– Зато отлично вписывается в модель поведения. Это твой психологический портрет: рядом только сильный мужчина. И когда тебе в самый критический момент кто-то предложил бы теплое дружеское плечо, ты бы не отпихнула Мельникова. Поверь, тебя подводили именно к этому. Это довольно известный психологический прием – довести человека до критического состояния и предложить помощь.

– Но как они собирались довести меня до критического состояния?!

– Вариантов развития сценария несколько, в зависимости от твоих поступков.

– А конкретно?

– Конкретно знает только непосредственный заказчик. На один шаг вперед, дальнейшее моделируется. Мельников и так не удержался, похвастался приятелям, как продвигается операция. То есть я знаю только о прошлом.

– Как бы мне выйти на этого сценариста!

– Дай время, выйдем, – сурово пообещал разведчик. – Мне тоже этот тип интересен. Но я о другом. Я только что показал тебе, какой сильный у тебя враг. Какой бы нестандартный ход ты ни выдумала, сценарист всегда тебя переиграет. Он профи, Софья, а ты даже не дилетант. Ты – жертва.

– Не пугайте меня, Михаил Николаевич.

– А я и не пугаю. Я трезво оцениваю ситуацию. Одной тебе не выпутаться.

– И что вы предлагаете? – опустив плечи и глядя полковнику на первую пуговицу расстегнутой рубашки, спросила я.

– Я могу  нажать на Мельникова-младшего.  Заставить прекратить игру.

– Нажать? Заставить? – тихо переспросила я. – И что это даст? Такие типы, как Макс Мельников, не привыкли отступать. Вы его вынудите пойти на попятный, а через год, месяц или неделю он отомстит. За унижение. Поверьте, я неплохо знаю подобных людей, их нельзя оставлять за спиной…

– Ты предлагаешь мне его посадить? Лет на десять за организацию похищения?

– От этого только хуже будет, – отмахнулась я. – Посадим сынишку, и в моих врагах окажется еще и его папаша.

– Дошло наконец-то, – удовлетворенно откинулся на стуле полковник.

– Нет, Михаил Николаевич, не дошло. – Я упрямо подалась вперед. – Я по-прежнему считаю, что в данном случае открытая конфронтация неуместна. Таких типов нельзя оставлять за спиной. Их надо делать своими  друзьями. Союзниками.

– Объяснись? – нахмурившись, попросил Огурцов. – Ты собираешься сдаться?

– Нет. Я стану так необходима для Максима Мельникова, что он  сам попросит меня стать его другом. Без постели.

Огурцов собрал на лбу морщины, подняв надбровные дуги, сел на стуле немного косо и побарабанил пальцами по столу.

– Другом? – спросил наконец. – Мысль неплохая, но трудно выполнимая.

– А вы послушайте сначала. Максима Мельникова надо держать рядом, в поле зрения. Так?

– Ну… да.

– И для этого я должна стать ему необходимой как глоток воздуха. Его надо поставить в условия, когда он сам  захочет прекратить игру. Это его психологический портрет: никакого давления, только добровольное принятие решений.

– У тебя ничего не получится. Я тоже таких людей знаю, Мельников – упертый, самовлюбленный тип. Отморозок.

– Да. И на этом я сыграю. На его самовлюбленности и отмороженности.

– Звучит разумно, но суть?

Я на мгновение опустила глаза, потом подняла их снова на «старшего товарища» и сказала прямо:

– Михаил Николаевич, мне кажется, будет лучше не посвящать вас в тонкости. Если у меня ничего не получится, то это будет только  мой провал. – И усмехнулась. – А ваши погоны останутся на месте. Вам не нужен такой враг, как губернатор Мельников. Он никому не нужен…

– Ты хорошо подумала?

– Да. У меня было время.

– Почему? – одним словом выразил некоторую обиду старый контрразведчик.

Я взяла сигарету, помяла ее в пальцах и, тщательно подбирая слова, проговорила:

– Михаил Николаевич, приезжая сюда, вы сказали, что считаете себя моим должником. Теперь мы в расчете?

– Да.

– А я не хочу доводить счет услуг до отрицательного для себя баланса. Простите.

– Ты странная девушка, – то ли с осуждением, то ли с одобрением сказал Огурцов.

