Фея, для которой все происходящее было столь же будничным делом, как для жителя Закрытки – посадка в автобус, шагнула вперед, залезла в розовую чашу и уселась на ее край.

– Не робейте, младолюди, – поощрила ребят Бефинда. – Этот живоглот как следует приручен, а все ядовитые ворсинки удалены. Так что кусаться он не будет.

"Хорош цветочек", – подумал Денис. Тиша с совершенно неподражаемым выражением мордочки, в котором мешались страх, брезгливость и любопытство, спросил:

– А этот ваш живоглот... он всех нас выдержит? Может, лучше пешочком?

Но фея не удостоила шошарра даже взглядом.

Она смотрела в сторону, поджав губы, и нетерпеливо барабанила пальцами по своему костлявому колену, обтянутому изумрудно-зеленой тканью платья.

Делать было нечего. Денис, Леся и Максим, который взял Тишу на руки, погрузились в чашу живоглота, которая оказалась на удивление вместительной.

Бефинда вновь взмахнула рукой – и цветок двинулся вверх по течению ручья.

Фея молчала. Помалкивали и ребята.

Вода была настолько прозрачной, что во многих местах поток просматривался до самого дна. То тут, то там среди колышущихся водорослей сновали стайки пестрых рыбок, очень похожие на тех скалярий, что водились в аквариуме у Денискиного друга Тигры. Несколько раз Денис видел, как огромные раки – размерами чуть ли не с собаку – влетали в самую гущу резвящихся скалярий, алчно размахивая клешнями. И, схватив добычу, принимались тут же пожирать ее, жадно запихивая рыбку в приемистую пасть так, что наружу оставались торчать только краешки плавников.

Деревья и колючий кустарник обступали ручей так тесно, что не могло быть и речи о том, чтобы прогуляться вдоль берега "пешочком", как предлагал Тиша. Тут Денис вынужден был отдать должное заносчивой Бефинде – плавучий живоглот оказался очень кстати.

Только в двух местах густая чаща по какой-то прихоти природы (а может, загадочных хозяев Броселианда?) расступалась, открывая небольшие, заросшие маргаритками полянки, над которыми вились... нет, не дневные эльфы, но обычные стрекозы и бабочки.

Как и над тропой, на ветвях деревьев буйствовали лишайники. Здесь к ним прибавилась еще одна, неведомая ботанической науке разновидность лианы. Их стебли цвета сухой виноградной лозы местами переплетались так густо, что образовывалась своего рода ширма, которая скрывала ручей от посторонних глаз.

Хотя из-за густых зарослей над ручьем было темновато, все вокруг дышало таким умиротворением, что недавняя встреча с Хозяином Дневного Броселианда начала казаться ребятам дурным сном. Да и все прочие опасности, которые сулила Бефинда, вдруг представились им чистой сказкой...

Денис снова поймал себя на мысли, что не прочь прилечь на одной из полянок... Отдохнуть часок-другой... Он даже прикрыл глаза...

Но тут же кольнуло в душе идущее откуда-то глубоко изнутри чувство опасности. "Не спи, не спи! Ни в коем случае не засыпай!" – приказало оно Денису голосом Берендея Кузьмича.

Денис вскинулся и принялся усердно таращиться по сторонам. Все вроде бы тихо...

Цветок-живоглот плыл едва ли быстрее обычной весельной лодки. Поэтому, когда они наконец добрались до жилища Бефинды, сумерки, наступлением которых стращала их фея, уже сгустились. Так что поспели они вовремя.

Дом Бефинды стоял на поляне в излучине ручья, которая по форме походила на букву С. Если в центре буквы С поставить точку, станет ясно, где именно он располагался.

Впрочем, домом это сооружение можно было назвать лишь с известной натяжкой. Выглядело оно так: три мощных липы были оплетены такими же лианами, какие ребята уже видели, пока плыли вверх по ручью. Лианы взбегали по стволам лип, а на высоте примерно второго этажа перебрасывались на соседнее дерево и получалось, что между липами растянуты три крепчайших зеленых каната.

