— Мой прадед в 1902 году. А что?

— Может, имеет смысл вернуться к истокам?

— К какому моменту нашей истории лучше всего обратиться? Даллас, 1902. — Пол подарил Кессиди взгляд, полный безграничного уважения.

— Знаешь, — голос Кессиди звенел от возбуждения, — можно пригласить студентов из университета драмы и искусства, чтобы они помогли с декорациями. У тебя есть какие-нибудь старые изображения предприятия?

— Есть ли у меня? Да офисный холл увешан ими. Наверно, будет интересно, если мы расскажем историю развития «Булочных Барклая». Как мы начинали, как растем, как мы собираемся…

У Кессиди расширились глаза.

— Боже мой! Да мы могли бы поставить небольшую пьесу. — И она указала на Пола: — Ты мог бы сыграть своего прадеда.

Его лицо оживилось, в глазах заплясали огоньки. Внезапно он наклонился вперед, взял ее голову обеими руками и, притянув к себе, крепко поцеловал в губы.

— Ты бесподобна!

Несмотря на дрожь от внезапно накатившего приступа страсти, Кессиди почувствовала холодную волну неодобрения, накатившую со стороны Вильяма. Она улыбнулась Полу, но незаметно скосила глаза, показывая на брата.

— Вы оба бесподобны! — воскликнул Пол, обнимая Вильяма за шею. — Бесподобные Пенно! — смеялся Пол.

Однако Кессиди уловила беспокойство, мелькнувшее на лице брата, прежде чем он сдался и выдавил из себя улыбку, которую от него ожидали. Интересно, сколько бед это ей сулит? Хотя, в принципе, что может быть хуже, чем разбитое сердце?

Кессиди получила часть ответа на свой вопрос на следующий вечер, когда Вильям возник на пороге ее дома.

— Это ты виновата! — провозгласил он. — Я знал, ты испортишь мне карьеру!

— О чем речь?

— Я должен сблизить Пола и Бетину, а не вызывать между ними вражду.

Кессиди закрыла глаза и глубоко вздохнула, затем усадила Вильяма в низкое кресло. Присев в другое кресло, девушка включила настольную лампу под абажуром из цветного стекла.

— А теперь расскажи, что случилось.

Неслышно возникла Саншайн и потерлась о ногу Вильяма, но тот приветствовал ее легким пинком, и кошка сделала выбор в пользу колен Кессиди.

— Пол… — убитым голосом объяснил Вильям, — похоже, ты ему нравишься.

— Это такое большое потрясение для тебя? Ты совсем не можешь себе представить, что твоя заторможенная сестричка кому-то нравится?

У Вильяма хватило такта на то, чтобы изобразить раскаяние.

— Я не это имел в виду.

— К твоему сведению, Вильям, я нравлюсь многим людям.

Какое-то мгновение он молча изучал ее. Кессиди буквально ощущала, как его светло-зеленые глаза буравят дырочки в ее голове.

— Он увлечен тобой, и тебе это известно, не так ли?

Пораженная, Кессиди подумала, не выдала ли она себя.

— Еще нет.

От беспокойства Вильям вскочил на ноги.

— Надеюсь, ты не рассчитываешь, что у тебя с ним может что-нибудь получиться?

Кессиди почувствовала, как бледнеет.

— Я этого не говорила.

Вильям опустился перед ней на корточки.

— Послушай меня, Кессиди, — произнес он тоном заботливого старшего брата. — Не тебе тягаться с Бетиной Линкольн. Она сообразительная, умная женщина, с превосходной фигурой. Эта блондинка создана для того, чтобы вызывать обильное слюноотделение у мужчин. И она знает, как с выгодой использовать свой арсенал. Она никому не позволит отнять у нее Пола.

Кессиди хотелось сказать Вильяму, что Бетина Линкольн еще не имеет прав на Пола. Что Пол Спенсер был уже наполовину влюблен в нее, Кессиди Пенно. Но она знала, что Вильям абсолютно прав. Сама она стала просто другом для Пола, появившимся в нужное время среди хаоса его жизни. В конце концов, он женится на Бетине, потому что так надо, потому что этого от него ожидают и, возможно, потому что глубоко в душе, несмотря на свою гордость, он сам хочет этого. Кессиди постаралась подавить в себе боль. Она научилась этому давно, и процесс был отработан почти до автоматизма. Так же машинально она привыкла ободрять брата. Это была ее главная роль в семье — ободрять, выслушивать критику и недовольство, устранять всеобщую неловкость. Подняв руку к волосам, Кессиди улыбнулась с притворным весельем.

