Кейт приподнялась и стала покрывать быстрыми поцелуями его плечи, чувствуя, как под ее губами напрягается и воспламеняется его кожа.

— Дорогой, — выдохнула она из самого сердца.

— Без тебя я был неполноценным мужчиной, — с чувством признался Патрик. — Ты была тогда такой юной, но щедро отдавала себя всю, целиком. И от меня требовала того же. В двадцать четыре года я гордился тем, что понимаю женщин. Я считал, будто знаю, что такое страсть. Но ты доказала мне, страсть без любви — ничто.

— Я знаю, Патрик, знаю, — шептала Кейт, целуя его.

— Иногда мне казалось, что я выдумал тебя, что тебя никогда не существовало в действительности. Нельзя быть такой ласковой, нежной и чувственной и в то же время такой возбуждающе, неудержимо требовательной. Ты преследовала меня по ночам, но каждый раз я просыпался один.

— Я знаю, что такое одиночество, — дрожащим голосом прошептала она.

— Да, — сказал Патрик, беря губами розовый сосок.

Из груди Кейт вырвался громкий протяжный стон, который эхом прокатился по огромной спальне.

— Что такое?.. — Голос Патрика был глухим от страсти.

— Ничего, — прошептала она, — это просто ты.

Он вперился в ее лицо испытующим взглядом. Кейт ощутила, как рухнули остатки барьеров, воздвигнутых насильником: ничто не могло устоять перед нежностью обнимавших ее рук и целовавших губ. Она положила ладонь на грудь Патрика и улыбнулась, услышав громкое биение его сердца.

— Сирена, — прерывисто дыша, прошептал Патрик, избавляя ее от последних покровов.

Кейт лежала на прохладной простыне и смотрела, как мужчина, которого она любила, сбрасывает с себя остатки одежды.

По их первым любовным ласкам она помнила Патрика нежным, мягким, трепетно относящимся к ее юности и невинности. Но сейчас, гонимый страстью зрелого мужчины, Патрик уже не мог сдерживаться. Он действовал осторожно и вместе с тем резко и напористо.

Патрик внезапно погрузился в нее так глубоко, что у Кейт перехватило дыхание. Но это ощущение в то же время было таким прекрасным, что у нее из груди вырвался крик радости. Патрик был внутри нее, и Кейт чувствовала себя наполненной до краев. Она уже ни о чем не могла думать, ощущала лишь, как ее истосковавшаяся плоть принимает его, словно долгожданную награду за все муки.

Кейт в ожидании кульминации стонала все громче.

— Еще рано, милая, — шепнул Патрик хрипло и прерывисто.

И снова задвигался — неторопливо и мощно, растягивая удовольствие и доводя Кейт до наивысшей точки блаженства.

Она внезапно осознала, как внутри нее нарастает новое, незнакомое ощущение, похожее на острую боль, но сладостно-захватывающее. И в этот головокружительный момент у Кейт мелькнула мысль, что насилие Шона не убило в ней природный инстинкт. Кейт подняла на Патрика затуманенные страстью глаза. Его грудь тяжело вздымалась, на лице появилось выражение сосредоточенности и неукротимой жажды, губы сложились в улыбку.

Кейт чувствовала, как внутри нее с бешеной скоростью раскручивается пружина, которая много лет оставалась сжатой ее отвращением к мужским ласкам. Она схватила Патрика за плечи и ритмично задвигалась вместе с ним. Он шептал какие-то слова, и никогда его голос не казался Кейт таким любящим.

Ей тоже хотелось сказать ему что-то сокровенное, но Патрик внезапно изменил темп, и через несколько мгновений тело Кейт стало невесомыми, она почувствовала, что взлетает вместе с Патриком, стремительно приближаясь к далеким звездам.

Прошло несколько секунд, прежде чем он расслабился и, выпустив Кейт, вытянулся на кровати рядом с ней.

— Я причинил тебе боль.

— Все хорошо.

Патрик повернулся на бок и притянул ее к себе.

— Это неправда, — сказал он, внимательно изучая ее лицо. — Очень было больно?

— Мне не было больно, — повторила Кейт.

Ничто уже не сможет причинить ей боль.

Патрик только что похитил ее сердце и своей страстной искренней любовью изгнал воспоминания о насилии Шона, окончательно залечив старую душевную рану.

— Я никогда не думала, что такое возможно.

