— Хорошо, спасибо.

Они поднялись наверх. Николь увидела вдали открытую дверь, которая, по-видимому, вела в комнаты хозяина, в ней виднелся огромный камин и невероятных размеров кровать.

Девлин провел ее в комнату для гостей.

— А здесь нет камина? — с улыбкой спросила Николь.

Девлин пожал плечами:

— Гостей нужно устроить так, чтобы им было хорошо, но не настолько, чтобы им не захотелось уезжать.

Николь рассмеялась.

— А здесь красиво! Я никогда не видела прежде такой обшивки стен. Все остальные комнаты тоже так отделаны?

— В доме шесть комнат, но из них отделаны только две. Надо полагать, остальные комнаты будут готовы к тому времени, когда дом перейдет в собственность фонда.

Николь отнесла свои туалетные принадлежности в просторную ванную.

— Хочешь есть? — крикнул ей Девлин.

— Немного. А ты?

— Ну да. — Он подошел к открытой двери ванной комнаты. — Я соберу что-нибудь поесть.

— Не возражаешь, если я одним глазком посмотрю на дом?

— Пожалуйста, — сказал он и вышел.

Через несколько мгновений Николь уже шагала по коридору, направляясь в комнату Девлина, затем зашла в ванную, где красовалась огромная ванна с гидромассажем, а рядом в стене — камин; еще там была просторная душевая кабина. Николь все еще трудно было представить, что у кого-то бывают такие огромные деньги, чтобы построить подобный дворец.

Поднявшись на этаж выше, Николь обнаружила там кабинет с просторным балконом. На столе стояла вся необходимая техника: компьютер, ноутбук, факс, принтер, сканер. Ее внимание привлекла висевшая на стене доска с фотографиями. Николь тут же поняла, что на них изображены «семь самураев». Она нашла среди них Девлина, лет на десять моложе и с волосами чуть длиннее, чем теперь.

— Да, вот это наша команда, — раздался сзади его голос.

Николь подскочила от неожиданности. Девлин успокаивающим движением положил руку ей на плечо.

— Все хороши! Как на подбор, — признала она. — И братья-близнецы, — добавила она, переместив взгляд на другую фотографию.

— Люк и Мэтт Бартоны. Люк здесь жил в прошлом месяце. И оставил мне записку.

— И что в ней было?

— Не знаю. Я еще не понял ее смысла.

— Кто повесил фотографии?

— Понятия не имею. Может быть, это часть плана Хантера. Я не могу представить себе, чтобы Натан, который первым из нас побывал здесь, или Люк сохранили эти снимки, а тем более привезли их с собой.

— Почему?

— Я думаю, только Хантера можно было назвать сентиментальным. И к тому же все были заняты своей карьерой. У Люка фирма по производству беспроводной техники, а Натан — владелец отеля «Барристер».

— М-да, простые рабочие люди, — с усмешкой отозвалась Николь.

Девлин потянул ее за спутанную прядь волос.

— Кто был твоим ближайшим другом, не считая Хантера? — спросила Николь.

— Наверное, Райан. — Он указал на кареглазого молодого человека с русыми волосами, высокого и красивого, как и все в их группе. — Не то чтобы у нас было много общего, мы просто… сразу поладили. Райан приедет сюда следующим.

— В июне?

— Да. Еда готова.

На столе в гостиной их ждал ужин в итальянском духе: оливки трех сортов, артишоки, салями, два сорта сыра и крекеры с перцем. Девлин налил им обоим яблочного сидра в высокие бокалы. Камин, зажженный в соседней комнате, придавал уют огромному помещению. Звучала тихая джазовая музыка.

Они сидели рядом на диване, так, чтобы можно было есть с одного блюда. Николь почувствовала вдруг сильное желание покормить Девлина и улыбнулась своим мыслям.

— Что такое? — спросил он.

— Просто мне хорошо. Я совсем расслабилась.

— У тебя был нелегкий день, ведь сегодня твой отец узнал о ребенке.

— Я рада, что все позади. — Николь подняла бокал и осеклась. — Мне так не хватает мамы.

Девлин сочувственно поглядел на нее.

— Вы были с ней близкими людьми?

— Она была мне не только матерью, но и лучшей подругой.

