— Ой, в любом случае я даже пытаться не буду идти по твоим стопам, — сказала Амелия.

Я уже говорила, что Амелия несколько бестактна?

— Почему нет? — спросила я, обидевшись.

— Я выбрала Боба не случайно, — заявила Амелия, глядя настолько смущенно, насколько это было вообще возможно для нее. — Я, как и он, тоща и темна.

— Мне придется жить с этим, — сказала я, стараясь выглядеть глубоко разочарованной.

Амелия бросила в меня шар из чая, и я отбила его в воздухе.

— Хорошие рефлексы, — сказала она, поразившись.

Я пожала плечами. Хотя прошло много времени с тех пор, когда я пила вампирскую кровь в последний раз, но следы ее, кажется, задержались в моем теле. Я всегда была здоровой, но сейчас у меня даже головная боль бывала редко. И я двигалась немного быстрее, чем большинство людей. Я была не единственным человеком, кто насладился побочными эффектами от употребления крови вампиров. Теперь, когда эти эффекты стали широко известны, вампиры сами становились добычей. Заготовка крови для продажи на черном рынке была прибыльной и весьма опасной профессией. Я слышала по радио, что один осушитель из Тексарканы исчез из своей квартиры на следующее утро, после того как получил условно-досрочное освобождение. Если ты «перешел дорогу» вампиру, то тебе следует помнить, что он может выжидать гораздо дольше, чем ты.

— Может быть, это кровь фей, — сказала Амелия, задумчиво глядя на меня.

Я пожала плечами, на этот раз отметая аргумент. Недавно я узнала о том, что в моем роду были феи, и я не была рада этому. Я даже не знаю, с какой стороны в моей семьи мне было завещано это наследие, уж не говоря о конкретном завещателе. Все, что я знала об этом — то, что в какой-то момент в прошлом кто-то в моей семье довольно близко и лично общался с феями. Я потратила пару часов, усердно штудируя пожелтевшее фамильное древо и семейную историю, тщательно собранную моей бабушкой, но так и не нашла ключ к разгадке.

Как если бы она была вызвана мыслью, в заднюю дверь постучала Клодин. Она не прилетела на нити осенней паутинки, она прибыла на своем автомобиле. Клодин была чистокровной феей, и у нее были другие способы появляться в нужное время в нужном месте, но она пользовалась этими способами лишь в чрезвычайных ситуациях. Клодин была очень высокой, у нее были густые темные волосы и большие, темные, чуть раскосые глаза. Она закрывала уши волосами, поскольку, в отличие от ее близнеца Клода, заостренные части ее ушей не были изменены хирургически.

Клодин обняла меня с энтузиазмом, а Амелии лишь сухо махнула рукой. Они не слишком любили друг друга. Амелия училась магии, а у Клодин магия была в крови. В связи с этим ни одна из двух сторон не доверяла другой.

Клодин, как правило, самое солнечное существо, которое я когда-либо встречала. Она была очень сердечной, милой, любезной, как волшебная ГёрлСкаут, потому что она такой и была, и потому, что она стремилась стать ангелом-хранителем в своей магической иерархии. Сегодня лицо Клодин было необычайно серьезным. Мое сердце упало. Я хотела спать, я хотела тихонечко скучать по Куинну, и я хотела успокоить какофонию нервов, запущенную в Мерло. Я не хотела одного — плохих новостей.

Клодин разместилась за кухонным столом напротив меня и взяла мои руки. Она избегала смотреть на Амелию.

— Пошла вон, ведьма, — сказала она, и я была потрясена.

— Остроухая сука, — пробормотала Амелия, вставая со своей кружкой чая.

— Мужеубийца, — ответила Клодин.

— Он не мертв! — взвигнула Амелия. — Он просто — другой!

Клодин фыркнула, что на самом деле было адекватным ответом.

Я была слишком уставшей, чтобы ругаться с Клодин из-за ее выходящего за все рамки хамства. Она держала мою руку слишком жестко, чтобы доставлять удовольствие своим утешительным присутствием.

— Что случилось? — спросила я.

Амелия протопала из комнаты, и я услышала ее туфли, шлепающие по лестнице на второй этаж.

— Вампиров здесь нет? — спросила Клодин, и голос ее был полон беспокойства.

