Она искоса взглянула на Кэла, он ответил ей улыбкой.

— Вон! — шутливо прикрикнула сестра Лэнгфорд.

Кэл наклонился и поцеловал Лару. — Ты и оглянуться не успеешь, как я снова буду здесь.

Они ушли, а Лара погрузилась в раздумье. Итак, Кэл на свободе. Она беременна. Будущее сразу показалось ей прекрасным, но в то же время ее одолевала тревога, правда уже иного свойства.

А что, если Кэл вовсе не намерен обзаводиться семьей? Они никогда не говорили о такой возможности. Вдруг он не захочет взваливать на себя подобную ответственность? Всю жизнь он был один, привык ни перед кем не отчитываться, ни о ком не заботиться. А теперь придется содержать не только жену, но еще и ребенка.

Лара вздохнула, взглянула на поставленный перед ней поднос с едой, переставила его на тумбочку и повернулась на бок. Утро вечера мудренее. Она спала весь день, но силы ее на пределе, а сейчас главное… И тут она уснула.

В семь утра Лару разбудили — надо пройти обследование ультразвуком. Ее посадили в кресло-каталку и по коридору, где сновали взад-вперед санитарки, отвезли в кабинет УЗИ и продержали там битых два часа. Увидев наконец на экране свое будущее дитя, Лара расплакалась.

В ней растет ребенок Кэла. Настоящее чудо!

Еще плачущую, ее повезли обратно в палату, здесь ее ожидала Кэрол Новак.

— Что с вами? Почему вы в слезах? — спросила адвокатесса.

— Я беременна, — сообщила Лара, дождавшись ухода санитарки. — Только что на УЗИ видела своего малыша.

— Но ведь это замечательно! — восторженно воскликнула Кэрол, но, подумав, уже с меньшим энтузиазмом спросила: — Разве нет?

— Я-то вне себя от радости, но что скажет Кэл? Вы же знаете, какую жизнь он прожил.

— Вы полагаете, он будет недоволен?

— Мы не думали обзаводиться ребенком. Родители Кэла бросили его, просто-напросто подкинули… Ожесточившиеся сироты часто относятся к семейной жизни плохо. «Я, мол, обходился без семьи, к чему она мне теперь?» — рассуждают такие люди.

— Но бывает и наоборот, — сказала Кэрол. — Они стремятся создать семью и дают своим детям все, в чем было отказано им самим. Я знаю такие случаи. Кстати, Кэл рассказал вам про судебное заседание?

— Ни словечка, а я умираю от любопытства.

— Итак, в самом начале Кэл, узнав, что вас отправили в больницу, словно с цепи сорвался. Судебный пристав никак не мог его урезонить. К счастью, судья вошел в его положение и объявил перерыв. Кэл позвонил в больницу и узнал, что с вами. Окружной прокурор рвал и метал. Он требовал отложить заседание, но судья Мэллон настоял на своем. Затем судья сообщил, что ознакомился со всеми обстоятельствами дела и суда…

— Ну и…

— Когда перед вчерашним заседанием мне объявили, что приглашать свидетелей излишне, я поняла, что судья Мэллон составил представление о деле и уже принял решение. Из материалов дела ему стало ясно, что улик против Кэла не было, что судья не пожелал допросить свидетелей, а значит, их показания не могли повлиять на решение суда. Судья Мэллон сообщил, что следователь должен был констатировать смерть от несчастного случая, за которую Кэл ответа не несет. Тогда окружной прокурор потребовал рассмотрения факта нападения на полицейского, за что судья приговорил Кэла к штрафу и шести месяцам принудительных работ в ремонтной бригаде Хартфорда.

— А как же Мария Уинтерфилд с ее адвокатом?

— Ну, вы не поверите! — Кэрол с заговорщическим видом нагнулась поближе к Ларе.

— Я и не верю! Все прямо как в сказке!

— По-видимому, Мария с самого начала считала дело Кэла «грубым извращением правосудия», как она выразилась в разговоре со мной после вчерашнего заседания. Зная, что ее брат был избалован с пеленок и абсолютно неуправляем, все то время, что Кэл находился в бегах, она пыталась его разыскать.

— Она его искала?!

— Для чего наняла частного детектива, который, очевидно, в розыске Кэла преуспел не более, чем полиция.

— Пока мой дружок Боб Траск не пришел им на помощь?

— Боб Траск? Кто такой Боб Траск? Ах да, шериф из Монтаны. Я видела его имя в рапорте о задержании.

