Читая хвалебные отчeты американцев о ленд-лизе и его роли в войне, Андрей не поленился по годам вывести на экран монитора цифры производства советской военной техники и оружия и помощи союзников в годы войны. Цифры заставляли задуматься. Реальной эта помощь стала только тогда, когда СССР полностью развернул своe производство и начал наносить вермахту чрезвычайно чувствительные удары. Кстати, в это же самое время Африканский корпус Роммеля, уступавший англичанам по всем показателям в несколько раз, гонял их по всей северной Африке как было угодно "лису пустыни". И если бы не Восточный фронт, отнимавший у Гитлера более девяносто процентов техники и, не намного меньше, войск, очень скоро Роммель оказался бы в Каире, а затем устремился бы в Персию и Индию. Упрямые цифры говорили, что на Африканском фронте, основном для Черчилля, но второстепенном для Германии, Гитлер держал только два процента своих войск.
Да и открытый летом сорок четвертого года Второй фронт отвлекал с основного театра военных действий не более четверти войск фашистской Германии до самого сорок пятого года. Войска союзников старались вести наступление только в те моменты, когда Гитлер был занят на Востоке, немедленно прекращая активные действия каждый раз, когда советские войска переходили в наступление, чтобы позволить немцам перебросить на русский фронт как можно больше войск. Самым показательным в этом отношении было наступление немцев в Арденнах. Хотя вермахт имел силы в несколько раз меньше чем у англо-американских войск, немцам удалось нанести им сокрушительное поражение, намного более тяжелое, чем потерпела Красная Армия в 1941 году. И если бы не начатое раньше намеченного срока наступление советских войск, западные союзники скоро были бы сброшены в море. Ну а в качестве благодарности Сталину за помощь, они прекратили всякие активные действия на этом участке фронта, позволяя немцам перебросить на восток большинство своих танковых дивизий.
А утверждение английских историков о том, что на Западном фронте было шестьдесят процентов войск вермахта, объясняется элементарно. Они просто посчитали пленных, капитулировавших после окончания войны! Которые изо всех сил, бросая позиции и игнорируя призывы своего фюрера из окружeнного Берлина, спешили на запад. Бросая технику, оставляя победителю госпитали с ранеными и гражданское население, они стремились навстречу английским и американским войскам, страшась возмездия за всe совершeнное на востоке.
Список "недоразумений", как выражались западные союзники, можно было продолжать ещe очень долго. Сюда можно отнести отказ поддерживать партизанскую армию Тито в Югославии в самое тяжeлое для неe время, остановку наступления в Италии, позволившую немцам уничтожить основную часть коммунистических партизанских отрядов в северной Италии. Можно также вспомнить приказ английского командования о запрете сброса оружия французским коммунистическим формированиям "Маки" с самолeтов западных союзников. Кстати, эта инструкция требовала в случаях вероятности захвата оружия отрядами коммунистов сбрасывать снаряжение в ... расположение немецких войск. Сюда можно добавить и нападения американских истребителей на советские самолeты, достоверно известно, что некоторые советские асы в своeм активе имели сбитые "союзные" самолeты, которые в их списке побед просто не фиксировались.
На этом фоне обвинение Сталина, в том что он остановил наступление советских войск в преддверии Варшавы, когда англичане вместе с польским эмигрантским правительством подняли там вооруженное восстание, выглядит по меньшей мере наивной глупостью. Почему Красная Армия должна была проливать кровь своих солдат ради того, чтобы наследники Пилсудского потребовали себе, политые кровью наших бойцов, земли Украины и Белоруссии вплоть до Днепра.
Если бы Андрей был судьей в трибунале истории, то главный вопрос, который он хотел бы задать, звучал бы так: "А за кого воевали Англия, Франция и Америка во Второй Мировой войне?"
Впрочем, своей главной цели они добились - воевал с Германией в основном Советский Союз. А им досталась роль наблюдателей. А по их поведению после окончания войны стало ясно, что они ещe были главными "секундантами" поверженной фашистской Германии.
