— Энди, мне известно, что ты желаешь мне только добра, но пойми, я не могу рисковать и вмешивать кого-то еще в свои беды. Мне и с тобой не следовало откровенничать.

— Нет, следовало, — решительно заявила Энди. — Я твоя подруга и хочу помочь тебе.

Розалин печально покачала головой.

— Сомневаюсь, что кто-либо способен помочь мне, — едва слышно пробормотала она и поспешно переменила тему разговора: — Как прошел твой ужин с мистером Шерманом?

— Боюсь, я не очень-то помогла ему, — призналась Энди. — Нас то и дело прерывали. Похоже, столовая для сотрудников не самое хорошее место для разговора, но я была слишком голодна, чтобы предложить другое.

— Значит, он журналист?

— Так он сказал. — Энди пристально поглядела на подругу. — У тебя есть основания считать, что это неправда?

Розалин невинно подняла изящные брови, но Энди давно научилась не доверять этому выражению.

— С чего ему врать?

— Это ты мне скажи.

Рассмеявшись, Розалин потрепала Энди по руке.

— Мне правда нечего больше сказать тебе. Я провела с ним всего несколько минут.

— А как тогда расценивать твой намек насчет того, что нельзя никому верить на слово? Что ты имела в виду? И почему ты сказала, что дашь ему интервью, если нам обеим известно, как для тебя опасна гласность?

— Я только предположила, что в твоем мистере Шермане есть кое-что помимо красивого лица и чарующей улыбки. А насчет интервью — по-моему, я смогу ответить на несколько его вопросов, не подвергая себя опасности.

— Он не мой,— пробормотала Энди, подозревая, что Розалин известно что-то, чем она пока не собирается делиться.

Розалин снова рассмеялась, затем сказала:

— Дорогая, я устала. Пойду к себе. Спокойной ночи.

— Розалин, — простонала Энди ей в спину.

Розалин оглянулась уже на пороге спальни.

— Пришли его завтра ко мне в шатер. Я поговорю с ним. Если почувствую что-нибудь, что тебе следует знать, обязательно расскажу тебе.

Энди кивнула, сдаваясь. В конце концов, Розалин виднее.

— Ну хорошо. Доброй ночи.

Погружаясь в сон, Энди думала о Бене Шермане. Ее последним ясным образом была пара изумрудных глаз, полных искушения и тайн.

В воскресенье утром Бен, приняв душ и одевшись в обрезанные джинсы и полосатую футболку, заказал междугородный телефонный разговор. Ему ответил низкий мужской голос.

— Привет, Джон. Это Бен.

Донесшийся из трубки смех прозвучал издевкой.

— Только не говори мне, что у тебя опять неприятности, связанные с оказанием мамочке крошечной услуги.

— Я сам разберусь, — фыркнул Бен, со стыдом вспоминая, как смеялся над братом, когда тот оказывался в таком же положении. — Кстати, как Аманда? — спросил он, вспоминая про результат спасительной миссии, которую предпринял Джон в прошлом году.

Джон, полицейский из отдела по расследованию убийств, вызвался по просьбе матери охранять от потенциального похитителя осиротевшего племянника ее подруги. Кончилось тем, что Джон влюбился в тетку мальчика. Он женился на ней и теперь счастливо жил в Сиэтле с Амандой и ее племянником Эй Джеем, славным и смышленым парнишкой, быстро ставшим любимцем семьи Лаков.

— Аманда молодец, — гордо ответил Джон. — Врач говорит, она совершенно здорова, как и ребенок. Меньше чем через месяц я стану отцом.

— Передай ей от меня привет. И скажи Эй Джею, что я собираюсь вернуть себе звание чемпиона семьи по шахматам. Я постоянно тренируюсь. На этот раз ему не удастся так просто разделаться со мной.

Бен до сих пор не мог поверить, что он, бывший президент шахматного клуба своего колледжа, вчистую проиграл десятилетнему мальчишке.

Джон рассмеялся.

— Уверен, он будет рад обыграть тебя еще раз, только скажи.

Фыркнув, Бен перешел к делу. Он рассказал Джону, где находится, и то немногое, что успел пока установить, затем добавил:

— Братишка, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал.

— Так я и думал. Что именно?

