— Ты, быть может, не поверишь мне, Питер, но я ужасно рада за тебя. Только представь — настоящая семья, в которой ты обязательно будешь счастлив! Из тебя наверняка получится прекрасный отец. Будешь водить малыша на футбол, научишь его читать, возьмешь его с собой в университет в День отца…

Изумлению Питера не было предела. Вместо того чтобы устроить скандал или хотя бы уйти, Сандра говорит о том, что он будет прекрасным отцом! Что это, вселенское всепрощение или же полное равнодушие к его чувствам? Неужели все эти годы он тешил себя мыслями, что эта женщина любит его?

Ему ужасно захотелось спросить ее об этом, но, заметив, каким отстраненным стал взгляд Сандры, предпочел оставить этот вопрос невыясненным. Какая, в сущности, разница, что стоит за всем этим? Главное, что все так удачно закончилось. Кто знает, может, им даже удастся остаться друзьями?

Не обращая никакого внимания на сидящего напротив Питера, Сандра все глубже погружалась в свои мысли. Какой глупой она была все эти годы! Пряталась от жизни, не позволяла себе думать о том, какими сильными и прекрасными могут быть заполнившие душу чувства! Какое же счастье, что Питер женится! Иначе она никогда бы не нашла в себе силы порвать с ним! Глупый, смотрит на нее так, словно она самая несчастная женщина на свете, не подозревая о том, что всего несколько минут назад сделал ее самой счастливой!

— Сандра, дорогая, я даже не знаю, как сказать…

— Не говори ничего, Питер! Я… я так благодарна тебе за все. Ты самый лучший, и это правильно, что ты наконец нашел ту, кто сможет по достоинству оценить тебя. Ты ведь знаешь, у меня на уме одна лишь работа, я не умею и не люблю готовить, так что из меня никогда не получилась бы хорошая жена.

Ошеломленно слушая обращенные к нему слова, Питер никак не мог понять, какие именно чувства он испытывает. Рад он или нет такой реакции Сандры? В какой-то момент ему даже показалось, что она издевается над ним, но, едва взглянув в ее глаза, он понял, что чувства ее искренни. Странно, но это скорей огорчило, чем обрадовало его. После сказанных Сандрой слов он словно раздвоился — одна половинка радовалась простому разрешению проблемы, другая же была полна непонятной тоски. Впервые в жизни он чувствовал себя таким растерянным. Нужно было что-то говорить, что-то делать, но он только и мог, что молча смотреть на сидящую напротив женщину.

Возникшая вновь пауза грозила затянуться, и, чтобы покончить наконец со всеми так неожиданно возникшими проблемами, Сандра решила взять инициативу в свои руки.

— Питер, — вновь начала она, — думаю, настал тот самый момент, когда мы можем и должны поставить точку в наших отношениях. Но это не значит, что мы никогда больше не увидимся. Просто из разряда любовников мы перейдем в разряд друзей, разве не здорово? Я слышала, что из бывших любовников получаются замечательные друзья по той простой причине, что самое главное между ними уже произошло. — Сандра и сама еще не знала, насколько права, как не знала и того, что судьба решила наконец вмешаться в дальнейший ход событий и расставить все по своим, известным ей одной местам.

— Кто знает, Сандра, может, ты и права. Черт, никогда не был в более нелепой ситуации, не знаю ни что говорить, ни как вести себя!

— Не нужно никаких слов, Питер. Сейчас ты закроешь глаза, а я потихоньку встану и уйду. А когда откроешь их, меня уже не будет. У каждого из нас начнется новая жизнь, но в этом нет ничего страшного или странного. Все когда-нибудь должно меняться, так почему бы не сейчас? — Перегнувшись через столик, Сандра коснулась губами чисто выбритой щеки Питера и, не сказав больше ни слова, направилась к выходу.

Напьюсь, решила она вдруг. Вот прямо сейчас поеду домой и напьюсь! Это же нужно быть такой идиоткой! Строить планы, как расстаться с Питером, и получить такое!

Никогда еще она не попадала в столь глупую ситуацию. Ну разве могла она подумать еще вчера, что Питер решится на такой шаг! Господи, да она совсем не знает людей! Но тогда как же ее идеи о новом направлении журнала?! Ведь если она не смогла понять того, кто был рядом в течение целых четырех лет, то как может судить о других?

