– Ну, не знаю, – Эрилия в упор посмотрела на зеленоволосую подругу, – там такие нагрузки, почище, чем у боевиков и… остальных.

– Ты о чем? – я вклинилась в разговор.

– О том, что на других факультетах все больше мускулатурой работать приходится. Заклятья там, формулы. А менталистика и ясновидение – это все мозги высушишь. Да и результатов подольше ждать придется, – наставительно изрекла Черная Мамба, и снова приуныла.

– А кто у тебя теперь куратор? – спросила Сенти.

– Ректор, – буркнула Эрилия.

– Упс, – издала я, – он еще и некромант? А почему же он не в черной одежде ходит?

– В черной он только на занятиях, а так больше в темной ходит. Наверное, чтоб молодняк не пугать. Хотя ты его в рокерскую одежду упаковать хотела, – Черная Мамба улыбнулась уголком рта. – А, Зира, колись, как догадалась?

– Да не знала я, просто показалось, что ему подойдет.

– Хорошо показалось, – Эрилия уже бодро выходила из состояния прострации. – А у вас как дела?

Пришлось пересказывать все от А до Я.

– Да, дела, – в задумчивости протянула девушка. – Зира, а попадать в разные неприятности и истории – у тебя случайно так, не врожденная особенность?

– Не знаю, – надулась я.

– Кто же это у нас такой находчивый с орхидеей то, а? – изогнула бровь черноволосая насмешница.

– Да откуда я знаю? – возмутилась я.

– Трудно будет вычислить. Если бы я сама их увидела… Серо-белого змея с коричневыми ромбами точно не знаю, а песчано-бежевых есть несколько только на нашем курсе, – Эрилия наклонила голову, продолжая рассматривать меня. Я передернула плечами. Такое внимание было мне неприятным. С мальчишками я не водилась и раньше, и сейчас начинать не собиралась.

– А почему орхидея то? – вопрос был для меня до сих пор открыт.

– Она, как змея, обвивается вдоль ствола дерева. А корни многих их них покрыты чешуйками, похожими на змеиные. Их лепестки четких форм, а изнутри смотрит гипнотический глаз. Чем не змея, – загробным голосом повествовала Черная Мамба.

– Да ну тебя, – отмахнулась я, – я тебя серьезно спрашиваю.

– Так я тебе серьезно и отвечаю, – сменила тон Эрилия. – Что-то типа родства форм и сути.

– Точно-точно, – поддакнула Сенти, – вроде и цветок, но ничего лишнего.

Изысканность, загадка, страсть…

Любви волнующая власть

Осколки радуги, мечты

Цветок влеченья, красоты

– продекламировала вдруг.

Я озадачено посмотрела на девчонок – вроде не разыгрывают. С такой подачи этот цветик-семицветик, а вернее, цветик-змеецветик я не рассматривала.

– Мамбочка, а что там со Змеиным Оком? Я много слыша… – Милисент не закончила фразу. Она подобно кролику замерла перед Эрилией, а вот взгляд последней описанию не поддавался.

– Мам-боч-ка?!

Мы ждали вселенского скандала.

– Мамбочка?! Дожилась! Урою! Нет, поймаю и съем! Только перекиньтесь.

Милисент затряслась всем телом.

– Да успокойся ты, – примирительно сказала девушка, наматывая на палец черный локон. – Хотя раньше я так бы и сделала. Но мы ведь подруги? Да? – она вопросительно обвела нас взглядом. – Но только между нами. Иначе съем! – сейчас она была похожа на божественную Нифертити – гордую и несгибаемую. Мы с Сенти хлопали глазами, а безжалостная змеюка, выдержав паузу, заржала, аки лошадь. Минут десять она заливисто смеялась:

– Не, девки, ну правда, лучшей компенсации для моей затронутой гордости, чем ваш нынешний вид, не сыскать.

– Балаболка, – отмахнулась я. Милисент лишь рвано вздохнула.

– Ну-ну, – шутливо взбрыкнула Эрилия, – я все таки Черная Мамба! И будущий некромант, – похоже распределение ей начинало нравится. – Бойтесь костлявой руки и змеиного ребра, – она продолжала поддергивать нас.

– Я и говорю – балаболка!

– Зира, не будь занудой, нам еще разгадывать тайну белой орхидеи, – голос Эрилии стал низким и заговорщическим.

