Алли нежно дотронулась до его щеки.

Возможно ли испытать большее удовольствие, думала она, тая от нежного прикосновения его рук. Сладостная дрожь время от времени пробегала по ее телу.

Только не обманывай себя, помни, сказка рано или поздно закончится, нашептывал неумолимый голос разума.

Солнце медленно садилось. Лучи едва пробивались сквозь толстые портьеры.

Алли спала, ее темные локоны разметались по подушке, одна нога лежала поверх его бедра. Финн внимательно рассматривал ее лицо: веснушки, которые он любил целовать, длинные, пушистые ресницы, то трепещущие на щеках, то взлетающие к бровям, красиво очерченные губы, которые дарили ему столько наслаждения.

Осторожно, чтобы не разбудить ее, Финн прижал ладонь к слегка округлившемуся животу жены.

Его ребенок.

Эмоции захлестнули Финна, глаза увлажнились.

Он причинил Алли много горя, вел себя как последний эгоист. Чудо, что ему дали шанс все исправить. Он здесь, и Алли в его постели, они все еще женаты. Ребенок родится в законном браке.

— Ты чувствуешь? Ребенок толкается, — промурлыкала она.

Алли накрыла рукой его ладонь у себя на животе.

— Я впервые чувствую его движение, — прошептала она. На ее лице появился благоговейный страх.

Он устремился к ее губам, желая запечатлеть этот момент в памяти на всю жизнь. Волнения и беды остались позади. Впереди их ждут только радостные мгновения.

Все происходит словно в первый раз, мечтательно думала Алли, нежась от его поцелуев. Его рот, обычно требовательный и упрямо сжатый, превратился в источник неземного удовольствия. Финн гладил ее волосы, переброшенные через плечо на грудь, сквозь локоны виднелись розовые соски. Он дразнил их, играл ими. Мгновение спустя Финн и Алли слились в одно целое.

— Посмотри на нас.

В огромном зеркале, стоящем рядом с кроватью, она увидела их отражение — ее ноги замком сомкнулись на его талии, смуглые руки Финна укачивают ее тело.

Их взгляды скрестились, и он наклонил голову к ее груди.

Она застонала.

— Наблюдай за нами, Алли, — потребовал он, когда она начала закрывать глаза.

Он поглаживал внутреннюю сторону ее бедра, горячее дыхание обжигало ей кожу, она чувствовала, как дрожат его руки.

Я люблю тебя.

Язык не поворачивался сказать эти слова вслух, но его ласки и поцелуи, то, как нежно он занимался с ней любовью, не должны были оставить в ее сердце никаких сомнений.

И если он не может изменить прошлое, то будущее точно будет таким, как они захотят.

— Мне нужно кое-что сказать тебе, — начал Финн полчаса спустя.

— Да?

Она лежала в его объятиях и блаженно потягивалась.

— Есть кое-что… — Он не успел закончить фразу, как трель мобильного телефона разнеслась по квартире.

Финн не пошевелился.

— Ответь. — Она откинула простыню в сторону и набросила на плечи халат.

Финн смотрел на нее и вспоминал, какая гладкая на ощупь ее атласная кожа.

— Вдруг важный звонок? — не глядя на него, сказала Алли, поднялась и выскользнула за дверь.

Финн взял трубку.

— Что?

— Финн?

Он потер висок. Знакомый голос. Луиза.

— Да.

— Проверь почту. Мы нашли нечто, что тебе захочется увидеть.

Он вышел из спальни в полном молчании.

— Алли?

Его сердце выстукивало дробь отчаяния. На кухонном столе лежала записка: «Ушла за завтраком. Скоро буду. А.».

Со вздохом Финн вернулся в гостиную к своему компьютеру и открыл почту.

Он перечитал письмо раз, два, три. Непостижимо.

Дорогой Финн.

Это письмо и дополнительное распоряжение к завещанию попадет к тебе только в случае, если произошло непоправимое. Если ты его читаешь, значит, так оно и есть и у меня не было возможности поговорить с тобой и оформить бумаги официально.

