— Ты уложила его в постель!

— Да! — вскричала она. — Я слишком красивая женщина! И что с того что я покорила мужчину? Это моя работа.

— Но это работа для гулящей женки, Марта.

— Что? — она подскочила к нему и ударила его ладонью по щеке.

Он отшатнулся и снова повторил:

— Для гулящей женщины!

— Я не гулящая женщина. И я не обязана оправдываться перед тобой в своем поведении.

— Значит так? На меня тебе наплевать? На меня?

— Федор…

— Нет, ты скажи. Тебе совсем не хочется быть вместе со мной?

— Федор, я совсем не та женщина, что тебе нужна. У меня не такая жизнь.

— Мы очень похожи, Марта. Нас объединяет страсть к приключениям. Мы можем быть вместе. Я думал, что так и будет! Надеялся на это!

— Федор, ты мне не безразличен. Ты мне нравишься как мужчина. И даже могу тебе сказать, что ты лучше султана!

— Но тогда…

— Я должна была быть при Мухаммеде Охотнике и заставлять его делать то, что нужно Ордену. И генерал не простит мне провала. И Ринальдини не простит. Они любят только победителей.

— Но он сам хотел, чтобы я попал в дом Адреотиса. Сам Ринальдини этого хотел.

— Хотел пока ты не провалил важное задание Ордена Иезуитов! А теперь они нас найдут.

— Везде?

— Везде! Особенно в доме твоего Адреотиса!

— Значит, положиться на милость Дауд-бея? Но ты ему опасна. Понимаешь? Он никогда не допустит, чтобы тебя живой захватили его враги и показали султану. Его восхождение к вершинам власти…

— Сама знаю. Я ведь преступница хотевшая убить повелителя Блистательной Порты!

— Значит, стоит бежать!

— Они уберут меня. Но ты ни при чем. Тебе стоит бояться иезуитов, а не Дауд-бея.

— Марта. Я не хочу, чтобы тебя убили. Мы с тобой бежим вместе. Пусть не в дом Адреотиса. Пусть в иное место. Но не может быть, чтобы в таком огромном мире нам негде было бы спрятаться.

— У тебя есть деньги, Федор? — спросила она.

— Немного. Около 50 динаров.

— И у меня имеются кое-какие драгоценности. Но этого мало. С такими средствами нам не сбежать. Да и куда бежать? Как?

— А если захватить корабль? — предложил Федор.

— Что? — не поняла она.

— Захватить корабль. Я знаю, что из порта, должна выйти галера, на которой я был рабом. Это "Меч падишаха". Капудану и всем членам команды сход на берег запрещен. Они получат разрешение и выйдут в море. Кто станет нас с тобой там искать? Мы уйдем через Проливы в Средиземное море к берберам* (берберские пираты). А там решим что делать.

— И как ты предлагаешь захватить галеру? Нас только двое. И я не воин, а женщина. Не забыл?

— Красивая женщина. Как такое можно забыть, Марта? Но и ты не забывай что рядом с тобой сын боярский Федор Мятелев, стремянной стрелец государева полка.

— Вас учили захватывать корабли?

— Нет, но я попробую сделать это.

— Один?

— Отчего один. На корабле много гребцов-кандальников. Вот те и команда. И там есть один занятный запорожец по имени Иван Рог. С таким можно не только один корабль, но целый флот захватить.

— Федор, — Марта смотрела на Мятелева как на сумасшедшего. — Но как ты раскуешь гребцов? Там кроме капудана и корабельных офицеров есть матросы-турки и абордажная команда. А это не менее 30 воинов которые умеют держать сабли в руках.

— А ты положись на меня, Марта. Я сумею добиться своего, ибо в моей голове уже созрел план действий.

— Да какой может быть у тебя план?

— Монсеньор Пьетро говорил, что я удачлив. И он был прав. То мне от деда досталось — смекалка да удача. Он у меня такие дела творил. Эх, и лихой был удалец. Нынче таких поискать.

В этот момент к ним в комнату вошел Минка Иванов. Федор и Мрата вздрогнули от неожиданности. Сын боярский понял, что бывший раб все слышал.

— Минка!

— Федор!

— Ты слышал наш разговор? Подслушивал по приказу бея?

