– Тебе повезло, что рядом кто-то есть и так о тебе заботится.

– Думаю, да.

– Думаешь – ты просто этого не знаешь.

– Нет, я знаю, конечно, я это знаю, я бы то же самое для моих детей сделала. Люди выручают друг друга, ведь правда?

Пола сидела на траве, и муравей укусил ее за ногу. Она вскочила и посмотрела на землю.

– Он меня укусил. Посмотри.

Кожа стала распухать. Руби улыбнулась.

– Все будет в порядке.

Пола ушла и принесла пластмассовое кресло, уселась на него, подтянув под себя ноги. Она выглядела лучше, и Руби было жаль ее, Джерри сбежал с секретаршей со своей работы, девчонкой, которая носила чулки и короткую юбку и свела его с ума. Пола ходила к ней, исцарапала ей лицо и хотела выцарапать глаза. Она обвиняла себя в том, что ей долгое время не хотелось секса после того, как она родила второго ребенка, принимала вещи такими, как они есть, думая, что нет никакой разницы, если она, неухоженная, ходит и играет с детьми среди таких же мамочек и папочек. Иногда она обвиняла эту девушку с работы. Руби никогда ее не видела, но ей рассказали, что за сволочь и расчетливая скотина она была, и она только кивала. Обвинять надо было на самом деле Джерри, но она ничего не могла сделать, только оставаться преданной своей подруге.

– Подлый мелкий ублюдок, подобрался в траве и вот так и укусил меня, а потом уходит и теряется. Делает гадость и не признается.

Пола смеялась, а Руби начала чесать кожу, Пола выглядела нервной.

– Вот там, в том доме, живет драгдилер, – сказала она, смеясь, – а вот в том – полицейский, омерзительная работа, он покупает эту дрянь у другого парня, но он, видимо, если его схватят, назовет меня. Они, вероятно, забирают детей и запирают их дома.

Руби почувствовала себя виноватой и перестала чесать кожу.

– Извини, но приходится думать на такие темы, когда у тебя дети. Его машина там, значит, он дома.

Пола пошла в дом и через пять минут вернулась с подносом с едой, Микки-Маус нарисован на пластике, Гуфи улыбается от уха до уха, и вся диснеевская сказка прошлой ночи оживает. Она ставит поднос на землю, щелчком откидывает муравья и поднимает поднос на кресло, в котором она сидела, на тарелке груда сэндвичей с сыром, холодные мини-рулеты из холодильника, она протянула руку и взяла один. Их нужно быстро съесть, а то растают на солнце. Пола снова пошла в дом и вышла с одеялом в руках, уже в купальнике, с двумя банками сидра. Пола прошла, и занавеска на окне полицейского пошатнулась.

– Видимо, у него сейчас сеанс мастурбации, смотрит на нас в бинокль, – рассмеялась она.

Руби надеялась, что это не так, почему-то так не думала, и это была обычная нормальная жизнь, сидеть на пикничке в свой выходной день. Неважно, что она вспотела и не почистила утром зубы. Они были обычными неряхами. Руби вытерла сухой пот, оставшийся от танцев, и от сна, и солнечной ванны, ее руки покраснели. Солнце стояло высоко в небе, а они пили свой сидр и ели свои сэндвичи, джем в губке шоколадных рулетов, Руби и Пола и один из самых прекрасных дней.

Солнце стояло высоко в небе, когда мистер Джеффрис очнулся от дремоты. Он оставался в больнице до пяти утра, где-то в шесть устало забрался в кровать. Такси ждало его, когда он проходил через двери больницы, улицы оставались без движения, и он доехал до отеля за пятнадцать минут. Скинхед оказался дружелюбным парнем, полным сочувствия, он понял, насколько устал его пассажир. Их связывали общие узы тружеников в ночную смену. Джеффрис вполне уверенно попросил его переключить радио с едва слышимого кантри и вестерна на волну с каким-нибудь мягким джазом. Скинхед сделал это с дружеской улыбкой. Если он слушал станцию, по которой крутят хилли-билли, то Джеффрис этого никогда не делал, но судя по всему, водитель и не намеревался его нервировать, просто вообще забыл о включенном радио.

