– Эм… профессор…

Мужчина еще несколько секунд пялился пространство, а потом его взгляд стал осмысленным, и он посмотрел на переглядывающихся нас:

– Ага, студенты первого курса, – почесал небритую щеку, – ну что ж, приветствую вас на первом занятии по медитации. Сейчас я покажу и расскажу, как именно это делается. Сядьте поудобнее, – мужчина сел на единственный оставшийся коврик скрестив ноги, – не важно как, главное, чтобы вам было удобно. Расслабьтесь, выкиньте все мысли из головы, прислушайтесь к своему телу, дыханию, стуку сердца и тогда…

– Простите, профессор, – подняла руку Саша.

– Д-да? – преподаватель открыл глаза и растеряно посмотрел на девушку.

– А зачем на это делать? – задала она интересующий многих вопрос.

– Хм… – профессор Боний, а именно это было написано на двери зала, поднялся. – Поднимите руки те, кто уже может пользоваться силой. – Я огляделась, поднятых рук было всего десять штук. – Вот для этого и надо. Медитация поможет вам раскрыть и понять свою силу. Ведь она вам нужна для дальнейшей учебы. Без активной силы вы не пройдете отбор на факультеты.

– А зачем тогда нам медитировать? – спросил невысокий парень с поднятой рукой неподходящим ему густым басом.

– А тем, кто уже раскрыл свою силу это тоже полезно. Помогает избежать неконтролируемых, хаотичных всплесков силы. Все, надеюсь, понятно? – профессор обвел нас уставшим взглядом.

Мы неуверенно покивали.

– Тогда приступайте.

Легко сказать. Так, как он там сказал? Удобнее сесть? Хорошо. С десятой попытки я нашла удобную позу и смогла расслабиться. Отлично! Что дальше? Выкинуть мысли из головы? Это уже сложнее. Я честно-честно старалась, но у меня перед внутренним взором мелькала постоянно то старуха с треклятым стихом, то Хельга с ехидной ухмылкой. Помотала головой из стороны в сторону и начала прислушиваться к сердцу, как и говорил профессор Боний. Здесь главное не уснуть.

А ведь я действительно старалась, мне и самой уже хотелось понять, что я за монстр, и не быть белой вороной. Поэтому я прикладывала все силы, чтобы не отвлекаться на смешки и перешептывания одногруппников и других ребят и делать все, о чем говорил преподаватель. Выкинуть мысли из головы, прислушаться к дыханию, сердцебиению…

«– Ева! – заразительный смех вызвал ответную улыбку на моих губах, – пойдем со мной. Ева!»

Я распахнула глаза. Голова опять разболелась, заставив меня недовольно поморщиться. Не знаю, сколько времени прошло, но в зале было тихо. Профессор Боний сидел на своем коврике напротив нас с закрытыми глазами и медитировал. Остальные тоже. Хотя, если судить по храпу из дальнего угла, кто-то просто в наглую дрых.

Я собралась снова попробовать помедитировать, однако запахло паленым. Повернув голову направо, увидела, что одежда на Саше начала дымиться. Сама девушка этого не замечала, продолжая блаженно улыбаться с закрытыми глазами.

– Караул! Горим! – завопила я во все горло и повалила Сашу на пол.

Она испуганно уставилась на меня и тут же вспыхнула ярким, обжигающим, красным пламенем. Вокруг царила суматоха, кто-то кричал и пытался оторвать меня от горевшей девушки. Но она не отпускала, крепко вцепившись в мою одежду. А через несколько секунд я потеряла сознание от невыносимой боли.

В себя пришла в комнате с белыми стенами и большим, занавешенным полупрозрачным тюлем окне. Живот, грудь и руки покалывали приятные морозные иголочки, а боли больше не было. Под легкой, белой простыней, которой я была укутана, обнаружилось множество повязок, покрывающих меня от бедер до шеи. Откинувшись обратно на подушку, я осторожно повернула голову и увидела на тумбочке красивый букет полевых цветов в прозрачной стеклянной вазе. Понятно, значит кто-то из друзей уже был тут. Приятно.

– Наконец-то ты очнулась, милая! – в палату впорхнула тетя Софа, – как же ты всех напугала! Это надо же было додуматься схватить кого-то с просыпающейся силой огня!

– Не подумала, – щеки мои заалели, и я потупила взгляд, – а что с Сашей?

