- И тем не менее, я его люблю, - продолжила я. Никогда не произносила этого вслух.

- И, как я понимаю, это главное.

- Видимо, да.

Амелия попыталась улыбнуться, но получилось у нее плохо. Слушай, главное не бросай это… самопознание. Она остановилась, лицо застыло в подобии улыбки.

- Ну, Сьюк, пора мне в дорогу. Папа меня уже ждет. С той минуты, как я вернусь в Новый Орлеан, он по уши влезет в мои дела.

Отец Амелии был богат, влиятелен и совершенно не верил в дар своей дочери. С его стороны было ошибкой не уважать ее ведьминскую сущность. Амелия родилась с потенциальной силой, как и всякая ведьма. Если она получит больше опыта и дисциплины, она будет очень пугающей – намеренно пугающей, скорее даже из-за природы своих дурацких ошибок. Я надеялась, что наставница Амелии, Октавия, уже разработала программу, как развить и направить талант Амелии.

Я махала ей вслед, пока она не скрылась из виду, а потом улыбка сползла с моего лица. Я уселась на крыльцо и заплакала. В последние дни вызвать у меня слезы могла любая малость, и отъезд моей подруги словно в очередной раз запустил этот механизм. Было о чем поплакать.

Мою золовку, Кристал, убили. Друга моего брата, Мела, казнили. Трей, Клодин и Кленси-вампир были убиты, исполняя долг. Клодин и Кристал были на сносях, что добавляло еще две смерти к этому списку.

Наверное, после этого я должна была возжелать мира во всем мире. Но вместо того, чтобы стать Ганди местного бонтемского разлива, я затаила в сердце одно желание - смерти очень многих людей. Я не была причиной всех этих смертей, но меня преследовало чувство, что не будь меня, никто бы не умер. В самые черные минуты моей жизни, а сейчас как раз была такая, я задумывалась, стоит ли моя жизнь заплаченной за нее цены.

В одно хмурое утро после отъзда Амелии я обнаружила своего кузена Клода на парадном крыльце. Клод не так умело маскировал свое присутствие, как мой пра-прадед Найл. Клод был фейри, и я не могла прочесть его мысли, но я чувствовала присутствие его разума, как бы размыто это ни звучало. Я вышла пить койе на крыльцо, хотя было морозно, но я так любила выпить первую чашку на воздухе, до того как... до Войны Фейри.

Я много недель не видела своего кузена, ни во время Войны Фей, ни после, он не пытался связаться со мной после смерти Клодин.

Я принесла чашку и для Клода и вручила ему. Он принял ее молча. А ведь мог бы и в лицо мне швырнуть. Его неожиданное появление выбило меня из колеи. Я не знала, чего ожидать. Ветер растрепал его длинные черные волосы, играя с ними как с черными блетящими лентами. Его карамельные глаза были покрасневшими.

- Как она умерла? - спросил он.

Я уселась на верхней ступеньке.

- Я этого не видела, - сказала я, обнимая свои колени. Мы были в том старом здании, которое Доктор Людвиг использовала в качестве больницы. Я думаю, Клодин пыталась остановить других фей, чтобы они не попали в комнату, где держали меня с Биллом, Эрика и Трея. Я посмотрела на Клода, чтобы убедиться, что он знал то место, и он кивнул. Я вполне уверена, что Брендан убил ее, потому что в его плече торчала одна из ее спиц, когда он ворвался в нашу комнату. Брендан, враг моего прадеда, тоже был Принцем фейри.

Брендан верил в то, что люди и фейри не должны объединятся. Он был этим одержим. Он хотел, чтобы фейри полностью отстранились от мира люде, не смотря на мирской бизнес и продукцию этого бизнеса, которая помогала им влиться в этот новый для них мир. Брендан особенно ненавидел людей-любовников фей, а также детей от таких союзов. Он хотел чтобы фейри отделились, общаясь только с себе подобными.

Как ни странно, это то, что мой прадед решил сделать после победы в войне фейри. После той кровавой резни Найл пришел к заключению, что мир между фейри и безопасность людей возможны только при условии, что фейри удалятся в собственный мир. Брендан достиг своей цели, пусть и ценой своей смерти. В самые мрачные мгновения я думала, что решение Найла делала всю эту войну бессмысленной.

