— Спасибо, — вежливо ответил Коннер. — Мы скоро приедем.

И они распрощались, словно два вежливых незнакомца. Разговор этот оставил у Хилари какое-то странное чувство обиды, но она приказала себе не зацикливаться на собственных переживаниях, а вместо этого повернулась к сгорающей от нетерпения и беспокойства Терри.

— Марлин с Коннером едут домой, — сообщила она и, почувствовав, что голос звучит как-то невесело, выдавила из себя натужную улыбку. — Доктор Притчард сказал, что беспокоиться не о чем.

Терри со вздохом откинулась на подушку.

— Слава Богу, — вяло произнесла она.

Внимательный глаз Хилари подметил, что сестра совсем не так рада, как можно было бы ожидать. Когда Хилари принесла чаю себе и ей, Терри сидела у камина, мрачно уставившись в огонь и время от времени тяжело вздыхая, словно на ней лежало какое-то тяжкое бремя, от которого она мечтала избавиться.

Некоторое время сестры молчали. Затем Терри заговорила, не отрывая глаз от пляски огненных языков.

— Мне вот что хотелось бы знать, — начала она, подобрав под себя ноги и отпив глоток чая. — Почему доктор Шаффман попросил Коннера подписать медицинские документы Марлин?

В голосе ее звучало беспокойство, насторожившее Хилари. С чего это Терри вдруг начала беспокоиться о чужих документах? Хилари взглянула сестре в лицо, но в слабом свете камина не смогла разглядеть его выражения.

— Не знаю, — осторожно ответила она.

Это уже походит на паранойю — повсюду ей мерещатся какие-то проблемы… Мысли Хилари вновь метнулись к Коннеру и Марлин. О чем говорят они по дороге домой? Сама она ехала сюда с Коннером в мрачном молчании. Это было всего несколько часов назад, а кажется, что прошла вечность…

— Думаю, это страховка, счет за пребывание в больнице и все такое.

— Да, но почему их подписывал Коннер? Разве он платит по ее счетам? — Терри наконец повернулась к сестре, и Хилари поняла, что паранойя тут ни при чем. Сестренка действительно чем-то очень обеспокоена.

— Естественно. — Хилари удивленно подняла брови, не понимая цели этих расспросов. — А кто же еще? Помнишь, Марлин в письмах беспрерывно жаловалась на то, какой жадный у нее деверь, не дает ни гроша?

— Да, но… я решила, она преувеличивает. Ты же знаешь, какая она… — Терри задумалась, прикусив губу. — Мне казалось, у нее есть хоть какие-то свои деньги!

— Вряд ли. Насколько я знаю, ее полностью обеспечивает Коннер.

Терри нахмурилась, глядя в пол.

— А если по твоим счетам платит кто-то другой, — начала она медленно, тщательно подбирая слова, — это значит, что доктор может ему все о тебе рассказать?

Хилари сдвинула брови. По тону Терри понятно было, что этот странный вопрос для нее очень важен.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, знаешь… — Терри отставила чашку и начала теребить край одеяла. — Доктора — они же как священники, верно? Должны хранить врачебную тайну. Так вот, если твое лечение оплачивает кто-то другой, он может прийти и потребовать, чтобы врач ему все про тебя рассказал?

Да, за этими расспросами определенно что-то крылось. И Хилари решила выяснить, что именно.

— Терри, — строго начала она, тоже отставляя чашку и поворачиваясь к сестре так, чтобы видеть ее лицо, — к чему весь этот разговор? Ты беспокоишься о Марлин? Она что-то скрывает от Коннера?

— Нет, вовсе нет! — горячо запротестовала Терри, однако побледнела и отвела взгляд.

— Тогда к чему разговоры о врачебной тайне? — Хилари взяла сестру за руку. — Послушай, если с Марлин что-то неладно, Коннер должен об этом знать!

Терри молчала. В голову Хилари пришла иная догадка — и сердце ее отчаянно забилось, а на душу словно обрушилась ледяная волна страха. Нет, не может быть! Судьба не бывает так жестока…

— Боже мой! — воскликнула она, крепко сжимая руку сестры. — Это… что-то с ребенком? У него какие-то нарушения? Да говори же!

Терри энергично замотала головой.