– Все с ней в порядке, – женщина подошла к прикроватному столу и поставила на него поднос с перевязочным материалом, – чай свой огонь не жжет.

Фух, ну и хорошо. А тем временем тетя Софа принялась делать мне перевязку. Процедура была не самой приятной, но и длилась не долго.

Как только мед. сестра собралась на выход, я задала волнующий меня вопрос:

– А сколько я проспала?

– Так чай сутки почти без сознания и пробыла, – покачала головой тетя Софа, – ой и всполошилися все, и всполошилися. Пришлось даже к ректору обратиться, чтобы всех гостей выгнать.

Сутки! Ой, мамочка! Как только женщина покинула палату, я со стоном натянула простынь на голову и закрыла глаза. Это же надо было так попасть, а! Однако одной я оставалась не долго. Вскоре в коридоре послышались голоса и ко мне ввалили Ден, Латта, Хош и Саша с печальной полуулыбкой на губах.

– Ну, подруга, ты даешь! – Латта присела на краешек моей постели, а остальные разместились на пустой кровати, – с тобой не соскучишься!

– Как ты? – Ден выглядел обеспокоенным и постоянно поправлял очки.

– Сильно болит? – Хош тоже был встревожен и покусывал нижнюю губу.

– Нет, нормально все. – Я улыбнулась ребятам, показывая, что действительно все хорошо.

– Прости, – Саша опустила взгляд, – я очень испугалась, вот и не смогла отпустить тебя… Прости…

Из глаз девушки покатились слезы, и мы принялись дружно успокаивать ее. В итоге так расшумелись, что пришла тетя Софа и всех начала выгонять, ссылаясь на то, что больной, то есть мне, нужно отдыхать.

– Латта, подожди, – вспомнила и позвала демоницу, когда все уже вышли, – спасибо за цветы.

– Так это не от нас. – Девушка задумчиво уставилась на букет, – о, там записка. Прочесть?

Я кивнула. Латта раскрыла открытку из голубой бумаги и произнесла: «Мелкая, не делай больше так!»

– Мда, ну и подчерк, – демоница повертела записку, – странное послание и без подписи.

Но мне подпись была не нужна, и так понятно, кто прислал цветы. Только Дениэрал любит меня так называть. Но с чего бы ему так беспокоиться обо мне?

– Ладно, отдыхай, мы завтра еще зайдем.

– Хорошо, пока.

Чуть позже пришла незнакомая мне мед. сестра и принесла обед состоящий из жидкого овощного супчика и серой, липкой каши. Как бы я ни кривилась и ни отворачивала нос, но под неусыпным контролем пришлось все съесть. Потом была еще одна перевязка и тетя Софа с удивлением заметила, что ожоги очень быстро заживают.

– Такими темпами завтра уже выпишем, – пробормотала она уходя.

В пустой палате делать было совершенно нечего, да и двигаться особо мне не позволяли. Поэтому все, что мне осталось – это спать.

Выспавшись днем, я проснулась бодрая и полная сил посреди ночи и почувствовала, что хочу в туалет. Однако ни кого рядом не было, и я решила сходить сама.

Мой путь лежал в другой конец коридора. В приглушенном, желтом свете редких шаров-ламп я медленно, чтобы не потревожить повязки, брела к заветной цели, когда неожиданно услышала голоса, доносящиеся из-за ближайшей двери.

– Ты должна мне помочь! – первый высокомерный и требовательный узнала почти сразу, он принадлежал Алине Смирновой.

– Оставь эту затею, деточка, – второй принадлежал тете Софе, – запрещено это. Во второй раз и поймать могут.

– Это уже мои проблемы. Ты главное достань нужные ингредиенты. Или мне пойти к ректору и все ему рассказать?

На несколько секунд повисла пауза, а потом тетя Софа печально ответила:

– Хорошо. Послезавтра приходи.

– То-то же.

Ой-ой! Я быстро прошмыгнула в пустующую палату, а когда стихли шаги Алины и мед. сестры, пошла по своим делам. Кажется, Смирнова чем-то шантажирует эту добрую и отзывчивую женщину, чтобы добыть с помощью нее какие-то запрещенные ингредиенты. Конечно, как у работника мед. пункта у тети Софы наверняка есть доступ к школьной кладовой. Интересно, что такое знает Алина, позволяющее ей манипулировать бедной женщиной? И зачем ей вообще это надо?