Как ты знаешь, я человек действий, а не слов. Я мало времени проводил с тобою. И страшно об этом сожалею. Пожалуйста, прими мои искренние извинения.

Я жил, как умел, и делал то, что умел лучше всего, — зарабатывал деньги. Я обеспечил тебе нормальную жизнь, дал хорошее образование. Я даже думал, что, женившись на Марлен, смогу дать тебе другую маму. Хотя в семь ты уже был взрослым мужчиной.

Мы оба знаем, что вышло из моего повторного брака, и я прошу простить меня.

Доктора говорят, что я поправлюсь, но ты же знаешь, я всегда планировал даже непланируемое. Это дополнение к завещанию содержит мою последнюю волю.

Финн на мгновение закрыл глаза, а затем продолжил читать.

Сорок пять процентов компании переходят к тебе, остальные сорок пять остаются в руках совета директоров, включая Луизу. Для тебя не секрет, что она мозг нашего дизайнерского отдела. Алли получит десять процентов. Спросишь, почему?

Она понравилась мне с первой нашей встречи. Я полюбил ее. Благодаря ей я начал ценить жизнь. Семья важнее пятнадцатичасового рабочего дня. Нужно наслаждаться каждым отпущенным моментом. Она стала моей дочерью, если хочешь. Она очень тебе подходит, а ты… просто пока этого не видишь. Слишком упрям и сконцентрирован на работе. Копия меня.

Я мог бы не писать этого завещания, но тогда судебная тяжба растянулась бы на долгие годы, а это плохо отразится на репутации компании.

Настоятельно советую тебе вступить с Алли в переговоры. В конце концов, я знаю, ты все еще любишь ее, и это самое главное.

Твой отец Николай Соренсен.

Финн тяжело вздохнул.

Он думал, что хорошо знал и понимал отца. Тот был человеком слова, неутомимым генератором идей. В раннем возрасте Финн осознал величие отца, восхищался его умением управлять такой мощной корпорацией, стремился во всем подражать ему, а теперь…

Земля уходила из-под его ног.

Финн рассмеялся. Вряд ли Николай предвидел столь плачевный финал, но благодаря отцу он, Финн, все еще может исправить свои ошибки.

В замке звякнул ключ, на пороге появилась Алли. Волосы собраны в пушистый хвост, кожа свежа, взгляд ясен. На мгновение Финн залюбовался ею.

Мать его ребенка, человек, перевернувший его представления о жизни.

Сердце забилось быстрее.

— Горячие пончики заказывали? — Она задержала взгляд на его лице, медленно прикрыла дверь за собой. — В чем дело? — Глаза подернулись дымкой подозрения. — Твоя память вернулась? — Она положила ключи на столик в прихожей.

— Нет, Луиза звонила. Они нашли дополнение к завещанию.

Вот и конец сказки.

— Отлично. — Она скрестила руки на груди. — И где оно?

Финн потер щетинистую щеку.

— Николай написал его в больнице и отдал медсестре. Пока он находился в операционной, та обратилась к Марлен, очевидно решив с помощью шантажа разбогатеть.

— Откуда вы узнали?

Он покачал головой.

— Муж женщины нашел документы и связался с компанией. — Он замолчал. Прошла секунда, две.

— Значит, — Алли кашлянула. Не смей плакать. — Ты возвращаешься домой. Мне нужно подписать бумаги на развод…

Если бы она ударила его по лицу, он удивился бы меньше.

— Алли…

— Не стоит все усложнять, Финн, — твердо отчеканила она. — Тебе необходимо уехать. — А что нужно мне? — Ты теперь владелец «Соренсен Силвер».

— Так же как и ты.

— Нет.

— Мой отец оставил тебе десять процентов акций.

Алли сделала шаг назад и плюхнулась на стул.

— Что?

— У меня сорок пять процентов, у совета директоров столько же. Десять принадлежат тебе.

— Почему он сделал это? — Паника охватила ее.

— Потому что он любил тебя, как родную дочь.

Она боролась с внезапно подступившими слезами.

— Я не хочу.