— Да нет, что ты! Я уверена, ребенок совершенно здоров, и Марлин тоже. Просто она сказала одну вещь… — Терри попыталась высвободить руку. — Хилари, успокойся. Если бы Марлин и доверила мне какой-то секрет, я ни за что бы ее не выдала. Но она ничего особенного не говорила, так, ерунда… Да отпусти же, мне больно!

Смущенная Хилари отпустила руку сестры и встала. Она не хотела давить на Терри, но одна мысль о том, что ребенок может родиться больным или неполноценным…

Хилари пригладила растрепанные волосы. Ну и вид у нее, наверно! Она с утра не смотрелась в зеркало; прошедший долгий день поселил хаос не только в ее прическе, но и в душе.

Немного успокоившись, она без труда догадалась, что за секрет кузина доверила Терри. Скорее всего, рассказала, что ребенок был зачат до свадьбы, только и всего! Для девятнадцатилетней девочки, воспитанной в строгих правилах, это и вправду страшная тайна. Ей еще только предстоит узнать, что взрослые люди на многое смотрят проще…

Но в любом случае нельзя было так набрасываться на сестру. Что ж дурного в том, что Терри — верная подруга и умеет хранить тайны?

— Прости, дорогая, — виновато произнесла она и снова села у камина. Испуганное сердце постепенно возвращалось к нормальному ритму.

Пожалуй, стоит все-таки проверить, правильна ли ее догадка. Но Хилари не собиралась больше допрашивать Терри. Она поговорит с кузиной, когда та немного оправится. С таким делом можно и подождать денек-другой, никакой спешки тут нет.

Никто не слышал, как повернулся ключ в замке. Дверь распахнулась — на пороге стоял Коннер, бережно держа под руку Марлин. И судя по ее изможденному виду, это был тот редкий случай, когда Марлин действительно нуждалась в его поддержке.

Хилари поспешно поднялась.

— Привет! — радостно заговорила она, обнимая кузину. — Пойдем, я уложу тебя в постель! Коннер, я…

Но закончить ей не удалось. Зазвонил телефон; Коннер снял трубку, и начался какой-то деловой разговор.

— Опять этот твой бизнес! — сердито проворчала Марлин.

Хилари хотела ее поддержать, но кузина оттолкнула ее руку.

— Не надо, Хилари, я хочу остаться одна, — заявила она, опираясь о стену. — Мне надо привести себя в порядок. — Она слабо улыбнулась. — Извини, Хилари, но зайди ко мне немножко попозже, ладно?

— Хорошо, хорошо, — покорно ответила Хилари.

«Что это с ней? — удивленно подумала она. — Чем она опять недовольна? Другая умирала бы от счастья, что все в порядке…»

Вдруг ей вспомнились загадочные вопросы Терри, и холодный ужас вновь волной прошел по сердцу.

— Терри! — негромко позвала она, надеясь, что Коннер, занятый разговором, ее не услышит.

Терри послушно вышла следом за ней в холл.

— Терри, что с Марлин?

Терри молчала, закусив губу и теребя в руках бумажную салфетку.

— Я не могу тебе сказать, — тихо вымолвила она наконец. — Это не моя тайна. Поговори с ней сама. Только помни, что я тебе сказала.

Хилари снова похолодела.

— То есть?

Терри так впилась зубами в нижнюю губу, что едва не брызнула кровь.

— То есть… — Она тяжело сглотнула. — Не делай так, чтобы она чувствовала себя последней дрянью.

Хилари нахмурилась. Она ничего не понимала, но в душу ее закралась тревога. Из-за двери доносился приглушенный голос Коннера. Кто ему звонит в такой час?

— Ты говорила, что это какой-то пустяк!

— Может быть, и так. — Разорванная салфетка полетела на пол. — Очень надеюсь, что так оно и есть!

Тревога Хилари сменилась страхом. Она почувствовала: дело не в том, что Марлин забеременела за месяц до свадьбы. Терри, может быть, и наивна, но не настолько! Пусть для Хилари она до сих пор остается маленькой сестренкой — перед ней взрослая женщина, испытавшая боль и отчаяние, способная отличить реальную угрозу от пустой фантазии.

И теперь по тревожно-виноватому взгляду сестры Хилари понимала: секрет, которым поделилась с ней Марлин, — не пустяк. Совсем не пустяк. Это что-то очень важное… и страшное.

Марлин сидела на кровати, обхватив руками огромный живот и мрачно уставившись в стену. Тени на веках растеклись от слез, и под глазами темнели синие потеки, словно кто-то наставил ей синяков.