– Хватит! Все то же одно же! Что там с «глазом» то? – мне определенно не нравился намек на эфемерных воздыхателей.

– А что с глазом? Лежит себе такая округлая каменюка на подставке, ты к ней подходишь и начинаешь усердно всматриваться. Камень считывает с тебя информацию, а затем на его янтарном колоре начинают появляться разводы другого цвета: у некромантов – черный, у боевиков – красный, лекарей – зеленый, стихийников – радуга, ясновидение – голубой, а у менталистов – белый. Вот и все.

Милисент смотрела на Эрилию во все глаза.

– И все? – недоверчиво спросила она.

– А чего ты хочешь? – поинтересовалась Черная Мамба.

– Я думала, там какой-то особенный ритуал будет, – разочаровалась девушка.

– Вот поверь, подруга, в твоей жизни скоро столько ритуалов будет, что не рада будешь, – Эрилия приложила руку к груди. – Так что не унывай почем зря. А хотите новость?

– Какую? – у меня от объема информации уже мозги чесались.

– После распределения нас, ректор собрал группу у себя побеседовать, – поведала Эрилия, – но тут заявилась стервоза Арнель. Нас магистр распустил. Упиваясь своим невезением, я решила поплакаться на свою долю, спрятавшись за парчовую гардину в приемной ректора. Никого не хотелось видеть, – уточнила она для нас. – Тем более, выслушивать подколки от некоторых, – по ее лицу пробежала рябь наприязни.

– Ну-ну, что дальше, – тормошили мы Эри.

– В общем сначала тихо было, я успела внутренне и порыдать и попроклинать все и вся. Потом услышала, как стервоза орать начала что-то о своем положении при дворе Аршан и своих правах. Ректора слышно не было. Я превратилась вся в слух, но ничего не услыхала. А потом они вышли из кабинета. Арнель была с красным лицом от злости, магистр же, наоборот, слегка побледнел. И он сказал, дословно: «Хорошо. Поскольку с королевством Аршан у нас давнее соглашение, мы примем первую группу на обучение. Но, надеюсь, ты понимаешь, что делаешь? И что они прямые потомки драконов. Может погибнуть все». Мне показалось, что ректору стало невыносимо оставаться в компании красавицы Аринар, и он, откланявшись, быстро оставил ее в приемной.

– А она? – Милисент тихонько подвинулась к Черной Мамбе. Эри с легкой усмешкой проследила за неуверенными телодвижениями Сенти.

– А она сказала очень странную фразу, когда он удалился.

Мы прилипли взглядами к рассказчице. Доведя нас до точки кипения, Эри продолжила:

– Она сказала: «Все будет зависеть от тебя, Аристел. Мои ящеры против твоей змейки. Ты даже не догадываешься, насколько хорошо я знаю легенды истинных нагов»

– Похоже, у леди Арнель из рода Аршан виды на нашего ректора.

– Думаешь? – поддержала размышления Эрилия. – А что за «змейка»?

– Да тут и думать не нужно, – Сенти указала пальчиком на меня, – это она. Она же у нас эксклюзив, о другой так бы не говорили. Да и зуб у Арнель на нее. Не зуб даже – зубище, – уточнила Сенти.

– Ну, если ты у нас такой обладатель дедукции, может, что и о ящерах расскажешь? – я обиделась на фамильярность девчонок и рассердилась. И за себя и за моего профессора. Слишком много вдруг стало в нашей жизни г-жи академической стервы. Чувство собственного достоинства грызло гордость, а вот чувство собственничества, доселе мне незнакомое, угнездилось по центру грудной клетки. Негодование кипело во мне, вылезая уже из ушей.

– Так что там с легендами? – через зубы спросила у подруг.

– Там много не понятного. Не все рассказывают. Туманно как-то, – ответила Эрилия. Она внимательно изучала меня.

– О, у нас первой парой послезавтра – история истинных нагов, – Сенти пробегала глазами свое расписание, потом сверила с моим. – И у вас тоже.

– Эти лекции для всего потока будут читаться одновременно. Только практика порознь, – довела до нашего ведома более сведущая подруга.

– А кто лектор? – мимолетно поинтересовалась зеленоволоска, углубившись в сравнительный анализ наших расписаний.

– У нас был Илоф Ситали, – у Черной Мабы появились смешинки в уголках глаз.

– И у нас он? – я пыталась вытянуть информацию.