— Ладно. — Казалось, она устала спорить.

Ник немного помолчал, прежде чем, собравшись с мыслями, сказать ей самое важное:

— Я не лгал, когда говорил, что хочу ближе тебя узнать. Я не люблю играть.

— Я тоже, — сказала Мишель в свою защиту, затем более спокойно добавила: — Но рядом с тобой я веду себя не как обычно.

— Это плохо?

— Я еще не решила.

— Ты мне нравишься, Мишель. Возможно, ты немного импульсивна, но я приписываю это физическому влечению.

Мишель попыталась улыбнуться, но у нее ничего не вышло.

— То, что происходит между нами...

— Не сейчас, Мишель. Мы поговорим об этом позже. — Если он немедленно не сядет в машину и не уедет, то снова ее поцелует, и кто знает, чем все это закончится.

Мишель сложила руки на груди.

— Думаю, это не очень хорошая идея. Нам больше нечего сказать друг другу.

Ник провел пальцем по ее губам.

— Ошибаешься, мне много есть что тебе сказать. — И еще больше он хотел с ней сделать.

Наконец на ее лице появилась улыбка.

— Ты упрямый, Ник Кемпнер.

Он взял ее ладонь в свою.

— Это одно из лучших моих качеств. Если ты дашь мне шанс, я покажу тебе свои остальные достоинства.

С улыбкой Мишель высвободила свою руку, затем повернулась и пошла к своей машине.

— Жду с нетерпением, — произнесла она, не оборачиваясь.

Что-то в ее тоне сказало Нику, что она не шутила.

Когда в дверь ее кабинета постучали, Мишель чуть не сломала карандаш. После того, что произошло между ними три дня назад, она еще не была готова к новой встрече с Ником.

Тот поцелуй... При одной мысли о нем у нее внутри все трепетало.

Дверь распахнулась, но за ней оказался вовсе не Ник Кемпнер. Мишель не знала, следовало ей испытывать разочарование или облегчение. Но она была рада видеть Кассандру Ален, одну из своих немногочисленных подруг.

Кэсси ворвалась в ее кабинет подобно урагану.

— Ты не могла бы уделить мне минутку?

Отложив в сторону карандаш, Мишель выдвинулась на стуле из-за стола.

— Конечно. Я как раз собиралась сделать перерыв.

Кэсси села на стул напротив нее и откинула назад свои рыжие волосы.

— Я пришла, чтобы сказать... — Внезапно замолчав, она пристально посмотрела на Мишель своими проницательными карими глазами. — Господи, ты ужасно выглядишь. Может, заболела?

Мишель потерла кончик носа. Если она услышит это еще раз, то будет ходить в противогазе.

— Да, я больна. Меня тошнит оттого, что мне все говорят, как плохо я выгляжу, — раздраженно произнесла она.

— Прости, но я о тебе беспокоюсь.

Мишель расстроено вздохнула.

— Нет, это я должна просить у тебя прощения за свою несдержанность... Со мной все в порядке. Я просто немного устала. Итак, что ты собиралась мне сказать?

— Просто хотела поздравить тебя с тем, что ты скоро станешь тетей. Я в воскресенье вернулась из отпуска и узнала о беременности Брук.

Может, следует поведать Кэсси о своих страхах? — подумала Мишель. Ведь Кэсси все-таки социальный психолог и привыкла иметь дело с проблемами других людей.

— Я беспокоюсь о здоровье Брук и ее ребенка, — сказала Мишель.

— У тебя есть для этого повод?

— У Брук астма.

— Я думала, у нее с возрастом все прошло.

— Она хочет заставить всех в это поверить, но у нее по-прежнему временами случаются приступы.

— Она наблюдается у хорошего врача?

— У Сары Лэндерс. Она самая лучшая.

— Тогда, я уверена, все будет хорошо.

— А что, если болезнь передастся ребенку?

Кэсси пожала плечами.

— Это не исключено, но, по крайней мере, астма — не самая страшная болезнь, и ее можно держать под контролем.

— Не самая страшная, но может превратить жизнь окружающих в ад, — произнесла Мишель

— Ты это знаешь по собственному опыту?

Ее подруга была очень проницательной или, может, слова Мишель были слишком очевидными.

