Вот группы "автомобильной аварии" набивают свои грузовики всяким хламом, старательно увеличивая эффективную массу "Опелей" и "Бенцев". И так же старательно проверяют двигатели своих "железных повозок", опасаясь подвести доверие вышестоящего руководства. Выводят свои машины на дороги предстоящей операции, старательно проходят их по всей длине, изучая по трудности вождения и по загруженности трассы, определяя оптимальные маршруты для своей работы.
Бегают по штабам всех уровней военные клерки, передавая от одной инстанции до другой, абсолютно непонятные им лично шифротелеграммы, стараясь изо всех сил не исказить ни одной цифры данного сообщения.
Гудит весь громоздкий аппарат штабов, старательно пытаясь скрыть свою деятельность от разведки противника.
Что вполне возможно!
И также старательно пытаясь скрыть эту деятельность от конкурирующих служб собственной разведки.
Что в принципе возможно! Но не всегда получается!
Поэтому параллельно с настоящей работой начинаются не менее масштабные операции прикрытия. Со столь же суетливой беготнeй, старательной подготовкой, не меньшим количеством различных докладов и согласований. Расползаются из штабов многочисленные слухи один другого удивительнее, в которых теряются крохи настоящей информации, сумевшей ускользнуть через завесу секретности.
Ошарашенный противник старательно процеживает всю ту мутную жижу, которую ему скармливают в виде достоверных сведений. Распыляет свои силы на борьбу с "призрачными великанами" мнимых угроз, пропуская, в конце концов, малоубедительные доклады о настоящей опасности.
Всe это высшее искусство дезинформации, которое требует кропотливой работы, изощрeнного коварства, лисьей хитрости и иезуитского лицемерия. А ещe времени, времени и времени. Которого удивительно мало!
Намного хуже отсутствия времени малое количество людей, которых можно посвятить в сокровенный смысл тех действий, которые они делают. Откровенно говоря, все эти акции требуют его собственного контроля, а то и личного руководства.
Что совершенно невозможно! Но необходимо!
Придeтся растянуть данную работу по времени, выбрать из списка заговорщиков только ключевые фигуры. Приготовить, на всякий случай, план силового решения данной проблемы. Но тогда не избежать доклада фюреру. А делать этого не хочется.
Его раздумья прервал телефонный звонок.
- Да! - Снял трубку Гиммлер. - Да, мой фюрер. Конечно. Непременно буду.
Гейдрих вопросительно посмотрел на своего начальника, не решаясь задать тревожащий его вопрос.
- Фюрер вызывает меня на совещание. - Сообщил ему Гиммлер. - С докладом о действии наших войск на фронтах.
- Не забудьте поговорить с ним о необходимости переформирования и пополнения наших войск. - Напомнил ему Гейдрих.
Гиммлер рассеянно кивнул в ответ на это, выстраивая в голове основные намeтки предстоящего разговора с Гитлером. Поняв, что разговор окончен, поднялся Гейдрих. Вскинул руку в прощальном приветствии, щeлкнул каблуками и, развернувшись, пошeл к двери.
Пора было приниматься за дело.
29 июля 1941 года Бухта Арджентия
Дул пронзительный северный ветер, поднимал невысокую волну, гнал волны вперeд как заботливый пастух своe стадо. Срывал шапки пены с тех волн, которые пытались выделиться, поднимаясь над другими. С разбегу ударял своим послушным воинством в стальную стену борта линкора и откатывался назад, не в силах преодолеть такое препятствие. Взмывая вверх над громадой корабля, пытался отыграться за своe бессилие над безответной тканью двух флагов. Трепеща на ветру, они то опадали вниз, то старались подлететь выше, будто соревнуясь - кто из них главнее - "звeздно-полосатый" или "восьмиконечный крест".
Громада линкора "Принс оф Уэллс" затеняла более мелкие корабли сопровождения, и даже американский авианосец в паре кабельтовых от дредноута казался субтильным по сравнению с этим бронированным "утюгом".
