– Поторопись, черт бы тебя побрал! – крикнул толстяк. – На этот раз я готов.

Дит понял, что драки не избежать. Он проучит этого громилу с помощью кулаков и ног, локтей и коленей – в армии его многому научили. Надо довести начатое до конца, иначе Роуди не угомонится. Дит принял стойку, перенеся центр тяжести тела на ноги, и вздохнул, наполняя мышцы энергией. Затем начал считать про себя – один, два, три, четыре, представляя движения, настраиваясь на ритм, изучая противника и его уязвимые места.

Конечно, его учили защищаться, а не нападать. Но в данном случае у него не было выбора. Никто не смеет угрожать Рейсин Эдуардз, пока он здесь. Он уже готов был ринуться на противника, когда громкий женский голос выкрикнул:

– Прекратите!

Рейсин. Внимание Роуди моментально переключилось на нее: он расслабился и осторожно повернул голову, с любопытством глянув в сторону девушки. Она как раз доставала из-под прилавка бейсбольную биту.

– Вот так-то! – выходя в зал и поднимая биту, возгласила она. – Придется воспользоваться этим.

У Дита отвисла челюсть, так он был потрясен. Рейсин выглядела столь воинственно, будто в самом деле собиралась размозжить кому-то голову. Сбитая, с округлыми формами, она походила на амазонку, готовую к грозной битве. Кажется, девушка и впрямь решила постоять за себя и за свою территорию. Сурово глядя на Роуди, Рейсин встала в боевую позицию. В защитниках она явно не нуждалась. Дит даже позволил себе принять более вольную позу, что не ускользнуло от ее внимания. Рейсин удовлетворенно кивнула.

– Я не шучу. Мне жаль вас, Роуди, но своей правоты я не собираюсь уступать ни вам с Эйлин, ни кому-либо еще. Теперь слушай меня внимательно. Я собираюсь позвонить Хоторну, следователю из окружной прокуратуры, и рассказать о твоих преследованиях. А также сообщу ему, что, если в следующий раз ты посмеешь сюда явиться, я размозжу тебе череп, как спелую дыню. Пускай это ни для кого не будет сюрпризом. Если вы очень переживаете за своего мальчика, наймите ему хорошего адвоката. Ему потребуется. А теперь убирайся, пока я не пустила в ход эту биту.

Питтман фыркнул. В смешке его послышалось что-то вроде невольного уважения. Он нагнулся и вставил короткую черную дубинку в ботинок. Выпрямляясь, подтянул свои обвислые штаны и на прощание изрек:

– Ладно, сразимся в зале суда. Мы будем бороться до конца.

Повернулся и, презрительно усмехнувшись Дитону, вышел.

Рейсин опустила биту и облокотилась на нее. Дит, опустив голову, молчал: чувствовал на себе сердитый взгляд и терпеливо ждал, когда ее праведный гнев утихнет. Чуть позже мисс Эдуардз откашлялась и, взяв биту в руку, упрятала ее назад под прилавок. Дит не знал, что сказать. Рейсин избавила его от мучений.

– Я тебя наняла не для драк. Мне надо самой уметь постоять за себя, иначе Питтман станет возвращаться сюда всякий раз, когда тебя не будет. Я собиралась сделать это раньше, но боялась, что вмешается Бадди. Питтман сгоряча мог покалечить мальчика. Ну и… я им очень сочувствую. Может, Роуди наконец образумится и оставит меня в покое.

– Может, – сказал Дит, подходя к прилавку.

Он улыбнулся ей, выражая признательность за то, что Рейсин вовремя остановила его. Она улыбнулась в ответ и облокотилась локтями о прилавок, уперев подбородок в ладони.

– Ты бы правда ударила его?

– А как же, – призналась она, опуская руки. – Его и любого другого, кто явится сюда с дубинкой.

– А я-то тебя считал прекрасным цветком, таким нежным, что прикоснуться страшно, – брякнул он, потеряв всякую осторожность.

Эти слова поразили Рейсин. Синие глаза округлились от изумления.

– Правда? Ты считаешь меня красивой?

Он взглянул на нее, заподозрив, что она ломает комедию, напрашиваясь на комплименты.

– Ты смотришься в зеркало по крайней мере разок в день. Неужели все еще не заметила собственной красоты?