— Точно. Я встречалась с ним до… до знакомства с Кэлом. Когда я его бросила, он решил мести ради поинтересоваться прошлым моего возлюбленного.

— И попал в десятку…

— Так он, во всяком случае, считает. Но зачем было Марии Уинтерфилд искать Кэла?

— Насколько я поняла, она была возмущена выводами следователя не меньше, чем я после знакомства с делом. Мария уверена, что тот подкуплен ее отцом, все свои проблемы решавшим именно таким образом. Ей хотелось восстановить справедливость, а для этого прежде всего надо было найти пострадавшего от судейского произвола Кэла. Вот так и случилось, что, уезжая в Европу, она поручила поиски детективу.

— А от кого она узнала о вчерашнем заседании?

— От того же частного детектива — у него есть друг в здешней полиции.

— А я-то решила, что она явилась с намерением во что бы то ни стало упечь Кэла за решетку! — не переставала удивляться Лара.

— Я тоже. Но Мария написала судье Мэллону письмо, в котором изложила свое мнение об аресте Кэла, и оно-то, вместе с полным отсутствием веских улик, убедило судью, что Кэла следует освободить.

— Как бы я хотела ее поблагодарить! — пробормотала Лара растроганно.

— Я уже поблагодарила. Она сегодня ночью улетела обратно в Италию. Но вы можете ей написать. У меня есть адрес.

— Уже уходите? — спросила Лара, видя, что Кэрол поднялась. — У меня нет слов, которыми я могла бы выразить вам свою признательность, — тихо проговорила Лара.

— Не беспокойтесь, вы получите от меня счет, — улыбнулась Кэрол. Поцеловав Лару в щеку, она добавила: — Берегите себя и ребеночка. И давайте о себе знать.

— Непременно. — Проводив Кэрол глазами до двери, Лара, к своему собственному удивлению, снова расплакалась.

Кэл на свободе; казалось, тут бы только радоваться и ликовать, а она вместо этого ревет, как маленькая! То ли беременность располагает к подобной слезливости, то ли сказывается напряжение последних дней.

В палату влетел доктор Марчетти, смерил ей давление и, сообщив, что у нее десять недель беременности и что он готовит ей бумаги для выписки, порекомендовал гинеколога, велел принимать специальные предродовые витамины, а главное — отдал результаты УЗИ. Лара как впилась в снимок глазами, так и не могла оторваться. И тут появился Кэл.

Делая вид, что поправляет одеяло, Лара поспешно сунула снимок под подушку.

Кэл выглядел отдохнувшим, спокойным. Он преподнес ей букет белых роз, самых любимых ее цветов, и, нагнувшись над кроватью, нежно поцеловал Лару.

— Доброе утро, родная.

— Доброе утро, дорогой.

— Итак, приготовься! Сейчас я расскажу тебе, что происходило в зале суда, — сказал он, улыбаясь самым чарующим образом.

— Поздно. Здесь уже побывала Кэрол и живописала мне все.

— Черт возьми! А я-то собирался изобразить тебе все в лицах, вплоть до заключительной сцены — ухода Кэрол вместе с судьей Мэллоном.

— Пощади! Лучше поставь розы в воду. Вон в тот кувшин.

Кэл наполнил пластмассовый сосуд водой, поставил импровизированную вазу с цветами на тумбочку около Лары, уселся поудобнее рядом и скрестил руки на груди.

— Ну что ж, если ты все знаешь, нам просто не о чем больше разговаривать, — произнес он с лукавым блеском в глазах.

— Есть. Мне надо тебе кое-что сообщить, — прошептала Лара.

Ее тон насторожил Кэла, он бросил на нее встревоженный взгляд.

— Что случилось, девочка? Ты больна? — Он обеспокоенно схватил обе ее руки в свои.

— Нет, напротив, я здорова, — прошептала она. — Я полагаю, что, возможно, это…

— Лара! — Он сжал ее руки крепче. — Вспомни, через что мы с тобой прошли! Сейчас мы свободны как птицы. Говори без обиняков, я все выдержу.

— Я беременна! — выпалила она, поймав его на слове.

Сколько бы Лара ни жила, она никогда не забудет его лицо в этот миг. Сначала оно застыло, словно Кэл пытался осмыслить эту новость. Затем осветилось таким счастьем, такой любовью! Он поднес ее руки к своим губам и закрыл глаза.