В октябре 1713 г. шестидесятисемилетнего Даниеля Уотерхауза, основателя и единственного члена несостоятельного Колледжа технологических искусств Колонии Массачусетского залива, неожиданно посещает алхимик Енох Роот, который появляется на пороге его бостонского дома с письмом от принцессы Каролины Бранденбург-Ансбахской (тридцати лет), предписывающим ему немедленно ехать в Англию.

С принцессой Каролиной, тогда — нищей сиротой, Даниеля познакомил двадцатью годами раньше его друг и коллега Готфрид Вильгельм фон Лейбниц. Остаток детства и юность она провела в Берлине, во дворце Шарлоттенбург, при дворе короля и королевы Прусских, в окружении художников и натурфилософов, в том числе Лейбница. Сейчас она замужем за кронпринцем Ганноверским Георгом-Августом. Её супруг покрыл себя славой в недавно закончившейся войне за Испанское наследство и даже снискал прозвище Юный Бранденбургский Храбрец. Общее мнение гласит, что они — прекрасная пара: принц хорош собой и отважен, Каролина — обворожительна и умна.

Бабка Георга-Августа София Ганноверская в свои восемьдесят три года по-прежнему неутомима душой и телом. Виги (сторонники одной из двух английских политических партий) добились принятия закона, по которому София объявлена наследницей болезненной сорокавосьмилетней Анны. Если она вступит на английский престол, то Каролина станет принцессой Уэльской и будущей королевой Англии. Заклятые враги вигов, тори, на словах согласны, что наследовать должен Дом Ганноверов, однако среди них немало тайных якобитов, которые мечтают посадить на трон Якова Стюарта, католика, проведшего почти всю жизнь во Франции, марионетку могущественного Короля-Солнца Людовика XIV.

Англия и ее союзники, то есть почти все протестантские государства Европы, только что закончили четвертьвековую войну с Францией. Вторая её половина, называемая войной за Испанское наследство, отмечена многочисленными победами союзников, одержанными под началом двух блистательных полководцев: герцога Мальборо и принца Евгения Савойского. Тем не менее войну выиграла Франция, в значительной мере за счёт успешных политических манёвров. Внук Людовика XIV получил Испанскую Империю, главный мировой источник золота и серебра. Если якобиты посадят на английский трон Якова Стюарта, победа Франции будет полной.

В ожидании скорой смерти королевы Анны виги — придворные и политики — укрепляют связи между Англией и Ганновером. Побочным следствием этого процесса стало обострение давнего спора между сэром Исааком Ньютоном — выдающимся английским учёным, председателем Королевского общества, директором Монетного двора в лондонском Тауэре — и Лейбницем, тайным советником и старым другом Софии, наставником принцессы Каролины. Формально они спорят о том, кто первый придумал дифференциальное исчисление, но корни их разногласий куда глубже. И Ньютон, и Лейбниц верят в Бога, обоих тревожит, что многие их собратья по науке видят противоречие между механистическим мировоззрением и догматами христианской веры. Оба разработали теории, примиряющие науку с религией. Построения Ньютона зиждутся на древней протонауке алхимии, построения Лейбница — на концепции пространства, времени и вещества, которую он назвал «монадологией». Системы эти кардинально различны и практически непримиримы.

Принцесса Каролина хочет предотвратить конфликт между двумя величайшими учеными мира, чреватый политическими и религиозными последствиями. Она попросила Даниеля, старого друга и Ньютона, и Лейбница, вернуться в Англию, оставив в Бостоне молодую жену и маленького сына, и выступить посредником в споре. Даниель, знающий мстительный нрав Ньютона, видит обречённость затеи, однако соглашается, главным образом потому, что беден, а принцесса обещает застраховать его жизнь на крупную сумму.

Даниель отплывает из Бостона на тяжеловооружённом торговом корабле «Минерва». В заливе Кейп-Код их атакует капитан Тич по прозвищу Чёрная Борода. Он каким-то образом проведал, что доктор Уотерхауз находится на борту «Минервы», и требует от капитана, Отто ван Крюйка, выдать ему пассажира. Ван Крюйк, который ненавидит пиратов куда больше, чем средний капитан торгового судна, выбирает бой и после длящегося целый день сражения уходит от преследователей в открытое море.

«Минерва» благополучно пересекает Атлантический океан, но у юго-восточного побережья Англии штормовой ветер едва не выбрасывает её на острова Сими. В конце декабря она заходит в Плимут для починки. Доктор Уотерхауз покидает корабль, чтобы отправиться в Лондон сушей. В Плимуте он встречает Уилла Комстока, с семьёй которого связан давним знакомством.

Дед Уилла — Джон Комсток, дворянин-тори, в середине прошлого столетия сражался против Кромвеля, а после Реставрации вернулся в Англию и участвовал в создании Королевского общества. Позднее он впал в немилость и вынужден был удалиться от двора, в том числе из-за интриг своего дальнего (и куда более молодого) родственника и замятого врага Роджера Комстока. Даниель преподавал натурфилософию одному из сыновей Джона. Впоследствии тот перебрался в Коннектикут. Уилл родился и вырос в американском имении отца, затем вернулся в Англию и поселился в Корнуолле. Он — умеренный тори и с недавних пор граф Лоствителский. Королева Анна вынуждена была раздать множество подобных титулов, дабы обеспечить тори — партии, к которой она сейчас благоволит, — большинство в палате лордов.

Даниель проводит святки с семьёй Уилла в поместье под Лоствителом, и молодой граф убеждает его по пути в Лондон сделать небольшой крюк.

— На этих равнинах от нестерпимого холода гибли люди вдвое вас моложе и вдвое упитанней, — сообщил граф Лоствителский, лорд-смотритель оловянных рудников, егермейстер Дартмурский, одному из своих спутников.

Ветер ненадолго стих, как будто Борей выпустил из груди весь воздух и теперь делал большой вдох где-то над Исландией, так что молодой граф мог, не повышая голоса, продолжить:

— Мы с мистером Ньюкоменом очень рады вашему обществу, но…

Ветер налетел с размаху, словно трое путешественников — свечи, которые он вознамерился задуть. Каждый крепко упёрся в землю подветренной ногой, силясь удержать равновесие. Лоствител крикнул: «Мы не сочтём невежливым, если вы захотите вернуться в мой экипаж!» Он кивнул на чёрную карету, от которой они не успели ещё далеко отойти. Карета покачивалась на французских рессорах и ухищрениями создателей выглядела почти невесомой — казалось, ветер давно бы погнал её кувырком по вересковой пустоши, если бы не упряжка разномастных лошадок, чьи косматые гривы стлались по ветру параллельно земле.

— Мне странно слышать от вас про «нестерпимый холод», — отвечал старик. — В Бостоне, как вы знаете, сказали бы «лёгкий морозец». Я одет для Бостона. — Он распахнул пелерину, показывая, что она подбита енотовым мехом. — После бесконечных поворотов в Лидском ущелье нам всем не вредно проветриться, особенно, если не ошибаюсь, мистеру Ньюкомену.

Томас Ньюкомен, рассудив, что других пояснений не требуется, вскинул бледное, как луна, лицо; последовавший затем кивок означал у этого дартмурского кузнеца нечто вроде официального поклона. Сообщив таким образом, что покинет на время своих спутников, он повернулся к ним широкой спиной и быстро зашагал в подветренную сторону. Вскоре он сделался неотличим от многочисленных стоячих камней, что можно трактовать как характеристику телосложения мистера Ньюкомена, хмурости дня или слабости Даниелева зрения.