— Бога ради, Вильям, не думаешь же ты, что я стану соперничать с такой женщиной! Я просто пытаюсь заработать, так же как и ты.

Морщины на его лбу разгладились.

— Ты абсолютно права.

— Конечно! Пол Спенсер — источник дохода для нас обоих, только для меня, разумеется, временный. Но, как маленькая деловая женщина, я извлекаю прибыль из всего, что мне попадается. Я должна благодарить тебя за то, что ты прислал Пола Спенсера ко мне.

Вильям погрузился в размышления, а Кессиди продолжала:

— И подумай, как он будет благодарен, когда твои услуги приведут к решению его проблем.

Вильям прищурился, словно заранее оценивая благодарность Пола.

— Это возможно. Но помни, что мы не можем позволить себе вывести Бетину из процесса работы.

Мы?Кессиди промолчала и не изменила выражения лица. Вильям резко поднялся на ноги и задумчиво погладил подбородок. Наконец он вновь обратил внимание на Кессиди.

— Мы должны, дорогая сестричка, найти способ сделать Бетину королевой бала.

Кессиди послушно кивнула. Направить сияние прожектора на Бетину Линкольн — этого ей хотелось меньше всего, но если так она избавит Вильяма от страхов и облегчит жизнь Пола… Кессиди вздернула подбородок, не сознавая, что вновь принимает вызов, который так часто бросала ей семья.

— А ты знаешь, я думаю, нам стоит попробовать написать пьесу. — Вильям подсел к Кессиди и улыбнулся в высшей степени самодовольной улыбкой. — Так получилось, что я очень много знаю об истории «Булочных Барклая», а с твоим знанием театра мы должны создать вполне впечатляющую вещь.

— Не кажется ли тебе, что это Пол должен принимать подобные решения?

— Он уже расписался под этой идеей, — многозначительно заметил Вильям. — Кого мы должны порадовать, так это Бетину.

— И что ты предлагаешь?

Вильям оживился.

— Все очень просто. Мы пишем для нее роль прабабки Пола, ну, знаешь, идеальная женщина — подруга великого человека. — Он задумался, прищурив глаза. — Кстати, это не будет преувеличением, ведь рецепты составлял он, а она пекла хлеб. И верила в него безгранично.

Верит ли Бетина в Пола? Должна бы. Пол, несомненно завоюет первое место на национальном рынке. Он заслужил шанс доказать свое лидерство, и конечно же, женитьба на Бетине Линкольн даст ему этот шанс. Кессиди не переставала думать о том, что, строго говоря, это не ее дело — следить за тем, чтобы Пол получил этот шанс. Но инстинктивно она чувствовала, что приложит все усилия, помогая ему в этом. Голова ее лихорадочно заработала.

— Хорошо. Давай обсудим детали. Ты знаешь историю, так давай расскажи.

В этот день она поздно легла спать, усталая, но довольная. Мысли и идеи все еще роились в ее голове: сцены, декорации, костюмы, освещение… Она видела Пола в костюме начала века. Он усердно трудился в старомодной кухне своего дома бок о бок с женой, юбки которой грациозно колыхались при движении. Ее длинные волосы были забраны в свободный узел. Глаза светились любовью и уверенностью. Вот Пол прервал работу и обнял ее, притянув к себе. Лицо этой любящей, всегда готовой помочь женщины не было лицом Бетины Линкольн. Нет, лицо женщины в объятиях Пола было лицом Кессиди, потому что именно об этом она мечтала.

И, тем не менее, в глубине души девушка не верила в то, что она в состоянии удержать Пола Спенсера. Нет, эта роль должна принадлежать более красивой, умной, более достойной девушке. Очевидно, если верить Вильяму, такова Бетина Линкольн. Может, когда они поженятся, его чувства к жене изменятся, и он наверняка полюбит сильную, красивую женщину, от которой у мужчин «текут слюнки». Кессиди не могла даже надеяться на то, чтобы состязаться с нею. Нет, она счастлива быть просто другом или чуть больше, чем другом. Этого достаточно. Этого должно быть достаточно.