— Андрей, ты сделал то, что поручил тебе шеф утром? — спросила его хорошенькая секретарша Леночка.

— Да, я уже отправил ему бумаги.

— Вот как? Тогда я, получается, зря побеспокоила тебя.

— Ну, почему же зря. Всегда приятно поговорить с красивой женщиной. Я, кстати, давно хотел тебя пригласить после работы куда-нибудь.

— Правда? Я всегда мечтала, чтобы ты это сделал. А я не знала, как к тебе подойти. Пойдем в "Хрустальный"? Там так хорошо.

— В ресторан? — он задумался на минуту. — А почему бы и нет? В "Хрустальный" так в "Хрустальный". Идем. Сегодня в пять?

— Я сама за тобой зайду.

— Буду ждать.

"Вот и закрутился новый роман. Жизнь продолжается, и она все-таки прекрасна! Несмотря ни на что. Хватит жить монахом. Ведь сколько времени прошло после смерти Алены".

Вечером они долго сидели в ресторане, и он был просто очарован своей новой девушкой, если, конечно, она согласиться быть таковой.

"Нужно делать предложение. Например, встречу завтра в более интимном месте наедине. Должна пойти. А может, нет? Снова меня грызет червь сомнения. Но попытка — не пытка".

— Лена, — начал он.

— Да? Я совсем не тороплюсь домой. И мы вполне сможем погулять в парке.

— Это прекрасно, но я хотел предложить не только это.

— Да? У тебя есть планы на завтра?

— Есть, и я предлагаю провести завтрашний вечер вдвоем.

— В отдельном номере?

— Именно

— Я согласна.

Домой он летел, как на крыльях. Ему хотелось кричать на всю улицу: "Жизнь продолжается!"

Он по привычке заглянул в почтовый ящик и вздрогнул всем телом. Там опять было письмо! На конверте ничего не было, кроме его имени и фамилии. Он разодрал конверт и вытащил бумагу сложенную вчетверо.

"Андрюша!

Я же тебе говорила, что мы с тобой всегда будем вместе. Зря ты назначил свидание новой девушке. Ты не боишься за её жизнь? Может произойти несчастный случай.

Жди писем. Твоя Алена!"

Все началось снова. Прошлое не опустило его тогда в 1998 году. Оно снова вернулось в 2004-м….

Год 2004-й.

Андрей спал в своём доме. Ему снился сон. По комнате носились тени прошлого, ожившие в его сознании. За окном этой ночью пошел первый снег…..

Год 1725-й.

В роскошном кабинете светлейшего князя Александра Даниловича находилось двое. Сам хозяин и молодой офицер в форме поручика лейб-гвардии Преображенского полка.

Поручик, боясь нарушить мысли вельможи, украдкой смотрел на постаревшего мужчину и ещё раз подумал о превратностях судьбы. Сын конюха, бывший царский денщик Алексашка Меньшиков волею государя Петра Алексеевича стал генерал-губернатором Ингрии, Карелии и Эстляндии, губернатором Шлиссельбурга, а затем и губернатором новой северной столицы Санкт-Петербурга, герцогом Ижорским, светлейшим князем, герцогом Ингерманландским, первым статс-министром и первым генерал-фельдмаршалом армии.

— Очнись, поручик, — голос князя вывел офицера из раздумий. — Спать сюда зван?

— Простите великодушно, ваше сиятельство.

— Я звал тебя. Тучи сгустились над моей головой! И многие отвернулись от меня. Пашка Ягужинский рожу свою воротит. А сам вор каких мало! Генерал-прокурор! Обер-фискал волком на меня глядит! Государь гневен и сегодня я мог не вернуться из его дворца. На коленях просил его простить. Смилостивился и только штраф с меня взял 250 тысяч рублей. Но теперь я не Президент коллегии военной и не генерал-фельдмаршал. Но, боюсь, дело этим не кончится. Царь комиссию назначил для проверки моих дел.