Лианы, как и липы, тоже были живыми и росли явно в свое удовольствие – как, впрочем, и все прочие части удивительного дома Бефинды.

Из-под земли между липами торчали мощные, темно-коричневые корни. Между этими корнями и лианами были натянуты толстые нити, сделанные из материала, больше всего похожего на паутину.

(Если бы ребята узнали, что перед ними – настоящая паутина, и попытались представить себе, каких размеров был выткавший ее паук, то, наверное, не только Леся, но и Максим с Денисом упали бы в обморок от испуга. Но они, к своему счастью, о происхождении нитей тогда не подозревали. Как не подозревали и о том, что совсем скоро им представится возможность увидеть "ткачей" собственными глазами!)

По толстенной паутине карабкался ввысь обычный вьюнок. Разве что листья у него были более крупными и часто посаженными, а цветки-"граммофончики" – огромными и разноцветными. Стебли вьюнка жались друг к другу так тесно, что образовывал непроницаемую для взора зеленую стену

Но больше всего Денису и его друзьям понравилось устройство крыши.

То ли по прихоти природы, то ли – что вернее – под воздействием колдовства Бефинды, ветви лип на высоте примерно в семь метров срослись так, что над треугольником из канатов-лиан образовалась весело шумящая листвой крыша.

Но поскольку листва, даже очень густая, для хорошего ливня не препятствие, ветви были все сплошь усажены огромными плоскими грибами с широкими шляпками .

Грибы эти – нарядные, светло-оранжевые, глянцевитые – придавали крыше отдаленное сходство с черепичной. Более того, все было устроено так искусно, что грибы росли внахлест, отчего сходство с черепицей еще более усиливалось. А дождевая вода лишалась малейший шансов попасть внутрь этого удивительного жилища.

При постройке дома, конечно же, без ботанического колдовства никак не обошлось. И, как следует рассмотрев крышу, Денис в этом окончательно уверился.

Хотя с точки зрения ребят все сооружение выглядело не очень-то надежно – особенно смущали хлипкие стены из цветущего вьюнка – ему нельзя было отказать в изяществе.

Но Бефинда явно заботилась не только о красоте и, как сказали бы в Закрытке, "экологичности" своего жилья.

Беспокоилась она и о безопасности.

Кого-то она все-таки опасалась, эта надменная и могущественная особа, одно только появление которой разогнало сегодня Народ дневных эльфов с Ракушечьей Мантией во главе.

Дом Бефинды был защищен с трех сторон широким ручьем, а с четвертой стороны был вырыт широкий ров-перемычка, так что поляна-полуостров превращалась в остров.

В дополнение к этому, дом Бефинды был обсажен весьма грозного вида живой изгородью высотой в человеческий рост. В основном изгородь состояла из шиповника, но что это был за шиповник! Такого злого, усаженного иглами длиной в палец шиповника ребятам никогда видать не доводилось.

Когда они выходили из цветка-живоглота, созревшие и успевшие высохнуть плоды шиповника все разом загремели и затрещали.

– Что это за звук? – всполошился шошарр. – Неужели здесь тоже водятся гремучие змеи? Только не это! Гремучих змей я ненавижу! У нас на Джангле это ужасная напасть!

– Да какие там змеи! Это семечки. Плоды высохли и превратились в что-то вроде маракасов, – успокоила шошарра Леся. – Когда шиповник тарахтит ими, он просто приветствует свою хозяйку!

– Совершенно верно, – кивнула Бефинда. – Таким же образом он предупреждает меня о появлении чужаков. Это вещий шиповник. Он знает обо всем, что происходит в окрестностях моего дома!

Когда они подошли совсем близко к изгороди, шиповник прямо на глазах изумленных ребят втянул иглы и словно бы расступился – в живой стене появился узкий проход, достаточный для того, чтобы протиснуться внутрь.

– Здорово! – воскликнул пораженный Максим. – Если бы у нас рос такой шиповник, системы сигнализации были бы совершенно не нужны. И заборы с воротами – тоже!

Но самые расчудесные чудеса начались, конечно, когда они таким же образом – сквозь расступившийся полог вьюнков – попали внутрь дома Бефинды.