Децебал с ненавистью посмотрел в лицо своего врага.

– Ты не рад нашей встрече, гладиатор?

– Я был бы рад, если смог вспороть твое мерзкое толстое брюхо! – гневно произнес дак.

Но всадник совсем не обиделся на такие слова и произнес спокойно и даже с улыбкой:

– Ты думаешь, что ты хитер, дакиец? Ты думаешь, что Гай Сильвий Феликс не понимает твоей примитивной хитрости? Ты ищешь быструю смерть? Не так ли? Но ты напрасно думаешь, что получишь её. Нет! Ты проклянешь самый день своего рождения!

– Я уже давно проклял его, римлянин! И не стоит тебе меня пугать смертью. Боги видят, боюсь ли я её!

– Я много раз хотел тебя убить. Я хотел чтобы ты подох как собака. Но судьба много раз спасала тебя. И я не стану ей перечить на этот раз. Я в этот раз накажу тебя жизнью, гладиатор! Здесь неподалеку стоит отряд нашего префекта Помпедия Руфа. И он всерьез считает, что это боги обрушили свой гнев на Помпеи из-за вашего мерзкого мятежа. И он жаждет мести!

– О каком мятеже ты говоришь, римлянин? У тебя от страха в голове помутилось? – дак криво ухмыльнулся.

– Так ничего не знаешь о мятеже гладиаторов? – притворно удивился Феликс. – А и в правду, как я мог подумать, что такой достойный человек как сам Децебал, одолевший в схватке самого Марка Артория, может стать мятежником? Конечно это грубая непростительная ошибка.

Дак ничего не ответил на паясничание всадника. Пусть говорит что хочет.

– За твоими действиями гладиатор следили по моему приказу. И это именно ты стоял во главе заговорщиков! И твой заговор практически удался. Но боги не захотели его! Боги! – Феликс поднял указательный палец вверх. – Иберийские всадники префекта разгромили несколько восставших отрядов. Они перебили рабов. Но многие шайки все еще шатаются по округе.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь?

– Не понимаешь? – покачал головой всадник. – Ну это дело поправимее. Ты слышал о Мамертинской тюрьме, гладиатор?

– Кое-что, слышал, – произнес Децебал.

– Так вот, у тебя появилась возможность не только слышать, но и увидеть эту тюрьму в Риме….

Децебала и Кирна предали Помпедию Руфу. Тот терпеть не мог Гая Сильвия Феликса и принял его подарок равнодушно и даже не поблагодарил всадника.

Среди людей префекта в толпе находился и чудом выживший во время катастрофы Помпей Сатерн. Он сидел у небольшого костерка рядом с лекарем Главком.

Они жарили над огнем кусочки конины и разговаривали.

– Я стал нищим, Сатерн! – причитал лекарь. – Ты можешь это понять? Нищим! Я утратил все мое достояние!

– Но почему, Главк, ты не захватил свое золото с собой, когда покидал свой дом?

– Я не мог этого сделать, Сатерн. Не мог. Мои рыбы взбунтовались и ограбили меня. Эти мерзкие твари поняли, что законность перестала существовать и стали действовать силой.

– Так у тебя совсем нет с собой денег!

– Ни лепты! Ты понимаешь, ни лепты (Лепта – мелкая монета)! Я стал нищим. О боги, куда я теперь пойду? Где смогу преклонить на старости лет свою голову?

– Но ведь твое умение лекаря и составителя ядов с тобой? Его же не могли унести с собой подлые рабы?

– Искусство это всегда при мне. Ты же знаешь что не мне равного в излечении многих болезней. Я последователь знаменитого лекаря…

– Ну, так чего же ты причитаешь? Наживешь новое состояние. Велика ли беда, что ты утратил хижину и несколько сот сестерциев?

– Но мои огромные запасы лекарственных препаратов. Их тоже нет!

– Так составишь новые!

– Легко сказать! Новые? А где я, по-твоему, возьму ингредиенты? Их нужно покупать. За ними нужно ездить! А для всего этого необходимы деньги, а денег у меня нет. Но и не это самое главное? Моя клиентура была в Помпеях, а города то нет больше! Куда же мне идти?

– Я лично, – проговорил Сатерн, – пойду в Рим! Там найдется для меня дело. И тебе советую пойти туда же. Я помогу тебе с деньгами, Главк.

– Поможешь? Ты? – старый врачеватель с удивлением посмотрел на Сатерна. – Но ты и матери родной не дашь обола, если та станет помирать с голоду! С чего это тебе помогать мне? В чем твоя выгода?