— Тяжело, когда в семье есть ребенок-астматик. Страшно наблюдать за тем, как кто-то задыхается. Временами из-за этого страдают все, особенно сам астматик.

— Ты хочешь сказать, что тоже страдала?

Нет, это было совсем не так. Страдала Брук, а не Мишель.

— Для меня это не было большой проблемой, я только очень переживала всякий раз, когда у Брук случался приступ. Я была рядом, но не могла ничем ей помочь. — Мишель нахмурилась. — Черт побери, я говорю как настоящая эгоистка.

— Нет, ты не эгоистка. Ты имеешь право беспокоиться.

— Я уверена, что все будет хорошо, — с улыбкой сказала Мишель, хотя сама в это не верила.

— Брук знает, как ты за нее переживаешь? Поделись с ней своими страхами.

По мнению Мишель, Брук уже достаточно настрадалась из-за своей астмы и чрезмерной материнской опеки. Она заслуживала счастья.

— Кэсси, со мной правда все в порядке. После разговора с тобой мне стало гораздо легче. Спасибо, что выслушала.

— Если захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти. — Кэсси улыбнулась. — Не хочешь на днях куда-нибудь сходить? Я сейчас ни с кем не встречаюсь, а ты?

Мишель тут же подумала о Нике. Нет, он был не в счет. Они ни разу не ходили на свидание, хотя и целовались.

Черт побери, она не могла выбросить этого мужчину из головы.

— Нет, я тоже ни с кем не встречаюсь. Позвони мне на следующей неделе. Эта рекламная кампания скоро закончится, и меня будет несколько свободных дней.

— Здорово. Тогда не хочу больше мешать. Мне самой нужно работать. — Поднявшись, Кэсси снова посмотрела на Мишель. — Ты уверена, что с тобой все в порядке? Ты очень бледна.

Возможно, потому, что в офисе было слишком душно, решила Мишель. Ей нужно умыться холодной водой и хорошенько выспаться. Поскольку сейчас был полдень, она удовольствуется первым.

— Да, — сказала она, вставая, затем внезапно поняла, что с ней не все было в порядке.

Комната начала вращаться, перед глазами замелькали искры, а затем мир погрузился во мрак.

— Мне, конечно, хотелось бы уложить тебя в постель, но не таким образом.

При звуке мужского голоса Мишель начала медленно приходить в себя. Этот голос был слишком знакомым. И слишком приятным.

Приоткрыв веки, она принялась изучать его лицо с ямочкой на подбородке. Темные глаза выражали тревогу, хотя он и пытался спрятать ее за улыбкой.

Мишель огляделась, чтобы определить, где она находится. Комната была маленькой, с занавешенным входом, кровать — узкой, матрас — жестким. В воздухе пахло антисептическими средствами.

Посмотрев вниз, она с ужасом обнаружила, что ее юбка задрана выше, чем того позволяют приличия. И, как назло, свидетелем всего этого стал Ник Кемпнер.

Какой кошмар!

Мишель с трудом подняла руки и закрыла лицо. Тело ее не слушалось, в голове проносились обрывки воспоминаний.

— Что со мной, Ник?

Она почувствовала, как просел матрас, когда Ник опустился на край кровати.

— Ты упала в обморок у себя в кабинете. Какая-то девушка поймала тебя, прежде чем ты успела удариться о стол.

Мишель опустила руки.

— Это невозможно. Кэсси ниже меня на шесть дюймов.

— Очевидно, ей это удалось. Ты должна поблагодарить ее, когда увидишься с ней в следующий раз.

Встав, Ник накрыл ей ноги простыней, затем снова сел.

— Ты помнишь, что произошло?

Мишель напряглась, пытаясь восстановить, что было перед тем, как она потеряла сознание.

— Я стояла, затем у меня потемнело в глазах. Больше я ничего не помню.

— Даже как падала?

— Нет. — У нее в голове царил полный хаос, но она помнила, что Ник был хирургом-ортопедом, а не врачом приемного отделения. — Что ты здесь делаешь?

— Я был неподалеку. Осматривал парня со сломанной ключицей.

— Неужели поблизости не оказалось ни одного врача из приемного отделения?

— Я тебя не устраиваю?

О, еще как устраиваешь!

— Я пока не заметила, чтобы ты что-то делал.

В этот момент в комнату вошла медсестра с каталкой, и Ник прокашлялся.