Петь? Да она звука не может выдавить из себя, не то чтобы продолжать мелодию. Они не стояли вместе на сцене так долго, что она…

— Сказал тебе, пой! — снова проскрежетал он, повторяя вступление.

Мэгги заметила Марка, растерянно маячившего за кулисой с ее второй гитарой. Он тоже доведен до белого каления и тоже знает, что от Адама не избавишься, не устроив скандала. А уж этого делать перед публикой нельзя!

Но ей нужна гитара, если она намерена продолжать, хотя бы в качестве опоры! Мэгги быстро пересекла сцену, и взяла инструмент, из дрожащих пальцев Марка.

— Какого черта?.. — пробормотал тот, злобно взглянув на сцену.

Мэгги безмолвно покачала головой. Ни один из них не может изменить ситуацию, просто нужно продолжать выступление. Что случится потом, не знает никто!

Лишь профессионализм заставил ее улыбаться, когда она повернулась к публике. Ее взгляд скользнул мимо Адама, если не смотреть на него, возможно, у нее хватит сил пройти и через это. Возможно…

И Мэгги начала петь, аккомпанируя себе на гитаре, прекрасно зная, что ее игра не столь хороша, как изощренный стиль Адама. Но так было всегда, их стили как бы дополняли друг друга, никогда не совпадая.

Адам начал играть — как показалось Мэгги, намеренно — одну из песен, которую они часто пели вместе. И когда дошло до припева, Адам запел. Его голос, глубокий и низкий, был полным контрастом ее высокому гортанному сопрано.

Даже у Мэгги мурашки побежали по спине — настолько совершенно гармонировали их голоса. Господи! Они словно никогда не переставали петь вместе, словно неделями репетировали в преддверии фестиваля. Но ведь они не виделись три года, а вместе не пели еще дольше!..

Когда стих последний аккорд, публика обезумела от восторга, немедленно признав совершенство дуэта. Но так было всегда — полное взаимопонимание на сцене.

Мэгги, по-прежнему, не находила сил взглянуть на Адама. Ее сердце провалилось куда-то, когда публика настойчиво потребовала продолжения. Как обвинять этих людей? Они свидетели события, которое никто и не чаял увидеть: Адам Кармайкл и Мэгги Феннел снова поют вместе!

— «Милый город», — тихо подсказал Адам, назвав песню, которую они записали вместе несколько лет назад, песню, которая принесла им огромный успех.

Мэгги решительно посмотрела на него, не собираясь подчиняться команде.

— Ты мне больше не нужен, Адам, — ответила она столь же тихо.

Микрофоны были включены.

Его лицо окаменело, глаза прищурились.

— И никогда не был нужен. Но сейчас нас просит публика, — хрипло прошептал Адам. — «Милый город», — повторил он и, пресекая возражения, заиграл вступление.

Все это, оказалось страшнее ночных кошмаров Мэгги, и она уже не представляла, как выживет в следующие тридцать минут. Но публика визжала от удовольствия, не давая им остановиться, требуя песню за песней, многие из которых Мэгги решила не петь больше никогда…

А теперь все-таки пела — правда, не глядя на Адама. Она не могла смотреть на него, слишком много наваливалось воспоминаний. Воспоминаний, которые ей хотелось бы забыть….

— Мы превысили время, — наконец, спокойно проговорила она, снимая гитару и показывая публике, что ее выступление закончено.

Адам не шелохнулся.

— Они хотят продолжения, — сухо заметил он. Большинство слушателей встали, понимая, что сейчас закончится лучший момент вечера и, возможно, всего фестиваля, и не желая с этим соглашаться.

Голубые глаза Мэгги вспыхнули.

— Другие тоже должны выступить.

Очередной исполнитель действительно стоял в кулисах последние десять минут и сейчас оживленно говорил с Марком; и Марк, который как бы отвечал за происходящее, лишь бросал негодующие взгляды на Мэгги и Адама.

Адам посмотрел на спорящих в кулисах, игнорируя хмурое лицо Марка, и удовлетворенно усмехнулся, когда второй мужчина махнул рукой: продолжайте!