– А вот скажите мне честно, господин полковник. Оказывая мне сейчас поддержку, вы считаете себя вправе рассчитывать впоследствии на ответную услугу? Скажите честно.

Михаил Николаевич потер, помассировал ладонью шею и грудь, взял со стола пачку «Мальборо», потом отшвырнул ее обратно. И сказал так:

– Врать не буду. Если когда-нибудь Интересы Государства пересекутся с моими личными симпатиями… я приду к тебе, Софья. Так что можешь баланс услуг не высчитывать. Спрашиваю в последний раз: помощь нужна?

– Мне нужны порядочные люди, работающие за деньги. Профессионалы. У вас такие есть?

– Как не быть, – вздохнул Огурцов. – Сколько человек тебе нужно?

– Как минимум двое – мужчина и женщина. Мужчина с опытом наружного наблюдения, женщина, желательно молодая и привлекательная.

– Подожди минутку, – прокряхтел полковник, достал из кармана брюк сотовый телефон и, подслеповато щурясь, нашел в нем нужный номер. – Алло, Анатолий Иванович, добрый день. Огурцов беспокоит… Есть работа, ты как?.. Да, да… Для меня лично. Точнее, для моего друга… Когда? – Полковник говорил быстро, что-то слушал, потом протянул мне трубку и буркнул: – На, договаривайся. Где, когда и сколько людей тебе понадобится.

Анатолий Иванович, как и ожидалось, подошел к вопросу деловито и сухо. Я описала ему требования к наемным работникам и пообещала их встретить уже сегодня вечером.

– Ну вот и все, Софья, – с некоторой печалью произнес старый, добрый рыцарь плаща и кинжала. – Если что, звони. Не откажу. Что-нибудь придумаем.

– Спасибо, Михаил Николаевич. – От теплоты его голоса у меня даже в носу защипало. – Но я сама… побарахтаюсь.

Вечером следующего дня я вошла в дверь кабачка под стилизованно-старинной вывеской «Кабриолет».

Обтягивающая короткая юбка, тонкая, почти прозрачная кофта и длинный жакет-туника – все в черном цвете – приковали внимание посетителей, а пара пацанов в углу заведения призывно поцыкала зубами.

Помада на губах была на два тона ярче обычного, длинные гнедые волосы вольно болтались по плечам, я растерянно, с толикой озабоченности оглянулась по сторонам и, «не найдя» того, кто был нужен, села за свободный столик возле окна. Достала из сумочки сотовый телефон, набрала вызов и долго, хмуря подрисованные брови, слушала длинные гудки.

Первый звонок, поступивший на мобильник девушки, приехавшей вчера из Москвы в составе «оперативной» группы из трех человек, был сигналом – я на месте, «объект» присутствует.

Кабачок «Кабриолет» был любимым, общеизвестным местом сбора золотой молодежи. Макс со товарищи занимал дальний от входа столик, и мой приход, – я видела, все лица были направлены куда надо, – парни заметили.

Я неторопливо потягивала принесенное официантом шампанское и считала минуты до того, как младший Мельников отважится на  поступок. Подойдет к давно намеченной жертве и завяжет разговор. На процедуру подсчета за и против я отводила ему не более пятнадцати минут. Такой случай – рассерженная чем-то Софья в одиночестве шампанское лакает – он упустить не сможет.

Максимка уверен в себе до идиотизма и шанс использует.

На исходе девятой минуты за моей спиной раздался звук передвигаемых стульев, чуть позже над ухом завибрировала паутина приторно-липкого баритона:

– Со-о-о-офья, какими судьбами?!

Я откинула волосы на правую сторону, подняла лицо и, увидев Мельникова, недовольно буркнула:

– Подругу жду. Добрый вечер.

– Позволите?

Макс плавно  затек на свободный стул напротив, пошарил глазами по моему лицу и улыбнулся довольно и победно. Его чуть смуглое лицо с фигурной бородкой, баками и усиками лучилось счастьем. Первый парень на деревне пришел окучивать скучающую простушку, он сиял и был бесподобен, приятели невдалеке настроились на спектакль и забыли дышать. Я просто физически ощущала нацеленные в мою макушку взгляды.