— Нам с Марком незачем жениться, чтобы цементировать свои отношения. Мы уверены в своих чувствах, — с вызовом произнесла Мэгги, видя, что Марк постепенно успокаивается.

Губы Адама неодобрительно растянулись.

— Думаю, в этом все уверены, особенно когда вы открыто поселились здесь вместе!

Он многозначительно осмотрелся.

— Моральное осуждение, Адам? — уколол Марк, снова овладев собой, и, в свою очередь презрительно разглядывая, кузена. — Непривычно это слышать от тебя!

Ни Марк, ни Мэгги не имели намерения открывать Адаму, что в номере есть две раздельные спальни: для нее и для Марка. Если Адам предпочитает думать, что они спят вместе, это его проблема. Если его извращенная мораль, позволяет судить других людей…

Адам холодно посмотрел на кузена и медленно повернулся к Мэгги.

— Я пришел сюда не скандалить, — с отвращением выдавил он, хмурясь еще больше. — После твоего побега, я говорил с организаторами фестиваля. Они довольны, как прошел вечер.

— Ты не имел права говорить ни с какими…

— Я в этом не сомневаюсь, — прервала Мэгги вспышку Марка.

— Они бы не отказались от еще одного представления завтра вечером, — как ни в чем не бывало, продолжил Адам.

— Нет, — спокойным тоном произнесла Мэгги. Она уже знала, что он собирается сказать: организаторам фестиваля глупо отказываться от добровольного выступления Адама Кармайкла. — Во-первых, я уверена, что такая мировая знаменитость, как ты, требует лучшего ангажемента…

— Об этом я как-то не подумал, — парировал он, вызывающе глядя на Мэгги.

— И, во-вторых, — продолжила она, словно не услышав реплики, — я сейчас выступаю, как солистка, и не пою ни с кем. Либо организаторы должны признать, что я выхожу на сцену одна, либо я вообще не буду выступать.

В словах ее не было вызова, лишь спокойная констатация факта.

Его губы растянулись.

— Ты стала еще лучше, Магдалина. Поэтому, думаю, они согласятся.

— Тогда, полагаю, вопросы исчерпаны!

Мэгги невесело улыбнулась ему, зная, что его словам можно доверять: в музыке Адам всегда был абсолютно объективен.

Он пожал широкими плечами.

— Весь вопрос в том, что вдвоем мы всегда лучше, чем по отдельности.

Мэгги с шумом втянула в себя воздух.

— Не слишком ли поздно ты понял это?

— Я всегда это знал, Магдалина. Просто три года назад были обязательства, которые ты не могла выполнить…

— Ты прекрасно знаешь, почему она не могла! — взорвался Марк. — Черт возьми, она…

— Все это старая история, Марк, — остановила его Мэгги чуть резче, чем хотела. Но разговор о прошлом, по-прежнему, причинял ей боль. — И говорить об этом здесь и сейчас неуместно. Очевидно, что у нас с тобой совершенно разные жизни, Адам. И я хочу продолжать свою, — решительно прибавила она.

Знакомство с Адамом принесло ей только боль, у нее не осталось никаких иллюзий. И опять связывать свою жизнь с ним? Никогда!

— В музыкальном отношении…

— И в музыкальном тоже! — отрезала Мэгги. — Уже поздно, Адам. День был долгим, и я хочу спать.

Он не шевельнулся.

— Ты хоть понимаешь, какие будут отклики после нашего совместного появления на сцене?

Конечно, она прекрасно понимает, не столь она наивна. Их выступление поднимет огромную волну слухов о новом слиянии талантов. Но думать об этом сейчас, она не желала. И уж во всяком случае, не в присутствии Адама!

— Мне кажется, единственным откликом на это первое и последнее выступление, — отрезал Марк, — будет признание, что Мэгги Феннел и Адам Кармайкл — снова друзья, по крайней мере, на людях. — Его губы сложились в ехидную усмешку. — В частной жизни, конечно, все может быть совсем по-другому! — Он повернулся, чтобы ободрить Мэгги: — Не думаю, чтобы этот вечер навредил очень сильно, дорогая!..

— Ты дурак, Марк, — холодно проговорил Адам. — Но ты всегда таким был. Магдалина…

— Пошел вон, Адам! — взревел Марк.