Она застенчиво улыбнулась, и озабоченное выражение исчезло с лица Патрика. Кейт уткнулась лицом ему в грудь, и он стал медленно и нежно гладить ее по волосам.

— Я тоже, — серьезно сказал Патрик. — Теперь я ощущаю себя полноценным мужчиной.

Кейт подумала, что Патрик помог и ей обрести самое себя, превратив в женщину без комплексов.

Они возвращались к ней домой утром, когда первые лучи солнца золотили свежие молодые листья деревьев. По дороге остановились у кафе выпить по чашке кофе со свежими булочками. Они почти не разговаривали. Кейт давно не чувствовала себя такой блаженно-расслабленной.

— Сегодня во второй половине дня я улетаю в Австралию, — сообщил Патрик, открывая дверь ее дома. — Но я вернусь уже в среду, и тогда мы все обсудим. Береги себя, любовь моя. Учти, теперь мое сердце находится в твоих руках. — Он наклонился и поцеловал ее. — Не забудь подать заявление об уходе с работы.

— Будет исполнено, сэр, — четко отрапортовала Кейт.

— Господи, неужели у меня такой командирский тон? — вскинул брови Патрик. — Сама виновата — смотришь на меня, как будто я царь и Бог, вот я и веду себя соответственно. — Кейт покраснела, и Патрик рассмеялся. — Не делай больше этого, а то я никогда не уеду. Скучай обо мне.

— Конечно, я буду скучать, — заверила его Кейт, сдерживаясь, чтобы не броситься ему на шею. — Счастливого пути и возвращайся поскорее.

— В этом можешь быть уверена. Ничто не сможет задержать меня там, — клятвенно заверил он.

Кейт проводила его взглядом до машины и, когда сверкающий «мерседес» скрылся за поворотом, вошла в дом.

Будто на крыльях впорхнула она в ванную и посмотрела на себя в зеркало. Ей показалось, что она увидела, как ее золотым нимбом окружают мечты, уводя в будущее, на которое она не смела и надеяться.

Нам нужно, конечно, время, чтобы снова адаптироваться друг к другу. Патрик все еще видит во мне наивную восемнадцатилетнюю девушку, но мы справимся с этой проблемой. Кейт улыбнулась, подумав, что процесс взаимного познавания уже начался прошлой ночью. Вдвоем они преодолеют все преграды. Главное, Патрик воспринимает Ника словно родного сына.

Внезапно счастливая улыбка слетела с ее лица. За бурными плотскими радостями она совершенно забыла сказать Патрику о Шоне. Теперь придется ждать его возвращения из Австралии — не ошарашивать же его этой новостью по телефону. Кейт грызло чувство вины. Она разделась и встала под горячий душ.

В девять часов она отправилась забирать Ника.

— Ник вел себя хорошо, — доложила Нгаира. — И я не спрашиваю, как ты провела время, — у тебя такой вид, будто ты выиграла миллион.

Щеки Кейт покрылись румянцем. Ей хотелось рассказать этой доброй женщине о своем счастье, но она промолчала, подумав, что Патрику это может не понравиться.

Нгаира хитро улыбнулась.

— Не волнуйся, я не буду терзать тебя вопросами. Сама расскажешь, когда захочешь. Ник проговорился нам, что твой Патрик хочет стать его папой.

— Нам надо еще кое-что обсудить, — промямлила Кейт, словно оправдываясь за свою скрытность.

— Надеюсь, у тебя все получится, девочка. — Нгаира добродушно улыбнулась. — Ты заслуживаешь счастья.

Как только они вышли на улицу, Ник спросил:

— Где он? Где мистер Садерленд... папа? — Услышав, что тот уехал в Австралию, мальчик сердито проворчал: — А мне ничего не сказал.

— Я сама узнала об этом только сегодня утром. Он поехал туда по делу, — объяснила Кейт.

— Я думал, что он будет моим отцом и мы будем жить все вместе, — продолжал дуться Ник.

— Мы будем жить с ним в Окленде. И, как тебе известно, отцы не сидят все время дома. Мистер Макартур, например, ходит на работу каждый день.

— Но на уик-энды он всегда бывает дома, — возразил Ник.

— А у Патрика другая работа, ему приходится часто ездить в разные места, поэтому его периодически не бывает дома.

— Все равно он должен был мне сказать, — упрямо повторил Ник.