– О… – произнесла девушка и загадочно улыбнулась. А потом засмущалась, прикусила нижнюю губу и отбросила волосы с плеч. Он изумленно наблюдал за ней.

Рейсин, кажется, и впрямь не подозревала, что хороша собой. Была ошеломлена этим известием. Дит понял, что составил о ней неправильное мнение. Девушка была сложнее, чем он полагал: во-первых, в защите она не нуждалась – в тот первый день она испугалась за Бадди. Теперь Дит сильно сомневался в том, что ее переполняло чувство благодарности, когда он вышвырнул Питтмана. Она была способна постоять за себя, но… не подозревала о собственной красоте. Безусловно порядочная и трудолюбивая, Рейсин, очевидно, провела границу, за которую никого не пускала, но… краснела от простенького комплимента. Дит был так ошеломлен, словно она и вправду стукнула его по голове битой, которую держала под прилавком.

– Я, э, должен вернуться в зал, – пробормотал Дит, осознав внезапно, что правила игры изменились. Он больше не был уверен, что это игра. Он перестал понимать стоявшую перед ним девушку. Дитон повернулся и заторопился, раскаиваясь в уйме наделанных глупостей, самая главная из которых состояла в том, что… кто-то другой должен был сказать ей, что она красивая. Кто-то другой.

Сидя на корточках, Дит еще раз взглянул на Рейсин. Затем поднял ящик с консервами и легко встал. Посвистывая, он направился в ее сторону. Она быстро отвернулась, механически закидывая в тележку коробки с табаком. Когда он шел мимо нее в кладовую, Рейсин сосредоточилась на своем занятии и обнаружила, что забросала коробками жевательную резинку. Что было такого в Дитоне Спунере, что заставляло думать о нем? Может, он и считал ее симпатичной, даже, как он выразился, красивой, но по его поведению этого не скажешь.

Да, он хороший помощник, ему не Нужно давать указаний. Вкалывает как вол. Его работа стоит гораздо больше, чем она в состоянии ему платить. По правде говоря, этот парень и один справился бы с работой в магазине. И действительно, он содержал лавку в лучшем виде – чистота, полные полки, все на своих местах. Без сомнения, с появлением Дита жизнь Рейсин сделалась намного легче, но оставались еще ранчо и Тоби. Все же почему она чувствовала себя как уж на сковородке? Потому, пришел в голову простой ответ, что, ошеломив ее комплиментом, он перестал ей уделять внимание как женщине. Рейсин не понимала почему.

Нет. Понимала. Она, кажется, нашла ответ на эту загадку. Дитон Спунер – человек без постоянного места жительства. Независимо от причины этого он не хочет ни к кому привязываться. Это было серьезным оправданием его странного поведения. Но небольшой флирт не помешал бы, размышляла Рейсин. Затем побледнела от своей ужасной мысли. Что с ней? Она не флиртовала с представителями противоположного пола с тех пор, как окончила школу. Скудный опыт убедил ее, что она не создана для любви, во всяком случае, для того, что разумелось под этим словом среди окружающих. Не то чтобы дала зарок. На ее взгляды болезненно повлияла семейная катастрофа. Мать Рейсин оставила семью и сбежала с негодяем, который теперь приходится ей отчимом. Сестра Регина, в то время ей было лишь восемь лет, ушла с матерью, а семнадцатилетняя Рейсин осталась с отцом. Тогда она нужна была Тоби почти так же, как сейчас, восемь лет спустя. С разбитым сердцем, но слишком упрямый, чтобы признать это, он запил. На какое-то время, пока отец не осознал свою ответственность, все проблемы легли на плечи старшей дочери. Поэтому девушка была слишком занята. К тому же в округе было не много мужчин, проявлявших к ней интерес. А наблюдая за школьными подругами, которые повыходили замуж и теперь разводились, Рейсин абсолютно не сожалела о том, что оставалась одна.

Почему же она грезила о Дитоне Спунере, об этом перекати-поле? Да, бесспорно, он был необычайно симпатичным бродягой, но все же оставался бродягой. А может, именно поэтому ее и тянуло к нему? О браке она не думала. Очевидно, их взгляды на этот счет совпадали. Но знал ли об этом Дит? Когда он вошел, неся еще одну коробку консервов на широком плече, именно эта мысль занимала ее.