— Двадцать пять тысяч! — Дора была так потрясена, что не смогла скрыть изумления. Неудивительно, что Хуан действует столь грубо и решительно. Если бы кто-то украл такие деньги у дорогого ей человека, вполне возможно, что она и сама решилась бы творить собственный суд и расправу. Но только сначала удостоверилась бы, что имеет дело с настоящим преступником.

— И не вздумай отпираться, — желчно продолжил Хуан. — У меня в руках все необходимые доказательства. Марио позвонил мне в Мехико ровно через неделю после того, как женился на тебе, чтобы сообщить об этом и попросить меня как-нибудь помягче предупредить мать... — Он бросил на девушку взгляд, полный злобы. — Марио блестяще описал американскую красавицу, которую мне и матери предстояло полюбить с первого взгляда — так же как полюбил он сам. Да ты и сама все знаешь. Наверняка стояла рядом, пока он пел тебе дифирамбы.

Дора вздохнула.

— Нет, я...

Он не дал ей договорить, продолжив хриплым от ярости голосом:

— Конечно же, ему не потребовалось много времени, чтобы узнать правду. А потом, как всегда, он решил прибегнуть к моей помощи, чтобы выпутаться из беды. Когда Марио вернулся в Бостон из деловой поездки в Канаду, то начал писать мне письмо, чтобы поделиться своим несчастьем. Но его захлестывали эмоции. Убедившись в своей неспособности облечь их в слова, он оставил эту мысль, порвал письмо, выбросил клочки в мусорную корзину и решил без моей помощи разыскать тебя и обвинить в краже... — Хуан сжал зубы, голос его звучал все суровее. — Когда я получил известие о том, что Марио попал в аварию, то сразу же вылетел из Мехико, чтобы быть рядом с ним. Но первым делом я поспешил на бостонскую квартиру брата с намерением помочь его молодой жене и утешить ее, хоть и не одобрял этого брака. — Он бросил на Дору уничтожающий взгляд. — Там я и нашел разорванное письмо, в котором говорилось о твоем вероломстве!

Красивые мужские руки крепко сжали руль, и Дора с беспокойством подумала об их силе. Господи, с каким удовольствием она приедет в Сомервилл, где обнаружится ее невиновность... У нее не было желания оставаться кровным врагом этого человека хотя бы на минуту дольше того, чем требовали обстоятельства.

Словно почувствовав внезапный испуг девушки, Фламинг уколол ее недобрым взглядом.

— О, теперь тебе есть отчего побледнеть, красотка! Потому что какими бы мелкими ни были клочки, каким бы бессвязным ни казался рассказ брата, мне все же удалось полностью восстановить его печальную историю! Вы провели изумительно счастливые три дня медового месяца, прежде чем Марио вернулся к работе, за которую ему платили. Ты же решила не ехать вместе с ним в Канаду, а остаться в Бостоне, якобы для того, чтобы поменять паспорт и купить вещи, необходимые для новой жизни в Мехико... — Он помолчал. Нервы Доры были натянуты до предела.

Когда Хуан заговорил снова, его голос звучал тихо, почти неслышно, но каждый слог он произносил четко и раздельно, словно заколачивая гвозди в крышку ее гроба.

— Деньги. Ты сказала ему, что тебе нужны деньги, чтобы одеться, как подобает жене человека его положения. Ха! — издал он лающий смех. — Мелкий клерк отдела маркетинга, а ты надеялась, что обкрутила президента компании. И так старательно обхаживала, что у него закружилась голова! — На Дору с прищуром смотрели холодные голубые глаза. — Ты что же, и в самом деле принимала его за крупного босса? — Его рот насмешливо искривился. — Бедная обманутая девица! Если бы у меня было жалостливое сердце, оно сейчас обливалось бы кровью. Брат был одурманен тобой, очарован твоей нежной кожей, сочными яркими губами, пышностью твоих прекрасных волос...

Дора судорожно втянула в себя воздух, слушая льстящие женскому самолюбию слова, действовавшие так же, как горячий сироп на мороженое: от них сладко таяло сердце. Но эти комплименты были опасными и, конечно же, с подтекстом.

