— И… вождь рад ей? — спросила Анна.

Стенли пожал плечами.

— Я не знаю. Говорят, что племянница регента никогда не выезжала из деревни. Я не могу себе представить, чтобы человек, путешествовавший за море и получивший хорошее образование, женился на такой девушке. Однако вождь должен жениться — таков его долг.

Он замолчал. Анна догадалась, что он размышляет о своем браке, заключенном из чувства долга. Возможно, сейчас это казалось ему неправильным. Она решила сменить тему.

— Ты не слышал, как так получилось, что эти люди, ваганга, смогли отправить сына вождя учиться в Англию? — поинтересовалась она.

— Да, слышал. — Стенли кивнул и широким жестом обвел всю территорию имения Кики. — Это все она, белая леди. Именно она заявила старому вождю, что придет время, когда племя больше не сможет противиться переменам. Им понадобится человек, понимающий современный мир, способный помочь им двигаться вперед. Она все спланировала и за все заплатила. — Рассказывая, Стенли смотрел на лужайку перед домом. — Долгие голы Мтеми приезжал в деревню и уезжал обратно — он учился в школе-интернате в Найроби, прежде чем отправиться в Англию. И все же, как говорят, каждый раз, приехав сюда, он шел на пастбище и делал все, что делали другие воины. Он оставался ваганга. Он не становился белым.

Анна глубокомысленно кивнула. Ей было трудно представить, каково было молодому человеку, будущему вождю, жить в двух таких разных мирах. И точно так же трудно было представить себе, что он согласится на договорной брак с юной девушкой из буша. Но если он планирует остаться здесь, в этой глухой деревушке, разве у него есть выбор?

Проходил день за днем. Мтеми больше не появлялся в больнице, но почти ежедневно его воины приносили подарки.

— Получено из рук нашего вождя, — всегда говорили они, передавая Анне яйца, дрова, кур, овощи и другие необходимые вещи.

Зания также заглядывал в гости и приносил мешочки с травами, к которым Анна проявляла интерес. Она хотела заплатить ему, но он объяснил, что вождь уже расплатился. Анна при первой же возможности сообщила доктору безопасности о потрясающем выздоровлении Ндаталы. Он, похоже, обрадовался, но не особенно впечатлился.

— Я сделаю вам еще листьев с «волосами», — пообещал он. Анна вежливо поблагодарила его, однако она не собиралась снова прибегать к подобному лечению, если только речь опять не будет идти о жизни и смерти. Она, в конце концов, квалифицированная медсестра. Ее учили применять лекарства согласно печатным инструкциям, проверять и перепроверять этикетки и дозировки. Одно дело — использовать растительные антисептики или средства для улучшения пищеварения, и совсем другое — экспериментировать с сильными наркотиками.

Спустя приблизительно неделю после появления Мтеми в больнице Анна решила устроить себе короткий перерыв и вышла побродить по территории имения. Внезапно она услышала голоса из сарая с генератором. Анна нахмурилась. В тот день они приняли несколько тяжелых больных, так что только проблем с электричеством им не хватало! Но, подойдя к сараю, она услышала смех. Она открыла дверь и заглянула внутрь. Возле генератора стояли на коленях двое мужчин и, судя по всему, проверяли работу двигателя. Услышав ее шаги, они подняли головы. Один из них был Стенли, второй — вождь.

Стенли встал с колен.

— Мы чиним генератор, — объяснил он очевидное.

Мтеми тоже встал и вежливо, но коротко поздоровался с Анной и протянул ей руку — на африканский манер, ладонью вверх. Анна видела, как удивился Стенли. По всей вероятности, для вождя было нехарактерно обмениваться рукопожатием с женщиной. Она слегка коснулась розовой ладони, не поднимая глаз.

После этого случая Мтеми стал регулярно наносить визиты в больницу. Его часто видели в палатах, где он беседовал с пациентами, или возле людей, ожидающих осмотра. Тем не менее он избегал Анну, а вот со Стенли явно был не прочь поболтать. Анна спрашивала себя, чувствует ли вождь ту же неопределенность в отношении нее, которую ощущала она. В каком-то смысле у нее с ним было больше общего, чем с кем-либо еще в этой местности. И все же они были далеки друг от друга, как небо и земля. Анна понимала, что ее влечет к этому мужчине, но в то же время она хотела держаться от него подальше. Конечно, уверяла она себя, вполне возможно, что Мтеми общается со Стенли просто потому, что считает Анну — и как женщину, и как человека — неинтересным собеседником.