— Я…

— Ты что, не видишь, что Мэгги достаточно? — напирал молодой человек.

Она чувствовала на себе взгляд Адама, для этого не требовалось даже поднимать глаз. И она знала, как выглядит, знала, что лицо ее бледно, под глазами темные круги. Мэгги и до болезни не отличалась крепким здоровьем, сейчас же ее состояние совсем неважное, если не сказать больше. Во всяком случае, сегодняшние волнения для нее совсем лишние.

— Ты прав, — наконец, неохотно уступил Адам. — Я зайду завтра утром, и мы за завтраком все обсудим.

— Нет! — С нее достаточно! Адам не имел права даже появляться здесь — не то, что диктовать свои условия! Глаза Мэгги вспыхнули. — Я уже сказала, Адам! Нам не о чем больше говорить! И я не желаю, чтобы ты приходил — завтра или в любой другой день! А сейчас прошу простить, я устала и ложусь спать.

И, не дожидаясь ответа, она развернулась и направилась в свою спальню.

Лишь захлопнув за собой дверь, Мэгги сообразила, что, должно быть, забыла дышать во время этого короткого похода, и сейчас жадно хватала ртом воздух.

Увидеть Адама на сцене — одно, но быть с ним рядом, в номере отеля, — совершенно другое. Его близость пробуждала воспоминания, которые Мэгги намеренно похоронила в глубине своей памяти. Вернее, она была вынуждена это сделать. Ради собственного душевного здоровья. Думать о лучших, счастливых временах с Адамом, когда она страдала по нему, — значит доводить себя до полного безумия!

Она присела на кровать, прислушиваясь к мужским голосам в соседней комнате. Вот резко хлопнула дверь. Адам ушел!..

— Входи, — отозвалась она на осторожный стук в дверь, и измученно улыбнулась вошедшему Марку. — Он ушел?

— Да.

Мэгги кивнула.

— Не будем казниться из-за этого. Давай просто надеяться, что видели его в последний раз. — Вероятно, это несбыточная надежда, у Адама, несомненно, другие планы. Всегда остается вероятность, что он рано или поздно удивит ее чем-то.

— Не понимаю, что он здесь делает. Мама сказала, будто он в Америке, — раздраженно пробормотал Марк.

Мэгги испуганно подняла брови.

— Твоя мать информирует тебя о перемещениях Адама?

Она никогда не задумывалась над этим и просто полагала, что Марк, как и она, не проявляет никакого интереса к жизни Адама.

Марк по-прежнему хмурился.

— Как тебе известно, мы его единственные родственники, и, учитывая непредсказуемость Адама, лучше всегда знать его планы! — Он грустно усмехнулся. — На этот раз он постарался… Ладно, у тебя действительно был трудный вечер. — Марк наклонился и поцеловал ее в щеку. — Сейчас лучшее для нас — хорошо выспаться и подумать обо всем утром.

Он прав, они слишком возбуждены, чтобы спокойно размышлять о случившемся.

Мэгги благодарно улыбнулась Марку.

— Не забудь позвонить Андреа.

Марк помолчал и улыбнулся ей.

— Не забуду, если только не перестану ценить определенные части моего тела!

Он хохотнул и покинул спальню.

Адам заблуждался по поводу ее отношений с Марком, они вовсе не были любовниками. Марк влюбился в женщину, которая была ее физиотерапевтом в течение трех лет. Мэгги искренне радовалась за них. Андреа — прекрасная женщина, и Марк, более чем, заслуживает счастья.

Сейчас Андреа работала во Франции, лечила попавшего в аварию ребенка, но собиралась вернуться через несколько недель. Тем временем, Марк помогал Мэгги справиться со всякими мелочами, которые по-прежнему затрудняли ее жизнь.

Три года… Столько ей потребовалось, чтобы снова научиться ходить после той автомобильной катастрофы…

Они с Адамом, усталые, возвращались с выступления уже среди ночи. Адам вел свой мощный белый «мерседес» с обычным мастерством, но избежать столкновения с машиной, внезапно выскочившей на встречную полосу, не смог, и они столкнулись почти лоб в лоб. Самое удивительное, что Адам остался практически невредим, не считая нескольких царапин и синяков, но Мэгги сильно повредила таз, сломала обе ноги, и у врачей были серьезные сомнения, сможет ли она снова ходить.