– Можно? Не помешаю?

– Заходи, Василий, садись. Что-то стряслось?

– Слава богу, нет. Слушай, Михель, я вот что думаю. Нам ведь надо обозначить свое присутствие в Корейском проливе, чтобы японцы считали, будто мы отсюда не уходили. Так?

– Так. И что ты предлагаешь?

– А не прогуляться ли нам еще раз к Нагасаки? Вряд ли японцы ждут от нас такой наглости. Проследить за входящими и выходящими судами, выяснить, не набросали ли там мин. Да и прихватить кого-нибудь. Хотя бы тех же англичан. Ведь ночью вполне можем перепутать. Ночью, как ты правильно сказал, все кошки серы.

– Ох, Васька… Ты такой же неисправимый авантюрист, как и я? Вроде бы, контрабандистом опиума не был и на U-ботах не служил… Но это хорошо. Будет, на кого "Косатку" оставить. Идея, конечно, очень заманчивая. Сам об этом сейчас думаю. Ширина пролива, ведущего в бухту, в самом узком месте чуть менее четырех кабельтовых. Длина – восемь кабельтовых. Поворотов нет, можно следовать одним курсом, если не забираться в северную, узкую часть бухты с малыми глубинами. А глубина на входе от тридцати до сорока пяти метров при отливе…

– Михель, подожди, я что-то не пойму… Ты прямо в бухту лезть собрался?!

– А если даже и так? Технически это вполне осуществимо.

– Ну, Великий Корсар хренов… Хотя, это в твоем духе, удивляться нечему… Но как ты думаешь это сделать?

– Подойти ко входу в бухту ближе к вечеру и начать движение с заходом солнца. Ориентиры на берегу еще будут видны, а перископ на поверхности заметить уже трудно. К тому же, можно ориентироваться по огням стоящих судов, там большая якорная стоянка в центральной части бухты. И есть еще один очень хороший ориентир, который будет работать, не смотря ни на что. Английский крейсер, выбросившийся на берег. Японцы не успеют убрать его за такое короткое время. И какие-то огни на нем все равно будут гореть. Забираемся тихонечко в бухту, глубины там нормальные, порядка сорока метров, доходим до стоящих на рейде судов, выбираем наиболее предпочтительные цели, выпускаем торпеды, разворачиваемся и уходим.

– Как у тебя все просто! Думаешь, японцы не охраняют вход в бухту?

– Охраняют. Да только с теми техническими средствами, что у них есть, обнаружить нас не смогут. До идеи перегораживания узких проходов противолодочными сетями они еще не додумались. Мин в проливе нет, там их ставить негде, да и смысла никакого. Движение судов довольно интенсивное, поэтому, возможно даже удастся пристроиться кому-то в кильватер и идти за ним, как за лоцманом. В темноте перископ никто не увидит. Почему я считаю этот кажущийся авантюрой план возможным, так только потому, что заход в бухту Нагасаки не представляет трудностей в навигационном плане. Вот в Порт-Артур, или в Шанхай, заходить подобным образом я бы даже и не думал.

– Хорошо. А обратно как выбираться?

– Точно так же, как и вошли. Перед атакой точно определить место по береговым огням, в бухте они горят, это точно установлено. Занять такую позицию перед атакой, чтобы потом исключить необходимость лишнего маневрирования. После атаки – полный ход и курс по оси пролива. При скорости хода в семь узлов нам потребуется не более восьми – девяти минут, чтобы развернуться после атаки носом на выход и пройти пролив. Даже если японцы очухаются раньше и сразу сообразят, в чем дело, то все, что они могут сделать, это накрыть пролив огнем береговой артиллерии. Либо, снова послать туда свору миноносцев в надежде нас протаранить. И они снова будут светить прожекторами, пытаясь обнаружить наш перископ. И снова выполнят для нас роль маяков.

– А если нет? Если действительно, как ты говоришь, накроют весь пролив береговой артиллерией?