Поeживаясь от холодного ветра, прилетевшего, судя по всему, из Гренландии, моряки зенитных расчeтов посматривали в небо, тихо ворчали, если вблизи не оказывалось офицеров. Какого чeрта их выгнали на посты из относительного уюта кубрика? Кто может напасть на них в этом месте? Если на тысячи миль вокруг всe принадлежит английскому королю! Стоявший неподалeку первый лейтенант старательно делал вид, что ничего не слышит. Он и сам был того же мнения, что и его подчинeнные, ну уж больно значительные персоны находились сейчас на борту линкора.
Внутри корабля за многочисленными стальными переборками сейчас заседали самые могущественные люди англо-саксонского мира, пытаясь определить дальнейшие пути развития этого грешной планеты. Ибо кому как не им определять - кто и что обязан делать в ближайшие месяцы...
Первый лейтенант покинул своe место и заспешил внутрь корабля. В ту часть, которая была ему доступна. Ибо значительную часть внутренних палуб перекрывали многочисленные посты охраны, которые решали, кто из приблизившихся имеет право пройти дальше. А кто нет.
Первый лейтенант такого права не имел.
Офицерская кают-компания корабля представляла сейчас самое интересное место на планете. Агенты всех разведок мира душу бы продали ради возможности прослушать те разговоры, которые там велись. Но бдительная охрана пропускала внутрь только тех, кто имел самое непосредственное отношение к сегодняшней встрече. Даже командир линкора и тот вынужден был покинуть кают-компанию вскоре после того, как провeл гостей в неe.
Центром разговора были двое. Толстяк с неизменной сигарой во рту и худощавый мужчина в инвалидном кресле.
- Господин президент должен признать, что пришло время принимать решения, какими бы опасными в данный момент они не казались. - Начал разговор толстяк, пожевал свою сигару и продолжил. - Ситуация критическая. В любой момент мы можем окончательно потерять контроль над происходящими процессами.
- Что вас так беспокоит, господин премьер-министр. - Ответил ему президент с благожелательной улыбкой.
- Положение на русско-германском фронте. - Проворчал Черчилль.
- А что вас не устраивает. - Вновь улыбнулся президент. - Насколько мне известно ситуация там складывается в пользу России.
- Вот именно, господин президент. Вот именно. - Толстяк перекинул сигару из одного уголка рта в другой. - И слишком в пользу России.
- Так что плохого в том, что русские разгромят немецкую армию? - Деланно удивился президент. - Тогда и вам легче будет восстановить "статус кво".
- Мы боимся, что у них сложится преувеличенное мнение о той роли, которую они сыграют в этой войне. - Подал голос министр иностранных дел Британии, сидящий по левую руку от своего главы государства. - Уже сейчас советские газеты позволяют себе странные высказывания в адрес политики нашего правительства. Чуть ли не обвиняя нас в предательстве.
- Но вы ведь сами, господин премьер-министр, в своей речи от двадцатого мая объявили о всемерной поддержке всех, кто борется против Гитлера. - Высказал своe мнение Гарри Гопкинс.
- К сожалению, мы поторопились. - Ответил Черчилль. - Нас ввeл в заблуждение этот чeртов хвастун Геббельс. Он с таким упоением описывал разгром русских армий, что мы поверили, будто советам действительно тяжело.
- А что там происходит на самом деле. - Спросил Рузвельт. - А то, если слушать официальные сводки, складывается впечатление, что противоборствующие стороны уже полностью уничтожили друг друга. И не один раз!
- Законы пропаганды ещe никто не отменял. - Вклинился в разговор госсекретарь Хэлл. - Мы их тоже с успехом используем. Но господин президент прав, прежде чем принимать решение, нужно выяснить, что же происходит на самом деле.
Черчилль кивнул командующему британской армией генералу Бруку. Тот открыл свою папку, рассортировал еe содержимое на примерно равные стопки и начал доклад.