Кружиться по пустым улицам под мягкий саксофон – это была награда за тяжелую ночную работу. Чтобы успокоиться после такой долгой и интенсивной вспышки активности, требуется время, и успокаивала его как раз дорога. Когда они приехали, он дал водителю щедрых чаевых, забрал ключ от своего номера у человека за стойкой регистрации. Лифт был на первом этаже, и его в мгновение унесло наверх. Глядя в зеркало, расположенное напротив двери, Мистер Джеффрис изучал свое лицо. Зеркало было сверкающим и чистым. Его отражение множилось в дальних зеркалах на другой стороне лифта. Как будто лифт был полон его копий. Как будто он был успешно клонирован. Джеффрис рассмеялся, но лицо его было слишком усталым. Двери открылись, и он пошел к своему номеру, мягкими коврами устланы даже прихожие. По возвращении в номер он почувствовал голод и тут же заказал клуб-сэндвич и две бутылки холодного американского пива в ведерке со льдом. Человек, который незамедлительно принес заказ, был очень вежлив, и Джеффрис дал ему чаевых.

Оставшись один на один со своими мыслями, мистер Джеффрис откупорил первую бутылку пива, воспользовавшись открывалкой, которая была в номере, и с жадностью отхлебнул. Он многое сделал, и ему нужно было время на то, чтобы развеяться, а потом уже прийти в себя. Он не был большим любителем пива, но ему нравилась именно эта марка, такое пиво специально привозили для американцев, которые останавливались в отеле. В этом пиве был небольшой процент алкоголя, и оно очень освежало. Мистер Джеффрис допил бутылку и откусил свой сэндвич. Вкус был превосходный. Пришло время отдохнуть. В отеле все отвечало самым высоким требованиям, клуб-сэндвич был приготовлен с любовью и красиво сервирован. Он любил, когда с сэндвича снимали корки, и это было сделано с абсолютной аккуратностью. Он сидел и наслаждался сэндвичем, гармонией формы и содержания. Он смаковал его вкус между глотками из второй бутылки пива. Когда закончил с едой, то смел крошки в маленькую кучку. И тоже их съел. Внимательно рассмотрел поднос. Опустошил вторую бутылку. Посмотрел на часы и обнаружил, что до шести утра осталось три минуты. Подождал. Когда часы начали бить шесть, растянулся на кровати и положил голову на подушку.

Сейчас, проснувшись восемью часами позже, поначалу он чувствовал слабость, но, вспомнив объем работы, которую закончил этой ночью, приободрился. Ничего нет лучше трудного задания, которое выполнено, и на следующий день это приводит человека в бодрое состояние духа. Так же и любое дело в этой жизни, и он совсем не хотел заниматься самовосхвалением. Вовсе нет. Это похоже на отряд десантников, который отправили с трудновыполнимой миссией. Успешно решенная задача приносит долгожданный покой. Тогда нервы были на пределе. А теперь чувство удовлетворения было безмерным. Естественно, он скорее человек мира, чем войны, и даже временами слишком чувственный человек. Эта встреча с бредящим лунатиком в коридоре больницы задела его, но проделанная большая работа все уравновесила, и к тому же его связывали хорошие отношения со всеми, от медсестер в больнице до персонала отеля и терпимого к джазу водителя такси, и он почувствовал, что наконец отдохнул и пришел в себя. Нормальное течение жизни возобновилось.

Он выскочил из кровати и прошел в ванную комнату. Там он помочился, опорожнил кишечник, помыл руки, почистил зубы и затем принял душ. Он вытерся, надел плавки. Сделал перед зеркалом несколько упражнений на растягивание, работая над различными группами мышц рук и ног. Медленно повращал головой, восстанавливая кровообращение в шее. Разложил свои принадлежности и вынул из видеомагнитофона кассету, положил ее в свою коллекцию документальных фильмов. У него было несколько часов стоящих просмотра видеозаписей, но он не торопился отсмотреть программы. Это имело отношение к его работе и не было срочным, хотя он никогда не оставлял без просмотра более шести часов метража видеопленки. Он всегда хотел быть в курсе происходящего, предпочитал ценные для общества документальные фильмы блокбастерам и мыльным операм. Эта образовательная программа в будущем поможет ему понять этот мир. Он хотел узнать обо всем, о чем возможно было узнать, и наблюдать, как все меняется и какое место занимает в обществе.