— Он, похоже, не обиделся, — шепнул Адам. — «Бегущие года», Магдалина…

Лишь он называл ее полным именем, данным матерью-испанкой, остальные, в том числе ее отец-англичанин и даже мать, предпочитали короткое имя Мэгги.

Он произнес лишь ее имя, но и этого хватило, чтобы пробудить все воспоминания об Адаме и о ней самой.

Как и предложение пропеть «их песню»…

Кровь отхлынула от лица при одной этой мысли. Она пела ее вчера, потому что публика ожидала этого. Но пела одна. Петь с Адамом эту песню она не желает! Это слишком — она не может петь с ним!

— Можешь, Магдалина, — хрипло отрезал Адам, и Мэгги поняла, что непроизвольно произнесла протест вслух. — Можешь, черт возьми, если захочешь!

Она решительно взглянула на него, отвергая обвинение его ледяных глаз.

— Не хочу!

— Прекрати капризничать, как избалованная девчонка, Магдалина! — Его голос прозвучал будто пощечина. — Ты решила вернуться, отдать себя публике, так дай ей то, чего она хочет!

А публика хотела, чтобы Адам и Мэгги продолжали — всю ночь, если возможно. И Адам при этом не скрывал своего торжества.

Как все знакомо! Чувства любого другого человека для Адама всегда важнее, чем ее. Он не изменился и не изменится никогда.

— Ладно, но это будет самая последняя песня, — наконец, уступила она, надевая на худенькое плечо ремень гитары. — Потом я ухожу со сцены. И не желаю видеть тебя больше никогда!

Ее голос был резок и неуступчив.

— На первое ты способна, — пробормотал он, поворачиваясь к ожидающей публике. — Во втором вопросе у тебя не может быть выбора.

Мэгги с вызовом вскинула на него глаза. Что именно он имеет в виду?

— Как он только посмел! — Марк в злобе расхаживал по номеру. — Я глазам своим не поверил, когда вернулся с твоей гитарой. Самоуверенный ублюдок!

Он тряхнул головой, словно, до сих пор, не был вполне уверен в происшедшем.

Мэгги понимала его гнев, понимала и состояние людей в зале, до сих пор, потрясенных появлением Адама Кармайкла.

Как и она!

Сейчас, после возвращения в отель, все это кажется сном. Мэгги сбежала со сцены в конце «их песни», оглянувшись назад лишь раз, чтобы убедиться, что Адаму сбежать не удастся. Поклонники требовали продолжения, отказываясь отпускать своего кумира. И не без причины, Адам всегда был уникальным явлением. Он пропал на три года, чтобы колесить по всему свету. И конечно, меломаны были в восторге — им просто повезло, они вновь услышали Адама Кармайкла!

А Мэгги? О, она бы справилась и без него. И, тем не менее, как же властно и нахально появился он на сцене! Впрочем, Адам всегда был слишком самоуверенным человеком и жил по собственному кодексу. Впервые встретив его, Мэгги была очарована этим его качеством и чувствовала себя рядом с ним защищенной — и лишь позже, ценой тяжелых потерь, узнала, как сильно ошибалась!..

— Этот мерзавец сорвал твое возвращение на сцену, будь он проклят! — злобно продолжал Марк. — Ты приехала, чтобы вернуться, а он…

— Что сделано, то сделано, Марк! — Она уселась в кресло, обессиленная очередным ударом судьбы. — Изменить мы ничего не можем.

Да, она потерпела фиаско! Вряд ли теперь стоит говорить о продолжении ее музыкальной карьеры.

Все было спланировано так тщательно! Все должно было происходить постепенно: музыкальный фестиваль в этот уик-энд, пара небольших концертов в следующем месяце, ничего слишком резкого, просто медленное возвращение в мир, который она любила. Но если пресса узнает о сегодняшнем…

— Я не могу выступать завтра, Марк.

Тот остановился и решительно посмотрел на нее.

— Ты должна, Мэгги. Ты объявлена, и люди хотят слышать тебя.

Марк — еще один человек, который считает, что публика должна получать то, что хочет. Она грустно улыбнулась и покачала головой.

— Сейчас они ожидают услышать и Адама. И будут разочарованы, — решительно уточнила Мэгги, — поскольку я…

Настойчивый стук в дверь заставил ее остановиться на полуслове, и в испуге повернуть голову.