Однако правда заключалась в том, что, хотя Мтеми избегал говорить с Анной, он вовсе не игнорировал ее. На самом деле Анна все чаще замечала, что он наблюдает за ней, когда она работает. Она чувствовала его пристальный взгляд, когда время от времени подходила к окну, чтобы вдохнуть свежего воздуха, и отбрасывала со вспотевшего лица выбившиеся из прически локоны. Она замечала, что он рассматривает ее, когда она смеется, болтая с группой матерей. Когда сидит под деревом и обменивается репликами с Занией. Когда обедает, когда укачивает больного ребенка, чтобы он уснул.

Иногда их взгляды встречались, и Анна не могла не улыбнуться, и Мтеми улыбался в ответ. В целом же их молчаливое общение расшифровать было невозможно.

Жизнь в особняке Кики текла своим чередом и казалась более реальной, чем мир за его границами. Каждый день был насыщен событиями, так что времени для размышлений оставалось мало. Хотя Анна с нетерпением ждала возможности связаться по радио и с епископом, и с Лангали, она остолбенела от неожиданности, когда однажды днем ее позвали в комнатушку, где Стенли настраивал радио.

— Кто это? — спросила она у мальчика, которого отправили за ней.

— Бвана Майкл, — ответил он.

Это имя словно принадлежало другому миру, но моментально вызвало у Анны бурю эмоций и путаницу в мыслях.

— Слава Богу! — выдохнула она. Он скажет, что мне делать.

Голос Майкла, искаженный расстоянием, звучал холодно и отстранение. Он сразу же забросал ее вопросами. Похоже, он уже поговорил с епископом и имел представление о том, что случилось, но он никак не мог поверить, что все это правда. Сложнее всего ему было понять, почему Анна просто не вернулась в Лангали и не обратилась за советом к нему. Он поспешил добавить, что восхищается Анной, самоотверженно заботящейся о пациентах, но с укоризной заметил, что существуют правильные и неправильные выходы из ситуации. Процедуры и инструкции в миссии были разработаны не просто так. Епископ, по его словам, просто разъярен. Анна молча слушала его. Наконец Майкл, спохватившись, прервал «проповедь».

— У тебя все хорошо? — спросил он.

Внезапно он снова стал близким, заботливым. Ее старый друг. Лидер.

Анна разрыдалась. Все тревоги, сомнения, боль одиночества, которые она гнала от себя, словно слились в одну гигантскую волну. Она склонилась над радиоприемником, не в силах подавить рыдания.

Майкл снова заговорил. Его слова были добрыми и обнадеживающими. Снисходительными, словно проявление Анной слабости было достаточно близко к извинениям.

— Я приеду навестить тебя, — сказал он.

Анна задержала дыхание. Одна мысль о том, что Майкл потратит целый день на поездку сюда из Лангали только ради того, чтобы увидеть ее, наполнила ее радостью. Возможно, он привезет с собой Сару и Кейт…

— Миссия приняла решение восстановить Джермантаун, — продолжал он. — Через какое-то время я поеду туда, чтобы проверить ход выполнения работ. И могу по пути заехать к тебе.

Анна молча кивнула.

— Уже пора заканчивать, — сказал Майкл. — Сара передает тебе привет. Мы вспоминаем тебя в своих молитвах.

Когда сеанс связи закончился, Анна продолжала сидеть на табурете, склонившись над приемником. Она почувствовала себя жутко одинокой. Застрявшей в этом месте, где все для нее было чужим. Где только она была белой, а все остальные — черными. Ей страстно захотелось снова оказаться среди себе подобных. Как она умудрилась попасть в такое положение? Оглянувшись назад, она увидела, какие именно шаги привели ее сюда. Но не понимала, что ей следовало сделать в каждой конкретной точке пути, чтобы он закончился в ином месте…