— Это слова Марио, а не мои. Брат был заворожен, загипнотизирован и потерял голову. Он дал тебе доступ ко всему, что имел, переведя деньги, доверенные ему компанией, на объединенный счет. Неделей позже ты уведомила банк, что хочешь получить вклад наличными. На следующий день они специально открылись в восемь утра и передали тебе деньги в кабинете управляющего. Все это я выяснил еще до того, как отправился разыскивать тебя.

Пораженная, Дора смотрела на мексиканца широко раскрытыми глазами. Как же ей доказать свою непричастность к случившемуся? Кого можно заподозрить в столь подлом поступке? Кто сумел так страшно опозорить ее имя? Девушка не имела об этом представления. Она не знала никого, кто мог бы быть таким расчетливым и подлым, как та женщина, которая украла ее имя и воспользовалась им в преступных целях. Ну как тут не прийти в ужас!

— Все это, — продолжал Хуан с угрожающим спокойствием, от которого стыла кровь в жилах, — делает тебя самой дорогой из всех девиц с панели!

Дора вздрогнула от незаслуженного оскорбления. В ее голове завертелись тысячи бессвязных мыслей. Во всем этом деле не было никакой логики, здравый смысл отсутствовал, все перевернулось с ног на голову, день превращался в ночь, а ночь в день. Цепочку невероятных событий могло создать лишь больное воображение. Прямо какая-то фантасмагория!

Девушка надеялась, что мирная, успокаивающая атмосфера на побережье полуострова Кейп-Анн и искренняя привязанность к порученным ее заботам детям явились тем самым лекарством, в котором она нуждалась после двухлетнего мучительного ухода за бабушкой, впавшей в прогрессирующий старческий маразм. Но охватившее Дору ощущение того, что она снова становится участницей какого-то кошмарного спектакля, казалось невыносимым. Она со стоном подняла руки и запустила длинные пальцы в гриву своих каштановых волос, словно хотела защитить себя от жутких обвинений.

— Теперь дрожи от страха, — теребил ее душу низкий безжалостный голос. — Что ты сделала со своим обручальным кольцом? Продала? — Мучитель не ждал ответа, а все с тем же садистским спокойствием продолжал: — Хотел бы я знать, что ты собиралась делать дальше. Дождаться возвращения Марио в Мексику, а потом заняться поимкой какого-нибудь другого несчастного идиота? — Мексиканец не отрываясь смотрел вперед; его глаза были прищурены. — Авантюристка! Ты еще пожалеешь о том дне, когда связалась с моей семьей!

— Да я уже жалею! — помимо воли сорвалось с губ Доры, и она тут же поняла, что ее слова могут быть восприняты как признание вины. "Лучший способ защиты — это нападение!" — вспомнилась ей где-то вычитанная фраза. Видит Бог, пора оградить себя от жестоких обвинений спутника. Конечно, она не собирается оправдывать самозванку, но и не может позволить сидящему рядом монстру живьем содрать с себя кожу. Дора предвкушала радужную перспективу увидеть его стоящим на коленях и молящим о прощении. А пока не мешало бы его немного подразнить. Ей было жаль Марио. Конечно, тот был поразительно глуп, но иметь дело с таким человеком, как Хуан, далеко не сахар.

Усилием воли девушка взяла себя в руки и села поудобнее, чтобы видеть профиль спутника. А ведь этот латиноамериканец был поразительно красив, но то была хищная красота орла или какого-нибудь плотоядного животного: ни грамма жира, только мускулы доведенного до совершенства тела, поскольку в джунглях выживает наиболее приспособленный. Инстинкт подсказывал Доре, что перед ней и впрямь выходец из джунглей. Она мало знала о природе Мексики и потому задумалась: а есть ли там ягуары? Во всяком случае, вот один из представителей кошачьих. Придется вступить с ним в схватку.

— Вы назвали меня воровкой, — спокойно заговорила она. — Но совладелец объединенного банковского счета имеет право снимать с него деньги. В этом нет ничего противозаконного.

— Ты воспользовалась великодушием моего брата. Его преступным великодушием.

— Если дело только в этом, то оно касается лишь нас с Марио, — возразила Дора, сразу осмелевшая, когда мексиканец волей-неволей вынужден был согласиться с ее доводом.

— Деньги были не его. Это делает тебя соучастницей преступления.