— Я хочу, чтобы ты проверил двух людей, не числятся ли они у вас. Вероятнее всего, они мошенники, втирающиеся в доверие.

— Хорошо, записываю. Говори.

— Первая — экстрасенс-самозванка, предсказательница. Розалин Кармоди, по крайней мере этим именем она пользуется сейчас. Лет под шестьдесят. Серебристые волосы, фиолетовые глаза.

— Откуда родом?

— Пока не разузнал. Если выясню еще что-нибудь, дам тебе знать.

— Есть. А другой?

— Фокусник. Великолепный Мило. Приблизительно такого же возраста. Возможно, они работали прежде вместе.

— Ты полагаешь, сейчас они обрабатывают Энди Макбрайд?

— Вполне возможно, — сказал Бен. — Кажется, она верит в то, что Кармоди обладает сверхъестественным даром. По-моему, она во всем доверяет этой женщине.

— Она что, бесхарактерная, да?

— Похоже. Во всяком случае, так считают ее родственники, — ответил Бен, но, вспомнив умные глаза Энди, подумал, не ошибается ли он вместе с ее родственниками. — Даже если она не была безвольной прежде, сейчас ее, кажется, крепко взяли в оборот. Она даже делит кров с этой экстрасенсшей.

— Деньги замешаны?

— Пока не знаю. На мой взгляд, у Энди нет больших денег, на которые можно польститься, но ее родные всерьез обеспокоены, особенно бабушка. Судя по всему, бабушка по ее письмам почуяла, что с этой так называемой экстрасенсшей, подругой Энди, что-то неладно.

— Похоже, ты согласен с ней.

— Возможно, — сказал Бен. — Тебе известно, как я отношусь к шарлатанам. Эта женщина, несомненно, убедила Энди в своих сверхъестественных способностях. Теперь я пытаюсь установить, не хочет ли она заставить ее поверить еще во что-либо. И не замешан ли в этом как-то фокусник.

— Хорошо. Я проверю обоих, посмотрю, что можно откопать. Если узнаешь об этих людях еще что-нибудь, дай мне знать.

— Договорились. — Бен назвал номер гостиничного телефона. — Спасибо, Джон. С меня причитается.

— Помнится, и за мной кое-какой должок. Вот и будем квиты.

Бен положил трубку, понимая, что мало чем озадачил Джона. По крайней мере хоть какое-то начало. Поскорей бы разобраться, что здесь происходит, доложить родным Энди и вернуться к своим делам. Не так представлялся ему отпуск, который он позволил себе больше чем за год работы.

Бен взглянул на часы. Еще почти четыре часа до намеченной встречи с Энди. Скучать взаперти в гостиничном номере у него не было ни малейшего желания, и он решил заглянуть в парк. Бен купил абонемент на сезон, чтобы не платить каждый раз по восемнадцать долларов за вход. Надо бы записать все свои траты и выставить счет родственникам Энди. Дональд, зубной врач, обещал все оплатить, и Бен не намеревался списывать свои труды на благотворительность. Он мог бы найти своим деньгам лучшее применение, чем пускать их на ветер в дурацком луна-парке…

Сунув руку в карман просторного комбинезона, Энди извлекла громадный букет бумажных цветов, которые словно по волшебству распустились, как только она подняла их. Эффектный трюк был вознагражден хором восторженных криков. Вкладывая в игру всю душу, Энди преподнесла цветы темноволосой девочке в инвалидном кресле, чья радостная улыбка согрела девушку до самых клоунских, тринадцатого размера башмаков.

Довольная собой, Энди помахала рукой небольшой группе зрителей и повернулась, чтобы направиться в другую часть парка. И… едва не уткнулась лицом в широкую грудь Бена Шермана. Это уже начинает входить в привычку, впрочем довольно приятную, подумала Энди, чувствуя, как у нее учащается пульс.

— Извините… — Бен указал рукой на кресло-каталку, в котором счастливая девочка прижимала к груди цветы. — Вы были великолепны.

Стесняясь своего нелепого внешнего вида, Энди сплела затянутые в перчатки руки.

— Эта девочка — просто прелесть.

— Должно быть, вы очень любите детей.

— Да, очень, — согласилась Энди. — Почему бы еще я стала этим заниматься?

— Действительно, почему? — пробормотал Бен и откусил кусок от начатого хот-дога.