Вы знаете, что испытывает шокоголик к шарику мороженного со сливочной помадкой в двойном темном шоколаде? Вот это чувствуют вампиры к фее.

— В доме нет никого, кроме меня, тебя, Амелии и Боба, — сказала я.

Я не отрицаю личности Боба, хотя иногда об этом очень трудно помнить. Особенно когда нужно чистить его кошачий туалет.

— Ты едешь на этот саммит?

— Да.

— Зачем?

Это был хороший вопрос.

— Королева платит мне, — сказала я.

— Ты так крайне нуждаешься в деньгах?

Сначала я хотела отмахнуться от ее беспокойства, но затем решила поразмыслить всерьез. Клодин многое для меня сделала, и самое малое, чем могла отплатить — это задуматься о том, что она говорит.

— Я смогу прожить без них, — сказала я.

В конце концов, у меня до сих пор есть немного из тех средств, что выплатил Эрик за то, что я скрывала его от банды ведьм. Но часть из них уже ушла: с деньгами, кажется, всегда так. Страхование покрыло не все, что было повреждено или разрушено огнем, который уничтожил мою кухню прошлой зимой; я обновила технику, сделала пожертвование на добровольную пожарную охрану. Они тогда так быстро прибыли и так упорно пытались спасти кухню и мой автомобиль.

Потом Джейсону была необходима помощь в оплате счета за визит врача из-за выкидыша Кристалл.

Мне казалось, что я размазана между существованием платежеспособным и существованием нищим. Я хотела укрепить свои запасы, пополнить их. Моя маленькая лодка расправляла паруса в нестабильных финансовых водах, и мне хотелось бы иметь поблизости буксир, чтобы поддержать ее на плаву.

— Я смогу прожить без них, — сказала я более решительно, — Но не хочу.

Клодин вздохнула. Ее лицо было полно горя.

— Я не могу поехать с тобой, — сказала она. — Ты знаешь, как вампиры кружат вокруг нас. Я даже не смогу там появиться.

— Я понимаю, — сказала я немного удивленно.

Я никогда не мечтала о том, что Клодин поедет со мной.

— И я думаю, что там будут неприятности, — сказала она.

— Какие?

В последний раз, когда я была на вампирском светском сборище, там были большие неприятности. Огромные неприятности. Неприятности самого кровопролитного толка.

— Я не знаю, — сказала Клодин. — Но я уверена, они грядут, и я думаю, тебе стоило бы остаться дома. Клод тоже так думает.

Да Клоду глубоко плевать с высокой колокольни, что со мной случится, но Клодин была настолько щедрой, что включила брата в свою доброту. Насколько я могла заметить, Клод использовал мир исключительно в качестве декорации. Он был полностью самовлюблен, не имел никаких навыков общения и был абсолютно красив.

— Я сожалею, Клодин, и буду скучать по тебе, пока буду в Роудсе, — сказала я. — Но сама я обязана ехать.

— Поездка в составе делегации вампиров, — сказала Клодин печально. — На тебе навсегда останется клеймо человека из их мира. Ты никогда снова не сможешь стать невинным наблюдателем. Кроме того, множество существ будут знать, кто ты такая, и где тебя можно найти.

И не столько из-за того, чтосказала Клодин, сколько из-за того, какона говорила, холодная игла вошла мне в позвоночник и поползла к затылку. Она была права. Мне было нечем крыть, хотя проще было думать, что я и так была уже слишком глубоко в мире вампиров, чтобы отказываться.

Сидя на своей кухне, освещенной через окошко последними косыми лучами предзакатного солнца, я была в состоянии одного из тех озарений, которые меняют тебя навсегда. Амелия молчала наверху. Боб вернуться в комнату, сел возле своей миски и пристально смотрел на Клодин. Она светилась в солнечных лучах, которые падали на ее лицо. У большинства людей от этого стал бы заметен каждый изъян кожи. Но Клодин по-прежнему выглядела совершенно.

Я не была в полной мере уверена, что понимала Клодин и ее представления о мире, и по-прежнему пугающе мало знала о ее жизни, но я была точно знала, что она посвятила всю себя моему благополучию, по какой бы то ни было причине, и что она действительно боится за меня. И также я знала, поеду в Роудс с королевой, Эриком, тем, от кого я отреклась, и остальной частью делегации Луизианы.