побежала к правильной двери.

Кладовая представляла собой просторное, квадратное, хорошо освещенное помещение примерно десять на десять метров с многочисленными стеллажами вдоль стен и большим, овальным столом посередине. На столе были расставлены колбочки, скляночки, котелки и грелки. Похоже, что кладовая имела еще и функцию лаборатории.

Окинув беглым взглядом все помещение, я направилась сначала к нужной мне полке, нашла банку с надписью «Сок пиявки анимо», достала из кармашка маленькую бутылочку и отлила несколько миллилитров золотистой, густой жидкости. После переместилась к центральному стеллажу и развернула бумажку, которую вручил мне Дениэрал. На ней было нашкрябано неровным подчерком: «Хапча – 2 шт». Этой самой хапчей оказались черные, склизкие, длинной с мою ладонь личинки. Брать это в руки совсем не хотелось, но Ал выполнил свою часть сделки, а мне нужно было выполнить свою. Поэтому, подавляя рвотный позыв и кривясь, я выловила двух личинок из зеленой жижи, в которой они плавали, и быстро завернула в ненужную уже бумагу.

Темную лестницу из подвала преодолела в рекордное время, и даже ни разу не споткнувшись, вылетела в ярко освещенный коридор. Он был пуст, посему задерживаться не имело смысла, и я драпанула к следующей лестнице. На выходе в первый подвальный этаж пришлось немного притормозить, чтобы не наткнуться на кого-нибудь, однако мои опасения были напрасны – ни кого я не встретила. Осторожно прокравшись по коридору, преодолела последний подъем, выскочила в холл и чуть не напоролась на преподавателя. Меня во время уволокла в темноту колон знакомая рука, а вторая зажала рот.

– Достала? – спросил Дениэрал, когда профессор Джер удалился на приличное расстояние.

– Ага, – я отпихнула наглую ладонь и всучила синеволосому истекающий противной слизью сверток.

– Умничка, – парень похлопал меня по макушке, за что получил по руке.