— Не могу представить себе такого. — Он запихнул в рот большую зеленую оливку и с задумчивым видом прожевал ее. — Я уважаю родителей, но чтобы все им доверять, такого нет.

— Кому же ты доверяешь?

Он нахмурился, не зная, как ответить.

— О том, что не связано с работой, я чаще всего разговариваю с моей сестрой Джоан. А по работе и вовсе никому доверять нельзя. Это же бизнес. Тут каждый сам за себя.

— А мне было трудно вначале здесь, никого не знаю, мамы нет. И еще беременность свалилась как снег на голову. — Николь поставила бокал и, сложив руки на коленях, повернулась к Девлину. — Скажи, а сейчас у тебя есть подруга?

Его брови слегка приподнялись. Николь выдержала его пристальный взгляд.

— Нет.

Вот так. Просто и лаконично!

— Ты любил кого-нибудь?

— Нет. А ты?

— В каком-то смысле я в юности могла назвать так мои чувства к Марку.

— И все же ты уехала на лето, а потом не вернулась. Ты не жалеешь о том, что оставила его?

— Мы с детства были соседями и естественно дружили.

— Без всякой страсти.

— Почему? Какая-то страсть была.

— Вы спали вместе?

— Девлин, это не твое дело.

— Не будешь отвечать?

— Я не могу понять, почему тебе так важно, спали мы с Марком или нет.

— Он все еще часть твоей жизни, и, значит, это касается меня.

— А мне так не кажется,

— Так вы не спали вместе?

— Не приставай, я еще раз говорю, что это тебя не касается. — Николь показалось, что Девлин слегка ревнует, и это заинтриговало ее. Или же это обыкновенное чувство собственника, что, конечно, совсем не то же самое, что ревность.

Сделав большой глоток, он допил остатки вина.

— А я готов предположить, что ответ — да.

— Предположи обратное.

— Вот и узнали друг друга получше. — Девлин налил себе еще вина, затем встал, подошел к окну и поглядел на ночное небо.

— Некоторые вещи требуют взаимного доверия, а для этого нужно время. — Николь подошла к нему, сожалея, что он расстроился, однако не желая рассказывать ему все подряд о своей личной жизни.

— Ты спросила, есть ли у меня подруга, — сказал Девлин. — Я сразу ответил.

Николь поняла, что он привык все контролировать, а в этом случае многое не поддавалось контролю. Вот он и нервничает.

— Марк — не мой бойфренд. И не является им уже десять лет. Я ведь говорила тебе, что ни с кем не встречалась, когда мы познакомились с тобой и после этого тоже.

Девлин подошел к ней, их взгляды встретились.

— Хорошо, ты устала. Наверное, лучше отложить разговор на завтра.

— Ты прав, — обрадовалась Николь.

Девлин взглянул на дверь спальни Николь по пути в свою комнату. Он до сих пор не мог разобраться в своих чувствах к этой женщине. Хочет ли он секса с ней? Однозначно — да. А душевной близости? Дурацкое слово. К душевной близости с женщинами он никогда не стремился.

Да и Николь, очевидно, тоже не стремится. Не хочет отвечать на вопросы о личной жизни? Ладно, не беда.

Почему она не отвечает на вопросы о Марке? Пусть сколько угодно отрицает, что питает к нему какие-либо чувства, помимо дружеских. В любом случае что это, черт возьми, такое? Все знают, что между мужчиной и женщиной не может быть дружбы. Неужели не видно: Марк — ее верный пес. Стоит ей лишь поманить его пальцем — и он будет ползать перед ней в ожидании любой команды. Девлин не мог уважать мужчину, который вот так отдается во власть женщины.

Да, на Марка нельзя попросту закрыть глаза. Между ним и Николь прочная связь — долгие годы жизни бок о бок и первая любовь.

Отшвырнув покрывало в сторону, Девлин разделся и скользнул под простыни. Для него было еще рано пытаться заснуть. Со дня своего приезда он долго не ложился спать, раздумывая над тем, как ему отделиться от банка, если быть точным — от семьи. Отец и дед пришли бы в негодование, ведь он, Девлин, за последние десять лет сделал для семейных банковских счетов, а значит, для банка Кэмпбеллов, больше, чем было сделано за предыдущие двадцать. Теперь же он станет в некотором роде конкурентом своих родственников.