– Ну и что? Пусть накрывают. Когда мы будем на глубине двадцать пять метров, взрывы снарядов на поверхности для нас не опасны. Это связано с особенностями распространения взрывной волны в водной среде. Тряхнет, конечно. Лампочки могут посыпаться. Но больше ничего не должно быть. Опасен взрыв снизу, или сбоку на небольшом расстоянии, порядка нескольких метров. Причем, это прямо пропорционально силе заряда и обратно пропорционально глубине погружения. В японских двенадцатидюймовых снарядах, если мне не изменяет память, всего около пятидесяти килограммов взрывчатки. В восьми и шестидюймовых и того меньше. В глубинных же бомбах – больше сотни. И то для того, чтобы уничтожить лодку, она должна была взорваться очень близко от корпуса.

– Да уж… Кому я это говорю… Ох, герр фрегаттен-капитан… Как был ты Бок Гуем, так и остался. А кого ты думаешь там достать?

– Да кто подвернется. Все равно, ничего серьезного у японцев уже не осталось. Может быть, сговорчивее станут и быстрее придут к идее мирных переговоров. За англичан и американцев речи нет, для них это выгодный бизнес. И чем дольше Россия и Япония будут стараться уничтожить друг друга, тем им выгоднее. В северной части бухты, где расположен сам город и порт Нагасаки, довольно тесно и основная часть судов, ожидающих выгрузку, стоит на рейде в центральной части бухты, имеющей большую и удобную акваторию. Глубины на рейде – от двадцати до тридцати метров. Есть небольшая банка с глубиной двенадцать метров в центральной части рейда, но так далеко мы забираться не будем. Думаю, помимо японских грузовых судов, там стоит немало англичан. Но мы их туда не звали. И никто не запретит России наносить удары по боевым кораблям и торговым судам, с т о я щ и м в о в р а ж е с к о м п о р т у. Это не нейтральные воды, где действует призовое право.

– А после Нагасаки – Токийский залив?

– Разумеется. Тем более, японцы вряд ли будут нас там ждать.

– Ну, Михель… Если бы не знал тебя раньше, и сам во всем этом участия не принимал, точно бы подумал, что ты псих… Сколько ты уже всего натворил? И сколько натворишь еще? Думаю, твой Лотар фон Арнольд позеленел бы от зависти, если узнал. Вместе с Прином.

– Лотар фон Арнольд об этом пока даже не думает. И он вообще пошел в подводный флот только после того, как ему отказали в переводе в воздухоплавательные части германского флота, на дирижабли. То, чего он потом добился на своей U-35, поразило всех. А Прин еще даже не родился. И я в этой войне с японцами просто использую богатый опыт, накопленный всеми подводниками Великой войны. Причем, не только германскими, но также русскими, английскими, австрийскими и французскими. Ты можешь себе представить прорыв подводных лодок через Дарданеллы в Мраморное море и обратно? А англичане такое проделывали не раз и доставляли немало неприятностей туркам. А также свой собственный опыт, полученный во время войны в Атлантике с англичанами до октября сорок второго года. Именно на этом базируются все наши феноменальные успехи. И на моем знании истории, какой она уже была один раз. Без этого ничего бы не получилось. И чем скорее мы одержим победу в этой войне, тем лучше. А для этого все средства хороши. В том числе и утопленные английские крейсера. Мы их сюда не звали. Но… Василий, здесь есть одно большое "но". Ничего этого мы делать не будем. Мы смогли бы проникнуть в бухту Нагасаки и уйти оттуда, если бы нам это было действительно н а д о. То есть, надо было бы любыми путями достать там кого-то. Как мы пробрались в Сасебо. Потому, что нам н а д о было достать "Идзумо" и "Ивате". А вот сейчас нам это н е н а д о. Наша задача – всего лишь наделать побольше шума и создать у японцев уверенность, что мы по-прежнему находимся здесь и уходить никуда не собираемся. Поэтому, и незачем подвергать "Косатку" ненужному риску. А вот проникнуть в Токийский залив и устроить тарарам на весь мир нам н а д о. Поэтому, проникнем и устроим. Ты, как будущий командир подводной лодки, должен учитывать все нюансы. И должен научиться заставить противника считать так, как тебе н а д о! А не так, как оно есть на самом деле. Работа хорошего командира подводной лодки сродни работе хорошего карточного шулера. Ты должен создать у противника уверенность в том, чего на самом деле нет. И умело воспользоваться этим…