А обвиненный в невероятном коварстве Сталин в итоге оказался главным дурачком в этой истории. Его обманутого и преданного объявили главным "опереточным" злодеем, приписали ему все свои подлости и мерзости. Любое его действие старательно выворачивали наизнанку, обвиняя в пособничестве Гитлеру. Андрей никак не мог забыть своe первое знакомство с "творениями" Суворова-Резуна. Читая его "Ледокол" он то матерился, то хохотал, доходя до особо идиотских "доказательств", то выбрасывал эту макулатуру в урну. И только наставления деда, требовавшего знать аргументы своих врагов, заставляли его вновь возвращаться к этой белиберде. Поверить в эту чушь мог только откровенный идиот, ничего не понимающий в военном деле. И дело не в идеях, в конце концов, Генштаб Красной Армии действительно разрабатывал планы упреждающего удара, жаль только, что остались эти планы всего лишь теоретическими изысками. Отталкивало его от этого чтива невероятно вывернутая логика, которая любое действие Советского правительства неизменно старалась привязать к планам нападения на Германию. Больше всего Андрея поразила цепочка выводов этого творца логических извращений о стратегической авиации, которой у СССР к началу войны попросту не было, так как промышленность не могла одновременно производить несколько типов самолeтов. Основные усилия по решению Сталина были обращены на ближнебомбардировочную авиацию, как более пригодную в оборонительных боях предстоящей войны, а производство дальних бомбардировщиков решено было оставить до более благополучных времeн. В "Ледоколе" же дальняя стратегическая авиация США и Англии, стиравшая с лица земли спящие города, но старательно обходившая военные заводы до самой середины сорок четвертого года, объявлена оборонительным оружием. А вот, не имевший столь эффективного наступательного инструмента, СССР объявлен мерзким агрессором. Андрей несколько раз перечитал это место, стараясь уловить логику этих выводов, и не находил абсолютно никакой логики, кроме маниакального желания хоть в чeм-то обвинить свою бывшую Родину, которая, кстати, эту мразь, Резуна, вырастила, обучила и воспитала.
Щелкнул замок и в комнату вошeл сержант НКВД, уже другой, бросил: "С вещами на выход". Андрей поднялся и двинул к двери, никаких вещей, требовавших времени собираться, у него не было.
Ещe несколько минут неторопливого шага и они оказались у железной двери самой настоящей камеры со смотровым окошком и прочими причиндалами, о которых Андрей имел весьма смутное представление.
Правда конвойного ритуала не было и здесь, только сплошная вежливость. "Пройдите вперeд, покажите руки. Можете опустить. Можете отдыхать. Можете написать свои претензии к условиям содержания".
Вот только обозначить лицо, которому можно писать претензии, не удосужились.
Но Андрею было глубоко наплевать на все эти тонкости. Ибо нетерпимо хотелось спать. Стоило только двери одиночки, чему он несказанно обрадовался, закрыться за ним, как он немедленно упал на нары и тут же забылся глубоким сном.
15 мая 1940 года Кремль
Пришли за Андреем, как он и ожидал, уже вечером. Два молчаливых лейтенанта НКВД провели его незнакомыми коридорами, пересекли двор. Хотя на экскурсиях в Кремле Андрей пару раз был и приблизительное расположение правительственных помещений представлял, но сориентироваться сразу не сумел. На улице было довольно холодно, что, привыкшему в своем времени к раннему весеннему теплу, Андрею было в диковинку. Вскоре его завели в очередную дверь, провели по коридору и ввели в приемную, которую он узнал по описаниям и по присутствующему в ней Поскребышеву, портрет которого ему несколько раз приходилось видеть. Придирчиво окинув его взглядом, бессменный секретарь "вождя всех времeн и народов" удовлетворeнно кивнул и показал на дверь.