— Нет. Так вышло случайно. Бей всего лишь приказал мне тебя и её караулить. Слуги донесли, что ты украл одежду. Напрасно ты думал, что сундук бесхозный хоть на нем и не было замка. Вот я и здесь! Я тихо незаметно подкрался, пока вы спорили. А ты все и выболтал. Нельзя быть таким беспечным, Федор.

Мятелев вытащил из-за пояса кривой турецкий кинжал. Минка достал ятаган.

— Уж не думаешь ли что в схватке меня одолеешь, Минка?

— Ты не горячись, Федя, — Иванов отбросил ятаган в строну. — Не хочу с тобой биться. Я ведь не за тем в комнату вошел. Сам посуди, коли не дурак. Я ведь мог бы сейчас слуг тихо созвать и схватить вас обоих. Но не сделал того.

— Оно так. А чего не предал, Минка?

— Я православный. И ты в беду попал, и я помочь желаю тебе.

Мятелев снова спрятал свой кинжал.

— И это все?

— Нет не все, Федя. Я думал смогу жить то здесь в доме Дауда. Думал служить ему смогу. Ан не выходит. Не могу быть слугой турка. Не могу. И домой воротиться не могу, дабы снова народ на дворян подымать да бояр. Убили атамана Сокола, а сам я не больно то могу человеков водить за собой. Какой из меня атаман? Смехи одни.

— Думаешь, на Руси иного Сокола не найдется?

— Может и найдется, и тогда заголиться земля у бояр под ногами. Но сколь ждать того? А пока для меня дорога домой заказана. И хочу с тобой идти.

— Со мной? Но куда?

— А куда судьба тя загонит, туда и я пойду. Жизнь здешняя не по мне. В разбойниках повеселее было.

— Да ты ж молился про души загубленные! Помнишь, там на галере?

— То было. Тогда думал помру. Затем по-тихому жить захотел на чужбине. Но мочи нет, Федя. Душа моя бродяжная зовет меня в путь. И чем опаснее тот путь, тем лучше. Возьми меня с собой, Федя. Возьми, бога для. Пригожусь.

— Что скажешь, Марта? Вот нам и попутчик. С ним нас уже трое.

— Пусть идет, — кивнула женщина.

Марту Лисовскую пугали эти люди. Такие вот и становятся настоящими разбойниками с большой догори. И Федор был таким же. Как мог он её понравиться? Мужчина красивый и сильный. Но такой необузданный и дикий….

Киев: ставка князя Юрия Барятинского

Князь Барятинский готовил город к обороне. Он ждал скорого прихода под стены Киева большой польско-татарской армии.

Он сам ходил по стенам и следил за приготовлениями. Рядом с ним были два сотника из стрелецких полков приказа Лопухина — Иван Примаков и Дмитрий Коваров.

— С этой стороны они не подойдут, князь. Мы отметем их от стен пушками, — сказал Коваров. — Я здесь с сотней сумею простоять.

— Не хвались, сотник. Если поляки подведут осадную артиллерию, то не устоишь. Стены то ветхие и их не латать надобно, а новые строить. И войск у нас мало.

Барятинский вздохнул. Если бы Шереметев не угробил армию, то они не оказались бы вот в таком положении.

— Да откуда у них осадные пушки, князь? Армия их налегке подойдет. А у татар такой артиллерии отродясь не было. Устоим.

— В том, что устоим у меня нет сомнений. Я крепость доверенную мне царем не сдам. Но снова много русской крови прольется.

— Сколь её уже пролилось за эту войну, — проговорил Примаков. — Проклятый Юрась не оказал нам помощи. Что у них за гетманы, воевода? Изменники одни. Надо им воевод поставить для порядку.

— Про то не нам с тобой говорить, сотник. То дело государево, а не наше с тобой, — оборвал Примакова князь. — Коль решит государь великий то отберет булаву у Юрася.

— А он нас до той поры продаст. Продаст как Выговский продал!

В этот момент к Барятинскому подбежал посыльный:

— Господин воевода. Князь, польские послы к тебе

— Послы? — удивился Барятинский. — Польские?

— Да.

— С чем прибыли?

— Говорят будто с письмами от воеводы Шереметева.

Сотники переглянулись. Ведь Штерметев в плен попал. С чего это ему с поляками письма слать?

— Идем, — бросил князь. — А вы вдвоем продолжайте осмотр стен. Смотрите за работными, дабы от работ не отлынивали. Для себя стараются.

— Будь в надеже, князь воевода, — поклонились сотники.