- Она защищала тебя, - сказал Клод, возращая меня в настоящее. Его голос был безэмоционален. Ни упрека, ни злобы, ни сомнения.

- Да.

По приказу Найла она защищала меня. Я глотнула кофе. Клод не притронулся к своей чашке, стоявшей на подлокотнике. Может, Клод раздумывал, стоит ли убить меня или нет. Клодин была его последней выжившей родственницей.

- Ты знала про беременность, - наконец сказал он.

- Она сказала мне незадолго до смерти.

Я поставила чашку и обняла колени. Я ждала решающего удара. И что самое страшное, поначалу мне было совершенно все равно. Клод сказал:

- Я понимаю, почему Нив и Лохлан схватили тебя. Ты поэтому хромаешь?

Смена темы разговора застала меня врасплох.

- Ага, - ответила я. Они держали меня в плену несколько часов. Найл и Билл Комптон убили их. К твоему сведению, это Билл убил Брендана с помощью железной садовой лопатки моей бабушки. Хотя лопатка Бог знает как долго принадлежала моей семье, я ассоциировала ее с бабушкой.

Клод сидел довольно долго, на его красивом лице ничего нельзя было прочитать. Он так и не взглянул на меня и кофе не выпил. Когда он пришел к некоему внутреннему решению, он поднялся и ушел, направляясь по Хаммингбёрдской дороге. Не знаю, где была припаркована его машина. Могло быть и так, что он пришел пешком из самого Монро, а то и на ковре-самолете прилетел. Я зашла в дом, упала на колени прямо за дверью и зарыдала. У меня тряслись руки. Запястья болели.

Все время разговора я ждала, что он кинется на меня.

Я поняла, что хочу жить.

ДжейБи сказал:

- Подними-ка руки, Сьюки!

На его лице было сосредоточенное выражение. Хоть я и держала груз весом пять фунтов, но мне удалось медленно поднять левую руку. Святая Луиза, как было больно. Да и правая была не лучше.

- Окей, а теперь ноги, - скомандовал ДжейБи, а мои руки дрожали от напряжения. Официально ДжейБи не был врачом, а скорее, личным тренером, так что у него с избытком хватало опыта, когда дело касалось преодоления последствий каких-либо повреждений. Наверное, такого ассортимента у него еще не было, ведь меня кусали, резали и пытали. Но мне не пришлось ему ничего объяснять и он не заметил, что мои раны сильно отличались от тех, какие обычно получают в автокатастрофе. Мне не хотелось, чтобы по Бон Темс ходили слухи о моих проблемах со здоровьем, так что я посещала доктора Эми Людвиг, которая поразительно напоминала хоббита, и приняла помощь ДжейБи дюРона, хорошего тренера, но в остальном - глупого, как пробка.

Жена ДжейБи, моя подруга Тара, сидела на скамейке. Она читала журнал для беременных. Будучи на пятом месяце, Тара собиралась стать самой лучшей на свете мамой. ДжейБи не был семи пядей во лбу, хотя и рвался в бой, но тут уж Тара приняла на себя роль Самого Ответственного Родителя. В школе она часто подрабатывала нянькой, так что опыт у нее был. Она, нахмурившись, переворачивала страницы, знакомое выражение лица еще по школе.

- Ты уже выбрала врача? - спросила я, закончив упражнения на ноги. Мои мышцы чуть не кричали от боли, особенно в левой ноге. Мы занимались в тренажерной, где работал ДжейБи, и час был неурочный, ведь я не была членом клуба. Босс ДжейБи пошел на это временное соглашение, чтобы доставить ДжейБи удовольствие. Ведь ДжейБи внес несомненный вклад в ращирение клиентуры клуба: с тех пор, как он начала работать, женщины потянулись на занятия в большом количестве.

- Думаю, да, - сказала Тара. - Их было четыре, и мы со всеми поговорили. У меня была первая встреча с доктором Динвидди, здесь, в Кларенсе. Я понимаю, это маленькая больница, но я не самый сложный случай, да и расположены они близко.

Кларис находился всего в паре миль от Бон Темпс, где мы жили. От моего дома до тренажерки можно было добраться за двадцать минут.