— Я слышал о ваших затруднениях, ваше сиятельство. И вы можете на меня рассчитывать. Я помню, чем вам обязан. Хотя вы и забыли обо мне потом.

— Забыл? Я сделал тебя офицером гвардии. А что выше не поднялся, то радуйся, а не переживай. Те, кто высоко поднялся благодаря мне, теперь в застенках у Ушакова соловьями поют. Эх! Грехи наши тяжкие.

Поручик вздрогнул при упоминании о грозном начальнике тайной канцелярии генерале Андрее Ушакове.

— Тебя я вызвал с одной целью. Повезешь сундук с деньгами к одному монастырю. Там его схоронят. А то император и на них руку наложит.

— А много ли денег в сундуке?

— Много. Хотя поменьше чем лежит у меня в иностранных банках. Миллион.

— Сколько? — у поручика парик съехал в сторону.

— Миллион рублей. Да еще кое-какие драгоценности. Но смотри, поручик, если уворуешь…

— Будь в надеже, князь. Мое слово крепко.

— Потому и верю тебе.

Меньшиков встал с кресла и стал ходить по кабинету.

— Сколько человек охраны будет при мне и когда ехать? — спросил офицер.

— А сколь слуг то у тебя?

— Слуг? — удивился поручик. — Да помилуй, князь. Откуда слуги-то? Жалование-то всего 10 рублев, да и то сколь времени не плачено. Один денщик Данилка. Вот все мои слуги.

— Вот с ним и поедешь.

Поручик опешил и несколько минут молчал.

— Чего молчишь?

— А того молчу, что ты шутишь со мной, князь. Да в нынешнее время и сотней золотых червонцев выходить опасно. А то миллион! Я такие деньжищи и во снах не видывал.

— Нет, — решительно тряхнул головой Меньшиков. — Пойми, если большой эскорт снарядить, враги дознаются, что я золото прячу. Царь фискалов пошлет по следу, а среди них есть такие черти, что и со дна Невы достанут. Ежели малый снарядить, то тебя дорогой ограбят. Шиши сейчас так и шныряют. А так едут офицер с денщиком. Чего при них есть-то? Ведь не генерал путешествует, а поручик. Для тебя приготовят старую двуколку. А её как разбойники увидят, так не то, что ограбят — сами подадут тебе на бедность. Смекаешь?

— Ну, голова у тебя, князь! А ведь верно-то! Так никто и не догадается.

— Сделаешь все, как сказал, получишь награду. Коли я снова в фавор войду — майором гвардии станешь.

— Рад служить, ваша светлость.

— Мое слово тоже крепкое, поручик. Ты покудова мундирчик-то свой не меняй. Он как раз то, что надобно. Рвань-рванью.

— Да и нет у меня, князь, иного мундира.

— Возвернешся с добром будет…

Год 1725-й.

….Стоило старой двуколке отъехать от Петербурга верст на 50–60, как случилось то, чего Меньшиков хотел более всего на свете. Государь Петр Алексеевич умер. Горластые глашатаи были разосланы по всем улицам и площадям, дабы объявить о случившемся.

Теперь уже никогда не увидит он этих страшных глаз, которыми Петр буквально прожигал его насквозь. Никогда более не поднимется дубинка в державных руках, чтобы пройтись по спине вороватого фаворита. Знал бы Александр Данилович о том, что будет, может, и не слал бы посылать поручика в такую даль. Но что сделано, то сделано. И пусть все идет своим чередом. Тем более что для Меньшикова тревожные дни не кончились.

Теперь он может осуществить все о чем мечтал только в своих снах. При жизни государя даже такие мечты пугали его. Царь Петр не любил шутить как и его грозный предшественник Иван IV. Запросто мог отправить в застенок к палачам, а те даже о мыслях крамольных дознаются.

Но теперь все изменилось и престол империи Российской сиял перед ним такой близкий и такой далекий.

Александр Данилович стал дествовать. Надобно своего человека на трон посадить и все милости, утерянные им, вернуть. Он еще все покажет где раки заимуют…

Год 1725-й.