- А как такое могло произойти с нашей авиацией? - спросил Сталин, пока ещe спокойно затягиваясь трубкой.

- По официальным отчeтам о начальном периоде войны, аэродромы были поставлены на реконструкцию. Но почему-то сразу 90% всех площадок, а на оставшиеся собрали все самолeты западных округов. Установили их впритык, крыло к крылу, без какой-либо маскировки.

- И кто распоряжался этой "реконструкцией"? - в голосе Сталина начали появляться раздраженные нотки.

- Руководство работами осуществлял НКВД, - осторожно ответил Андрей.

- Лаврентий? - удивился Сталин. Встал, прошел вдоль стола, несколькими затяжками раскурил, начавшую погасать трубку. Андрей молчал, ожидая разрешения продолжать. Сталин остановился напротив него, спросил:

- А кто приказал оставить самолeты без маскировки?

- Как следовало из тех источников, которые были мне доступны - это был приказ командующего Западным Округом генерала Павлова. - Ответил Андрей и на удивлeнный взгляд Сталина добавил. - Это был не единственный "странный приказ" данного командующего.

- А как получилось, что немцы взяли Минск на пятый день войны? - в голосе Сталина стали появляться отголоски гнева.

- Генерал Павлов в первый же день войны потерял управление войсками, или же не смог наладить управление. - Андрей замялся на секунду, но отбросил интеллигентские сомнения и твeрдым голосом завершил. - Или не захотел этого делать.

- И как же генерал Павлов объяснял свои действия. - Сталин внезапно успокоился.

- Он оправдывался выполнением приказа "не поддаваться на провокации".

- А что такой приказ действительно был?

- Так точно, товарищ Сталин. Такой приказ действительно был отдан накануне войны. - Андрей усмехнулся. - А уж политработники под командованием незабвенного товарища Мехлиса сумели довести его исполнение до полного абсурда.

- А откуда такой сарказм, товарищ Банев? Или вы отрицаете необходимость политической работы в войсках?

- Нет, товарищ Сталин, не отрицаю. Но мне кажется, что нельзя давать им слишком много воли, а то они такого начудят.

- И как же начудили? - Сталина занимал этот разговор. Уж кто-кто, а он достоинства и недостатки своих политбойцов знал великолепно.

- Многие сражения начального периода войны были проиграны из-за этих болтунов. - Андрей почувствовал, как внутри начинает тлеть огонeк злости. - Примчится такой вот деятель в войска и давай отдавать приказы, да ещe пистолетом машет. А приказы всe больше о наступлении на превосходящего противника. Вытолкнет полк, а то и дивизию в открытое поле без поддержки артиллерии и авиации, выстелит его солдатскими телами, а сам в машину и на восток - свою драгоценную шкуру спасать. Потому как обрадованный немец вперeд устремляется. Ибо, неизвестно, сумел бы он позиционную оборону в данном месте прогрызть, а так открытая дорога.

- Неужто так плохо? - Проворчал вождь.

- Куда уж хуже. - Продолжил Андрей. - А кто из командиров начнeт глупые приказы оспаривать, тому и пулю в лоб влепить могут. А чего политработнику бояться? По суду в первую очередь с командира части спросят, а комиссары, особенно если выше званием, в основном, как свидетели идут. А чаще всего и спрашивать не с кого, так как командир вместе со своим полком на том же поле остаeтся.

- А Мехлис здесь при чeм? - Поинтересовался Сталин.

- Стрелять Лев Захарович любил. - Усмехнулся Андрей. - Да всe больше по живым мишеням. И не в сторону противника, а по своим. Чуть что не по его, так он сразу за кобуру. Столько перестрелял, что не каждый снайпер-орденоносец таким счeтом похвастаться может.

- И много перестрелял? - Помрачнел вождь.

- Точно не знаю. Как вы понимаете, ни сам Лев Захарович, ни его приближeнные подсчeтов не вели. - Ответил Андрей. - Но мне достоверно известен ещe один "подвиг" товарища Мехлиса. В мае сорок второго года из-за его неумелого вмешательства в руководство войсками потерпел поражение Крымский фронт. - Заметив заинтересованный взгляд Сталина, Андрей продолжил. - Своим личным приказом он запретил строить оборонительные сооружения, даже рыть окопы на переднем крае. Запретил держать резервы, вытянул все войска в одну линию, поэтому немцы одним ударом без труда разрезали и окружили армию. Только пленными в этом "позоре" потеряли более восьмидесяти тысяч.