– Выгода есть! Ты сможешь мне пригодиться и в моих интересах, чтобы твоя мастерская была, как можно быстрее восстановлена. Так что будет у тебя и новый дом, и новая мастерская, и новые клиенты.

– А ты не врешь? Не смеешься над стариком?

– Нет! Все будет, как я сказал.

В этот момент Сатерн увидел фигуры Децебала и Кирна, которых вели иберийские воины.

«Да это же сам Децебал! Вот так штука! Сцапали таки голубчика! Нужно немедленно идти к Руфу и рассказать ему, что это за птица! Или нет?»

– Что с тобой, Сатерн? Чего ты уставился на этих двух рабов? Твое мясо сгорит!

– Что? – слова Главка вернули Сатерна к действительности.

– Мясо сгорит!

Тот вынул свой вертел из огня и посмотрел на немного подгоревшее мясо. Кусочки конины источали приятный аромат и возбуждали аппетит.

– Твои знакомые? – спросил Главк.

– Где? – сделал вид, что не понимает его Сатерн.

– Ну вон те два раба которых повели воины префекта. Ты их знаешь?

– С чего ты взял? Нет, я вижу их в первый раз.

– Тогда не смотри, а ешь. Жаркое быстро стынет на ветру.

Главк ничего больше не сказал, но про себя подумал:

«Не знаешь? А вот и врешь! Все ты отлично знаешь. Это же Децебал! Тот самый, которого я лечил по настоянию госпожи Юлии! И на этого самого Децебала ты охотился по приказу Гая Сильвия Феликса. И ядовитый персик я наверное для него готовил! И теперь в твоем хитром мозгу созрел новый план, как продать эту тайну! А если я сам её продам? Похоже, есть люди что готовы заплатить за неё немалые деньги».

Главк про себя усмехнулся и вонзил свои зубы в ароматный кусок мяса….

Гай Сильвий Феликс подъехал к Помпедию Руфу. Тот гарцевал на своем коне впереди бесящего отряда иберийцев.

– У тебя ко мне дело, почтенный Гай? – спросил всадника префект.

– Ты въезжаешь в Рим подобно триумфатору! Но города то нет!

– Уже, не меня ли ты считаешь виновным в том, что Помпеи погибли, Гай? Я не мог остановить стихию, даже если бы у меня в распоряжении было 10 легионов. Город погиб по воле всемогущих богов.

– Я не о том говорю, почтенный Помпедий. Но твоя должность теперь превратилась в ничто. Помпей более не существует. Или ты надеешься на то, что император вернет тебя все потерянное там? Ты ведь знал его раньше? И говорят, что Веспасиан кое чем тебе обязан?

– Я не стану напоминать императору о том, что произошло когда-то. Если божественный цезарь пожелает, то он вспомнит о том, что было. В прошлом я занимал должность военного трибуна. Но ты ведь хотел поговорить со мной о чем-то другом, не так ли?

– Да. Я отдал тебе вождя рабского восстания, гладиатора по имени Децебал. Как ты намерен с ним поступить?

– Вождя? – префект засмеялся. – Я допросил взятых Роданом в плен 15 повстанцев, и они ничего не сказали мне о Децебале, хотя факта заговора не отрицали.

– Но я говорю тебе, что именно он стоял во главе мятежных гладиаторов!

– Послушай меня, Гай. Это Децебал отличный воин и я видел его на арене цирка. Но стоит бросить на него всего лишь один взгляд и становиться понятно, что он совсем не лидер и не может вести за собой людей. У меня сведения о том, что бунт возглавлял некий раб по имени Сармат. Сейчас его ищут везде мои дозоры.

– Сармат? Но кто это? Я никогда не слышал о таком гладиаторе! – изумился Феликс.

– Да он и не гладиатор вовсе. Это раб из рыбозасолочных сараев. Он и поднял восстание за несколько часов, до начала извержения Везувия. И кто знает, чем бы все закончилось для города, если бы не это? Я не берусь судить, что опаснее рабский бунт или стихия.

– Но неужели заговор мог возглавлять раб, которого даже в Помпеях не было! Подумай, префект!

– Я уже много раз думал об этом. И я не знаю, как они планировали свое восстание. Это будет выяснено в ходе расследования. Мятежнее гладиаторы действительно бродили в окрестностях Помпей, числом не менее 200. Но скажи мне, Гай, почему Децебала, если он был их вождем, среди них не было? Не кажется ли тебе это странным?