Неожиданно ей стало страшно как никогда, но вслед за страхом, словно наперевес ему, душа наполнилась новыми чувствами и звуками. Никогда еще Сандра не была такой счастливой и полной надежд, как в этот момент. Захватившее ее чувство придало блеска глазам, окрасило ярким румянцем щеки, распрямило уже готовую было согнуться под тяжестью проблем спину. Она шла, не замечая ни одного из множества пристальных мужских взглядов, думая лишь о том, как необычно все, что происходит с ней в последнее время. Дженни и Нора. Они были правы, говоря о тревожных симптомах и о том, что она, Сандра, не желает замечать их. Хотя какая теперь, в сущности, разница, замечала она их или нет? Не признайся Питер во всем сейчас, она сама в ближайшем будущем нашла бы предлог для разрыва отношений с ним. Для кого-то, быть может, Питер и стал тем самым прекрасным принцем, о котором в глубине души мечтает каждая женщина. Для кого-то, но не для нее. Ее, Сандры, принц пока не нашел пути к ней, но она верит, что когда-нибудь все же встретит его.

Взглянув на часы, Дейв едва сдержал рвущееся наружу раздражение. До встречи с издателем оставалось чуть более четверти часа, а пробка, в которую он попал, даже и не думала рассасываться. Единственным выходом было бросить автомобиль на обочине, что он и сделал после короткого колебания. «Мустанг» занял едва ли не половину крайней правой полосы, и, оглянувшись, Дейв подумал, что, несмотря на внушительный вид, его автомобиль выглядит как-то уж очень беззащитно среди обтекающей его автомобильной толпы. Он хотел даже вернуться к нему, но, взглянув еще раз на часы, лишь ускорил шаг. Извини малыш, безмолвно обратился к «мустангу» он, вернусь, как только смогу, если, конечно, тебя не успеют погрузить к тому времени на эвакуатор.

До «Грейнджера», где была назначена встреча, оставалось около двух кварталов. Как же он отвык от городской толпы и суеты! Забыл, что есть на свете места, где на один квадратный ярд приходится сразу несколько человек и что нигде нельзя почувствовать себе более одиноким, как в толпе равнодушных к чужим проблемам людей.

Толпа обтекала его как полноводная река, но и, оказавшись в ней, он все равно не чувствовал себя частью этой реки. То распадаясь на множество ручейков, то собираясь в одно целое, людская река довела его до «Грейнджера», и, только подойдя к ресторану, Дейв подумал, что одежда на нем явно не соответствует статусу этого заведения. Его джинсы и рубашка являли резкий контраст с одеждой входящих и выходящих из ресторана людей, но, решив не обращать на это внимания, он смело вошел в самый знаменитый ресторан Сан-Франциско. Оглядевшись вокруг, Дейв отметил, что давно уже не сталкивался с подобной роскошью. Смешение разных стилей порождало особую, очень приятную атмосферу. Приглушенный свет ламп, льющаяся откуда-то из-под потолка музыка, крошечные фонтанчики со снующими в них рыбками, множество экзотических растений, словно живой изгородью отделявшие друг от друга стоявшие в зале столики, вышколенные официанты и множество красивых и уверенных в себе женщин, одну из которых он сразу же узнал. Это и в самом деле была она, та, что привлекла его внимание на стоянке главного офиса «South World Journal». Рядом с ней Дейв заметил какого-то мужчину, но это почему-то совсем не расстроило его. Он словно заранее знал, чем закончится эта встреча, и предвкушал, как познакомится и заговорит с этой удивительной женщиной.

Разговор с издателем не занял у него много времени. Все основные вопросы были уже обговорены, осталось только подтвердить сроки. На приведение рукописи в порядок Дейв запросил два месяца и, получив их, пообещал прислать первую часть уже через неделю.

Во время разговора он то и дело посматривал в сторону сидевшей за соседним столиком незнакомки и даже ощущал запах ее духов. В какой-то момент он вдруг отметил, что этот запах, удивительно подходивший ей, не подошел бы ни одной другой женщине, находившейся в зале. Ловя ускользавший взгляд, он чувствовал, как все внутри него замирает от предвкушения небывалого счастья. Сердце, глухо бухая, пыталось вырваться наружу и вырвалось бы, не будь перед ним столь внушительной преграды.