- Как же он мог приказывать, разве он был командующим?

- Нет, товарищ Сталин, он был членом Военного совета фронта, но запугал командующего фронтом генерала Козлова своей дружбой с вами, и творил что хотел.

- И какое наказание он понес за это поражение? - продолжал упорствовать Сталин.

- Никакого, товарищ Сталин. - Андрею надоела эта дипломатия, и он решил говорить откровенно. - Полгода побыл представителем Ставки при одной из армий, а затем снова вернулся в члены Военного совета фронтов. Вот только слабохарактерных и пугливых генералов ему больше не попадалось, поэтому второй раз нигде так крупно нагадить не смог.

- А остальные виновные в поражениях их фронтов? - Сталин, несмотря на жесткий тон Андрея не рассердился, по крайней мере не проявлял открытых признаков гнева.

- За разгром Западного фронта был расстрелян его командующий генерал армии Павлов. - Андрей посмотрел на Сталина, тот продолжал ходить вдоль стола, иногда поглядывая на Андрея, трубка ещe горела. - Командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник Кирпонос погиб в окружении под Киевом. Командующий Северо-Западным фронтом Кузнецов был снят с командования, но под следствие не попал, в дальнейшем командовал армией. Маршалы Тимошенко, Буденный и Ворошилов, пытавшиеся исправить положение на данных фронтах, никакого наказания не понесли, но были отстранены от командования войсками окончательно. Ворошилов за то, что не смог задержать немецкие войска до самого Ленинграда, с превеликим трудом удалось остановить немцев в нескольких километрах от города. Буденный за то, что немцы смогли взять Харьков и Донбасс. Маршал Тимошенко неплохо командовал войсками Западного направления в сорок первом в обороне. Но в сорок втором во время наступления под Харьковом не сумел правильно оценить намерения противника, и его армии попали в окружение. В результате этого поражения немцам удалось дойти до Сталинграда и Кавказа.

Сталин кивнул, с частью этой информации он был знаком из письма, написанного Андреем после ареста. Он поинтересовался:

- А кто же командовал фронтами во время войны?

- На заключительном этапе войны фронтами командовали маршалы Жуков, Рокоссовский, Конев, Толбухин, Малиновский, Василевский, Мерецков, Говоров. Генералы армии Ерeменко и Баграмян. Генерал армии Ватутин погиб в начале сорок четвертого года на Украине. Генерал армии Черняховский погиб в начале сорок пятого в Восточной Пруссии. Командовали фронтами и другие генералы. Маршал Василевский был начальником генерального штаба, но после гибели генерала Черняховского был назначен командовать фронтом вместо него.

- Я не знаю этих маршалов, товарищ Банев.

- Большинство из них сейчас генерал-майоры или генерал-лейтенанты, а некоторые ещe в полковниках ходят. За исключением Жукова и Мерецкова.

- И чем же они заслужили эти звания? - Сталин остановился напротив Андрея и посмотрел ему в глаза.

- Тем, что воевать умели, товарищ Сталин. - Страх у Андрея окончательно прошeл, он решил как можно полнее использовать "момент истины". - В отличие от большинства нынешних генералов, умеющих правильно говорить, эти умели правильно воевать. Не сразу, конечно, а со временем, по мере накопления боевого опыта. - Немного поколебавшись Андрей всe же решился. - Не все, разумеется, были гениями и великими полководцами, но к сорок третьему научились бить немцев, а к сорок четвeртому превзошли их настолько, что сумели устроить вермахту блицкриг наоборот.

- А кого бы вы, товарищ Банев, выделили как лучшего? - Цепкий взгляд вождя поймал глаза Андрея, пытаясь заставить отвести взгляд. Оценив выдержку собеседника, который от этих "гляделок" уклониться не пытался, Сталин продолжил. - Не бойтесь, что своими словами навредите кому-нибудь. Это ведь всe равно станет известно, но какой ценой...